— Техника Возрождения мертвых… Но разве для нее нужно использовать пять типов элементалей кристально-чистой духовной энергии? Ведь великому мастеру Хуайцзую это не требовалось?

Чу Ваньнин покачал головой:

— Хуайцзуй когда-то сказал, что в этом мире есть разные техники Возрождения, поэтому Уважаемому главе не стоит ориентироваться на ту, которую он применил.

Услышав его слова, старейшина Таньлан усмехнулся:

— Старейшине Юйхэну нечего сказать, поэтому он решил заболтать нас. На чем строится это абсурдное предположение, что Сюй Шуанлинь провернул все это только ради использования техники Возрождения?

— Оно строится на том, что в итоге он забрал с собой золотое ядро Ло Фэнхуа, — ответил Чу Ваньнин.

В большом зале чуть приглушенный голос Чу Ваньнина звучал спокойно и ровно.

— Много лет назад во время расследования в городке Цайде я столкнулся с призраком безвинно погибшей девушки. В детстве она встретила окровавленного безумца, который насильно скормил ей мандарин и сказал, что ее глаза очень напоминают ему о старом друге, а потом добавил еще одну странную фразу... «в Линьи есть великий герой, в двадцать сердцем уже мертвец».

Ну конечно, именно в двадцатилетнем возрасте Наньгун Сюй пострадал от наговора и подвергся всеобщему осуждению, навсегда лишившись права на достойную жизнь.

В тот год, на собрании в Линшане, он был горячим, напористым и честолюбивым юнцом, который верил, что полагаясь на талант и усердие, только своими силами честно и открыто сможет добиться заслуженной славы и признания.

Но в конечном итоге, хотя он и выложился полностью, наградой ему стали лишь позор и дурная слава.

С острым клинком в руке и честолюбивыми стремлениями в сердце, в конце концов, он оказался бессилен перед хорошо подвешенным языком и льстивой натурой своего старшего брата.

И он возненавидел.

Ненависть переполнила его сердце, но в мире, где все издевались и насмехались над ним, осуждали и с презрением отвергали его, ему некуда было ее излить.

В итоге живой человек стал мертвецом, а мертвец превратился в одержимого местью злого духа.

Отравленный ненавистью злой дух смог выбраться из-под кровавой горы, вознамерившись получить воздаяние и справедливость, которую он заслужил так же, как и все несправедливо обиженные честные люди в этом мире.

— Если допустить, что тем безумцем был Сюй Шуанлинь, то кто же тогда этот старый друг, чьи глаза так похожи на глаза Ло Сяньсянь?

— Они похожи внешне и оба носили фамилию Ло… — изумился Сюэ Чжэнъюн, — неужели это Ло Фэнхуа?

— Я думаю, что, скорее всего, это был Ло Фэнхуа, — подтвердил Чу Ваньнин. — На дне озера Цзиньчэн Сюй Шуанлинь опробовал сразу две запретные техники: Вэйци Чжэньлун и Возрождение. Допустим, техника Вэйци Чжэньлун была необходима ради того, чтобы контролировать других людей, но для чего тогда Возрождение? Он забрал с собой тело главы Наньгуна и золотое ядро Ло Фэнхуа, однако совершенно очевидно, что эта техника нужна ему не для воскрешения главы Наньгуна...

— Но зачем ему воскрешать Ло Фэнхуа? — пробормотал Сюэ Чжэнъюн. — Разве не Ло Фэнхуа когда-то навлек на него беду?

— Чужая душа — потемки, так что не стоит судить поверхностно, — сказал Чу Ваньнин. — Однако, учитывая, что он унес с собой сердце Ло Фэнхуа, я не вижу другой причины для этого, кроме его Воскрешения.

Все в зале замолчали. Тщательно обдумав его слова, большинство не могло не отметить, что анализ, проведенный Чу Ваньнином, на самом деле весьма неплох, хотя и строится исключительно на одних предположениях без каких-либо доказательств. Говоря по существу, в конце концов, все это были лишь его умозаключения и, к сожалению, только неизвестно где скрывающийся Сюй Шуанлинь мог бы прояснить ситуацию.

После собрания Мо Жань еще очень долго размышлял обо всем этом, и вечером того же дня он отправился в теплый флигель, примыкающий к главному залу, чтобы поговорить с Сюэ Чжэнъюном.

Сюэ Чжэнъюн просматривал древние рукописи, в которых упоминались «жуки-шихунь», надеясь нащупать зацепку, которая помогла бы им отследить местонахождение Сюй Шуанлиня.

— Дядя.

— Жань-эр? Уже так поздно, почему ты все еще не спишь?

— Я не смог заснуть, к тому же мне нужно кое-что спросить у тебя.

Сюэ Чжэнъюн махнул головой, приглашая его сесть. Мо Жань также не стал тратить время на пустые разговоры и сразу перешел к делу, прямо спросив:

— Дядя, возможно, ты помнишь… Ло Фэнхуа… учитель Сюй Шуанлиня, что он был за человек?

— Ло Фэнхуа? — Сюэ Чжэнъюн нахмурил брови. Поразмыслив какое-то время, он покачал головой. — Я очень мало с ним общался, поэтому вряд ли смогу рассказать что-то конкретное… Честный, стойкий, справедливый, говорил мало, но, на самом деле, характер у него был хороший. Решительный и храбрый, никогда не увиливал от ответственности и не откладывал дела на потом. Когда он был главой Духовной школы Жуфэн, то посылал учеников в Нижнее Царство истреблять нечисть.

— Другими словами, не считая узурпации изначально принадлежавшего выходцам из семьи Наньгун места главы ордена, в остальном его не за что упрекнуть, так? — подытожил Мо Жань.

Сюэ Чжэнъюн вздохнул:

— Да, все верно, больше его осуждать не за что. Изначально он и правда был очень хорошим малым. Я все еще не могу понять, что должно было случиться, чтобы этот добросердечный человек наложил на своего ученика такое невероятно жестокое проклятие.

Поколебавшись немного, Мо Жань все же спросил:

— Дядя, а ты не думаешь, что твое описание Ло Фэнхуа напоминает описание другого человека?

Сюэ Чжэнъюн на мгновение потрясенно замер:

— Ты имеешь в виду Юйхэна?.. Да ладно тебе, у Юйхэна не лучший характер.

— Нет, другого человека.

— И кого же?

— Е Ванси, — сказал Мо Жань.

— А... — протянул Сюэ Чжэнъюн. Широко открыв глаза, он словно мысленно еще раз несколько раз «пережевал» это имя, прежде чем повторил его вслух, — Е Ванси…

Этот человек был добрым, стойким, выносливым и твердым в своих убеждениях и, если подумать, действительно напоминал Ло Фэнхуа, которого знал Сюэ Чжэнъюн, когда тот, пусть и недолго, был главой Духовной школы Жуфэн.

— Похож?

— …Похож... — чем больше Сюэ Чжэнъюн думал, тем больше изумлялся. Поскольку Е Ванси и Ло Фэнхуа были разного пола, да еще и имели довольно большую разницу в возрасте и статусе в ордене Жуфэн, раньше ему и в голову не приходило сравнивать их. Но сейчас, когда Мо Жань упомянул об этом, он внезапно осознал, что эти два человека словно были отлиты по одному лекалу и похожи как две капли воды.

Стоило это осознать, и покрытые пылью времени воспоминания стали всплывать в его памяти одно за другим. Он вспомнил даже то, что в то время, когда Ло Фэнхуа был лишь приглашенным наставником ордена Жуфэн, он одевался в таком же стиле, практически в такую же одежду, что и Е Ванси.

А еще у этих двоих была одинаковая манера речи и поведения.

Даже то, как они натягивали тетиву лука…

В молодости ему довелось увидеть, как Ло Фэнхуа стреляет из лука. Это случилось на празднике в честь дня рождения Наньгун Лю, куда в числе прочих гостей были приглашены оба брата Сюэ. Сюэ Чжэнъюн помнил, как, не обращая внимания на закрывшую небо и землю снежную вуаль, Ло Фэнхуа, чуть оттопырив мизинец, туго натянул тетиву тремя пальцами, и в следующий миг стрела пронзила похожие на вату хлопья снега и со ста шагов поразила демонического снежного зайца.

Все вокруг наперебой принялись расхваливать его мастерство лучника, сам же Ло Фэнхуа лишь мягко улыбнулся и небрежно закинул лук на сгиб левой руки, почти непроизвольно погладив тетиву кончиками пальцев правой.

Это были очень плавные движения, исполненные грации и безмятежности, да и сам финал отличался от грубого стиля большинства лучников каким-то особым сочетанием мощи и скромной элегантности.

Это так поразило и запало в сердце, что даже годы спустя Сюэ Чжэнъюн сохранил в памяти этот момент.

Сейчас ему пришло в голову, что во время боя за Небесный раскол Е Ванси и Наньгун Сы также использовали лук и стрелы. Хотя техника Наньгун Сы отличалась яростью и мощью, и его стрелы разили противника наповал, он не произвел на Сюэ Чжэнъюна особого впечатления. Куда больше его заинтересовали очереди из стрел, которые выпускала из своего лука Е Ванси. Каждый такой выстрел заканчивался тем самым привычным жестом, когда она перекидывала лук на сгиб левой руки, а другой рукой бессознательно поглаживала тетиву.

Еще тогда он интуитивно заострил на этом внимание, пытаясь вспомнить, кого именно ему так напоминает эта полная естественной грации, непринужденная манера стрельбы из лука.

Он вдруг хлопнул себя по лбу:

— Ох, и правда…. Точно, все так и есть! Прямо как две капли воды!

Приподняв брови, Мо Жань уточнил:

— Как две капли воды?

— То, как они стреляют из лука. В этом Ло Фэнхуа как две капли воды похож на Е Ванси! Ну просто точь-в-точь!

Наблюдая, как восторженно охает и ахает изумленный своим открытием Сюэ Чжэнъюн, Мо Жань невольно улыбнулся, но не удержался от того, чтобы поправить его:

— И все же кое в чем дядя ошибся.

— А? Что не так?

— Неверно указал причину и следствие[195.2], — ответил Мо Жань.

— Причину и следствие?

— Да, это не Ло Фэнхуа похож на Е Ванси, — со вздохом сказал Мо Жань, — а Е Ванси похожа на Ло Фэнхуа, — на этих словах его глаза ярко вспыхнули, ведь в этот момент он окончательно убедился, что его первоначальная догадка была верна: техника Воскрешения Сюй Шуанлиня действительно предназначалась для возрождения Ло Фэнхуа.

Хотя Мо Жань не был в курсе старых дел Духовной школы Жуфэн и всех тайн, что были похоронены под руинами этого ордена, но за две свои жизни он все же кое-что узнал: в прошлой жизни Сюй Шуанлинь принял смерть за Е Ванси, а в этой был готов мириться с ненавистным ему орденом Жуфэн только чтобы не разочаровать ее, почему?