— Ладно, тебе незачем это говорить. Я знаю, что ты хочешь сказать. Я тоже слишком придирался к тебе. На самом деле, я не такой мелочный человек, но ты опять все неправильно понял, и это действительно очень огорчило меня.
— Э…
— Давай покончим с этим сейчас и больше не будем вспоминать об этом.
Черные глаза Мо Жаня наполнились нежностью. Чуть кивнув головой, он с благодарностью сказал:
— Хорошо.
Ши Мэй привалился своим стройным телом к каменным перилам ограды, которой была обнесена тренировочная площадка. Опустив голову, он смотрел на раскинувшийся под их ногами горный лес и слушал шелест листьев. Спустя какое-то время…
— Давай вернемся.
— Что ты хотел сказать в том году?
Они заговорили почти одновременно. Совсем растерявшийся Мо Жань удивленно переспросил:
— В каком году?
— В том году, когда небо раскололось, — ответил Ши Мэй.
Мо Жань только сейчас вспомнил, как во время Небесного Раскола над Цайде, его невысказанное признание так и замерзло у него на губах…
— Тогда ты не договорил, и я так и не узнал, что именно ты хотел сказать мне. Могу я спросить об этом сейчас?
Мо Жань только хотел ответить, как вдруг за его спиной, как раз со стороны Зала Даньсинь, раздался страшный грохот.
Они оба вмиг переменились в лице.
— Там ведь Учитель! — крикнул Мо Жань. И Ши Мэй, не тратя время на болтовню, твердо сказал:
— Нужно вернуться и посмотреть!
Они вместе бросились к главному дворцу, только чтобы обнаружить на площади около Зала Даньсинь вторую гигантскую тыкву.
Мо Жань в шоке спросил:
— Это еще что?!
Закрыв лицо рукой, Сюэ Чжэнъюн пробормотал:
— Разгульная тыква.
— Сколько их вообще?!
— Только две. Одна для вина, а вторая для распутства. Они как два цветка лотоса на одном стебле, двойня, одним словом, — казалось, Сюэ Чжэнъюн вот-вот взорвется от гнева. — Пока младший брат пытался перепить Юйхэна, сюда заявился еще и старший.
Потребовалось время, чтобы Мо Жань осознал сказанное, а когда это случилось, его бровь нервно дернулась:
— Если Пьяная Тыква любит спаивать людей, тогда Распутная… — он переменился в лице и, резко обернувшись, зло уставился на кружащую по полю огромную тыкву нежно-розового цвета.
Сюэ Чжэнъюн сконфуженно договорил:
— Распутная Тыква способна ввести в соблазн кого угодно, и укротить ее может только самый целомудренный человек.
Мо Жань тут же завертел головой, громко крича:
— Сюэ Мэн!
— Ха! — воскликнул Ши Мэй, после чего тоже поинтересовался: — А где Сюэ Мэн? Куда он делся?
— …Он уже проходит испытание в этой тыкве. Сказал, что хочет разделить заботы Юйхэна, — ответил Сюэ Чжэнъюн, указав на катающуюся по площади Распутную Тыкву.
Мо Жань облегченно выдохнул:
— Тогда все в порядке. Если Сюэ Мэн не самый целомудренный человек в этом мире, то на всем белом свете больше не осталось непорочных людей.
Как только звук его голоса затих, раздался грохот и «Бах!» — из горлышка Распутной Тыквы вылетело тело Сюэ Мэна, упав прямо посреди толпы. Из-за этого громкого звука все взгляды устремились прямо на него, и даже выпивавший с Пьяной Тыквой Чу Ваньнин оторвался от чарки и повернул голову.
— Что случилось? — спросил изумленный Ши Мэй.
Кто-то испуганно сказал:
— Неужели даже молодой господин не…
— Кхе-кхе! — залившийся румянцем Сюэ Мэн, пошатываясь, поднялся на ноги. В глазах его смешались гнев и стыд. Повернувшись к Распутной Тыкве, он заорал: — Ты… ты развратное чудовище! Ты... ты… ты бесстыжая нечисть!
Мо Жань осмотрел Сюэ Мэна с ног до головы. Непонятно, когда тот успел переодеться в шитые золотом алые свадебные одежды и украсить затейливую прическу дорогими украшениями, но в любом случае смотрелось все это на нем очень забавно и интересно:
— Что тут все-таки происходит?
Не найдя цензурных слов, Сюэ Чжэнъюн просто закрыл лицо всей пятерней.
— Я слышал, что Распутная Тыква не так уж и похотлива, — сказал Ши Мэй. — На самом деле, она хочет найти самого чистого и романтичного человека, сердце которого еще никем не занято, чтобы вступить с ним в брак. Говорят, поглощенные ей люди оказываются в комнате для новобрачных…
— …И что потом?
— А потом Дух Распутной Тыквы превращается в невесту или жениха, лицо которого, вне зависимости от пола, прикрыто вуалью, и нужно, чтобы поглощенный ей человек сам ее поднял.
— Подняв вуаль, он увидит истинное обличье Распутной Тыквы? — уточнил Мо Жань.
— Естественно, нет. Каждый увидит что-то свое: если у тебя есть любимый, то ты увидишь именно этого человека, а если никто тебе не мил, но ты похотлив, то, говорят, сможешь увидеть… — Ши Мэй смущенно кашлянул и сконфуженно закончил, — …абсолютно обнаженного несравненной красоты человека, мужчину или женщину. Только человек, чья душа кристально чиста, может увидеть истинный облик Распутной Тыквы.
Мо Жань обернулся и с недоверием взглянул на дымящегося от ярости Сюэ Мэна:
— В таком случае, кого же там увидел Сюэ Мэн?
Он правда не мог поверить, что в сердце Сюэ Мэна может поселиться хоть кто-то, и уж тем более, что ему в грезах может явиться какая-нибудь голая красавица или красавец.
Но факт остается фактом: Сюэ Мэна действительно выкинуло из Распутной Тыквы. К тому же теперь довольная тыква очень весело и задорно каталась по площади, так что всем было совершенно очевидно, что она наслаждается шуткой, которую сыграла с ним.
Жалостливый Ши Мэй не выдержал и подошел поддержать Сюэ Мэна:
— Возможно, Распутная Тыква просто что-то не так поняла…
Прежде чем он договорил, Сюэ Мэн вытащил Лунчэн и, направив его на Распутную Тыкву, яростно заорал:
— Блядина, ты специально превратилась в меня, чтобы сбить с толку! Еще и посмела обрядить меня в это женское тряпье! Сучара тыквоголовая! Протухшая бахча! Как ты посмела так опозорить меня!
— … — ученики Пика Сышэн, включая Мо Жаня, замолкли, изо всех сил пытаясь сдержаться, но это было совершенно невозможно, и пару секунд спустя все уже хохотали как сумасшедшие.
Удивительное дело, но даже для самовлюбленного Сюэ Цзымина, этого распускающего хвост павлина, нарцисса, что часами мог любоваться своим отражением, Распутная Тыква подобрала подходящую невесту. Когда Сюэ Мэн поднял вуаль, то увидел свое собственное ярко накрашенное лицо…
— В общем-то, это логично, — заметил Мо Жань, который изо всех сил сдерживал гомерический хохот. Ухмыльнувшись, он чуть кивнул головой и метко добавил, — из Сюэ Мэна должна была выйти очень красивая девица.
Не успев насладиться собственной шуткой, он услышал, что Сюэ Чжэнъюн, который выглядел так, словно страдает от головной боли, громко крикнул:
— Юйхэн, как насчет того, чтобы оставить Пьяную Тыкву на десерт, и сначала помочь нам укротить эту Распутную Тыкву?
Автору есть что сказать:
Маленький спектакль «К разговору о смене пола Сюэ Мэна»:
fem!версия, полный ООС, не принимайте всерьез.
Требования барышни Сюэ Мэнмэн к будущему мужу:
Мужчина. Сила и боевые навыки не ниже моих, «индекс привлекательности[192.7]» не меньше моего. Принимая во внимание, что в моей семье есть княгиня[192.8], как ее прямая наследница, я могу позволить себе быть разборчивой. Рассчитываю, что месячный доход моего избранника составит не менее миллиона, чтобы он мог позволить себе приобрести апартаменты в районе второго кольца имперской столицы, построить трубопровод по перекачке духовной энергии из Духовной школы Жуфэн на мою кухню, отрезать голову этой собаке Цзян Си, а так же почитал и уважал моих родителей. Кроме того, я рассчитываю на достойное содержание после свадьбы. На Новый год супруг обязан дарить мне 99999 красных конвертов с внушительной суммой (и на праздник Цинмин также) и желательно налом, чтобы я могла их сфотографировать, разослать фото своим друзьям в WeChat на зависть моему двоюродному брату Мо Вэйюю.
Но самое главное, я надеюсь найти честного человека, который понравится моей маме. Заранее спасибо.
А теперь о реакции главных героев, прочитавших требования барышни Сюэ к будущему мужу:
Мо Жань: — Неужели на гетеросексуальном брачном рынке такие мародерские требования? Какое счастье, что я гей*.
Чу Ваньнин: — Какое счастье, что и я гей.
Ши Мэй: — Какое счастье, что я тоже гей.
Наньгун Сы: — Почему опять появилась эта сумасшедшая женщина, которая в прошлый раз обвиняла меня в «звездной болезни»?
Е Ванси: — Какое счастье, что я женщина.
Мэй Ханьсюэ: — Какое счастье… э, еще ведь не поздно стать геем[192.9]?