В этот самый момент мягкие длинные ресницы Чу Ваньнина под его ладонями слегка задрожали, рождая внутри невыносимый жар и зуд. Такой малости оказалось достаточно, чтобы сладкая истома в один миг захватила все его тело.

Нежные ресницы, словно пойманные бабочки, продолжали щекотать кожу ладони, отчего обжигающий зуд только усиливался. Мо Жань замер и уставился на обнаженную шею Чу Ваньнина. В ночи, окрашенной отблесками бушующего пламени, ему вдруг показалось, что бледная кожа Чу Ваньнина покраснела, напоминая цветы персика, раскрывшиеся навстречу луне.

Мо Жань моргнул, сердце его билось как боевой барабан.

Словно пойманный на чем-то неприличном, он поспешил опустить взгляд потемневших глаз, в которых продолжали тлеть раскаленные угли.

Страстный огонь не погас, а лишь затаился в ожидании, пока яростный ветер желания Чу Ваньнина раздует его, и он вырвется на волю, словно феникс из пепла, сжигая все на своем пути.

И на миг Мо Жань пожалел…

Почему в его прошлой жизни не было этого эпизода с бесстыжим Наньгун Лю?

Если бы он раньше видел подобные постельные игры, ему, определенно, захотелось бы поиграть в них с Чу Ваньнином. И тогда, Мо Вэйюй со всей страстью трахал бы этого недостижимого холодного мужчину, а тот так же низко стонал под ним, задыхался от страсти и севшим голосом звал его «старший брат».

И тут он вспомнил, что в этой жизни Чу Ваньнин уже называл его не просто братом или старшим братом, а братом-наставником.

Просто тогда он не знал, кто такой Ся Сыни, и в самом деле считал его своим младшим братишкой, а себя братом-наставником Маленького Учителя. Теперь, оглядываясь назад, он чувствовал нестерпимый жар в своем сердце.

Пусть его волчьи мечты были слишком дерзкими и порочными, даже зная, что это невозможно, он не мог не думать об этом.

Он представил раскинувшегося на сбитой постели Чу Ваньнина. На лбу испарина, несколько мокрых от пота прядей прилипли к коже. Чуть приоткрыв прекрасные глаза феникса, он бросает на Мо Жаня быстрый взгляд, в котором ясно читается обида и подавленное желание, однако вспыхнувший в его теле огонь в один миг сжигает все другие чувства, оставив после себя лишь молящие о снисхождении, влажные, чуть покрасневшие глаза.

Губы Чу Ваньнина чуть приоткрыты, он пытается закусить их, но в итоге, не в силах больше сдерживаться, влажно и хрипло стонет:

— Старший брат…

Мо Жань: — …

В какой-то момент его руки опустились. Мо Жань уже понял, что если он и дальше будет стоять так близко, прикрывая глаза Чу Ваньнина, то действительно может сорваться и совершить нечто возмутительное.

Любовь не то чувство, которое можно контролировать, тем более если ты уже распробовал ее вкус и познал наслаждение послевкусия.

Чу Ваньнин оглянулся и посмотрел на него. Его щеки немного покраснели и он подсознательно вскинул подбородок, придав своему лицу надменное выражение. Ясные и яркие глаза обдали Мо Жаня арктическим холодом:

— Что с тобой?

Мо Жань взглянул на его губы и, закашлявшись, поспешил отвести взгляд:

— Ничего.

— Относительно того дела, ты уже смогла узнать, как настроены эти старые нахлебники, старейшины? — поглаживая волосы Ци Лянцзи, с ленцой протянул удовлетворенный Наньгун Лю.

Ци Лянцзи открыла глаза и, кокетливо взглянув на него, спросила:

— Что за дело?

— Ну вот, посмотри на себя, ты ведь все поняла. Просто тебе нравится дразнить меня, уклоняясь от прямого ответа, — ответил Наньгун Лю. — Что еще это может быть? Разве в прошлом ты не говорила мне, что, как только займешь должность главы ордена, сразу же приступишь к объединению Школы Цзяндун с Духовной школой Жуфэн?

— Ах, ты об этом деле, — рассмеялась Ци Лянцзи. — Имей терпение, а? Я только добилась этого положения, кольцо главы даже еще согреться не успело.

— И все же тебе нужно поторопиться. Как только мы объединим два наших ордена в один, я сразу назначу тебя Первым Защитником[170.11] Духовной школы Жуфэн. Когда придет время, выше тебя в этом мире буду стоять только я[170.12]… — на этих словах Наньгун Лю, не удержавшись, провел рукой по ее тонкой талии.

Но Ци Лянцзи не выглядела удовлетворенной. Хотя раскрасневшееся от вина лицо все еще было полно кокетства, она подняла руку, останавливая любовника.

— Я с таким трудом добилась положения главы, а ты не даешь мне насладиться им хотя бы несколько дней? Что хорошего в должности Защитника ордена? Ты ведь даже не собираешься жениться на мне и дать мне статус супруги-защитницы Духовной школы Жуфэн.

Наньгун Лю смутился:

— Ты ведь знаешь буйный нрав Сы-эра. Если я захочу жениться второй раз[170.13], он этого точно не примет. Более того, мы оба сейчас занимаем те позиции, когда женитьба уже не только наше личное дело. Если люди узнают об этом, боюсь, наши отношения станут пищей для пересудов и грязных сплетен.

— Грязных сплетен?! — в обращенных на него глазах Ци Лянцзи вспыхнуло пламя гнева. — Значит ты боишься людской молвы, а я не боюсь? Неужели ты забыл, как умер мой муж? Ты полагаешь, все это было только ради того, чтобы занять его место и стать главой Школы Цзяндун? Наньгун Лю, ты ведь знаешь, с самого детства я всегда ждала и любила только тебя!

— Ладно тебе, не сердись. Не стоит сразу выходить из себя.

— Как я могу не сердиться на тебя? Сперва, ради того, чтобы твой почивший батюшка сделал тебя наследником, ты женился на этой дряни Жун Янь! Я… мне пришлось оставить надежду и выйти замуж за моего старшего соученика. А теперь, когда с таким трудом нам удалось избавиться от этих двоих, ты думаешь будет достаточно, объединив наши два ордена, просто назначить меня Защитником?

— Лянцзи…

— Я не согласна! Пусть Защитником твоего ордена будет тот, кому это нравится, а я хочу быть твоей законной супругой! Что касается твоего сына, Наньгун Сы, то он такой же дерзкий, грубый и неукротимый, как эта тварь Жун Янь. Неужели ты действительно хочешь сделать его своим преемником? — забыв обо всем, распаленная Ци Лянцзи решила излить все, что было у нее на сердце. — Я не боюсь, что скажут люди, мы с тобой оба овдовели, так что с того, что теперь соединим наши жизни? Кто может нам помешать? Я не просто хочу за тебя замуж, а в будущем собираюсь родить тебе десяток сыновей. Наньгун Лю, неужели вместо меня и нашего общего ребенка ты выберешь щенка той подлой суки?