Я быстро приняла душ, но волосы мыть не стала, потому что пришлось бы их слишком долго сушить. Учитывая, что сменной одежды не было, мне пришлось надеть махровый халат отеля. Эта одежда, конечно, не соответствовала образу суровой Домины, но что было делать.

Я распустила волосы и расчесывала их, пока локоны не засияли. Потом открыла свою косметичку, слегка припудрилась, нанесла румяна, накрасила глаза и подрисовала стрелки. Последний мазок помады, и я была готова. Положив в карман зубную нить, я открыла дверь ванной.

Подойдя ближе, встала перед Уильямом.

— Посмотри на меня.

Он поднял глаза, и те расширились от удивления.

— Что такое? — спросила я.

— Я никогда не видел Вас с распущенными волосами.

— Обычно я собираю волосы только на работе и когда бегаю.

— Мне так больше нравится. Распущенные волосы смягчают Ваш облик.

— Вот поэтому на работе я их собираю, — улыбнулась я. — Не хочу выглядеть как милашка, которую легко превратить в сабу.

— Вы прекрасны в любом случае, — искренне сказал он, — но так мне нравится больше всего.

— Спасибо.

От его комплимента между ног моментально стало влажно. Мне приятно было слышать комплименты от мужчин, которые рассказывали, насколько я прекрасна и сексуальна. Но вишенкой на торте оказалось то, как именно он это произнес. Его слова были не просто обычным комплиментом, они просто сочились эмоциями. Благодаря этому я точно знала, что Уильям искренне считал меня красивой. Хотя, конечно, то, что он осознавал себя как саб, не позволило бы ему солгать его Хозяйке.

И снова я была вынуждена натянуть свою маску суровой Госпожи. Кивнув в сторону кровати, я произнесла:

— А сейчас наклонись.

Уильям послушно подошел к кровати. Раздвинув ноги шире, он оперся ладонями о матрас. Прежде чем сложить ремень, я пропустила всю его длину через свои ладони, а потом громко хлопнула сложенными концами. Тело Уильяма дрогнуло в ответ.

Я положила руку ему на поясницу, чтобы удержать на месте, а также для того, чтобы защитить уязвимую область почек от случайного удара. Потом размахнулась правой рукой, в которой держала ремень, и ударила по правой ягодице так сильно, как только смогла. Кожа на этом месте мгновенно покраснела. Потом с той же силой ударила по левой ягодице, а затем повторила процесс еще раз, только била сильнее.

Уильям зашипел, выдыхая. Его пальцы впились в простыню, а бедра начали подаваться вперед во время ударов. Скользнув между его бедер рукой, я обхватила ладонью эрекцию.

— Да, Госпожа, — простонал он, когда я начала гладить его по всей длине между ударами.

Когда ладонь стала мокрой, а член полностью покрылся липким предсеменем, я убрала руку и прекратила его шлепать. Уильям опустил голову, уткнулся лицом в матрас и отчаянно застонал (примеч. пер.: порка без разогрева — болезненна и неприятна для саба, даже если он мазохист; делать так не рекомендуется даже при наказании).

— Ляг на спину, — приказала я.

Когда саб поставил на матрас колено, потом другое, матрас прогнулся под его весом. Достигнув центра кровати, Уильям перевернулся и лег на спину. Взяв его за руки, я связала запястья веревкой, которую прихватила из своей машины. В этот раз вязка была простой, просто база, похожая на обычные наручники. Я закрепила руки над его головой и привязала их к изголовью.

— Повязка на глаза. Легко или трудно перенести?

— Легко.

— Хорошо. — Я взяла со стола галстук и повернулась к Уильяму.

— Вы будете использовать мой галстук?

— Это лучше, чем твоя футболка или шорты.

Уильям улыбнулся.

— Галстук идеален, Госпожа.

Прежде чем завязать концы галстука на затылке, я просто положила его на глаза Уильяму.

— Как оно?

— Нормально.

— Видишь что-то?

— Нет, Госпожа.

Завязав импровизированную повязку, я взяла зубную нить, лед и ТЭНС. Поскольку это был пятизвездочный отель, лед заказывать не пришлось — он уже ждал в очень пафосном ведерке. Потом сложила все вещи на прикроватной тумбочке.

Взяв кусочек льда в рот, я наклонилась к губам Уильяма. Мягко поцеловала и обвела мужские губы кубиком, а потом спустилась чуть ниже, к подбородку. Оставив след влаги на коже, я скользнула льдом по его адамову яблоку, к горлу.

Добравшись до правой груди, я обвела сосок, добившись того, чтобы он затвердел, и продолжила водить кубиком, пока не убедилась, что возбудить его еще больше просто невозможно. Всосав лед обратно в свой рот, я вытащила кусок зубной нити и обвязала торчащий сосок.

Поскольку я знала, что Уильям достаточно любопытен и не спрашивает только из уважения, то пояснила:

— Зубная нить, как и леска, с легкостью может заменить зажимы на соски (примеч. пер.: НЕ МОЖЕТ! И даже не пробуйте. Это травмоопасно! Лучше использовать специальные зажимы — они дешевые и не нанесут травму).

— Мне нравится. Я имею в виду, раньше на мне регулярно использовали зажимы, но так гораздо интереснее.

Я потянула за нитку и Уильям зашипел.

— Ты уверен?

— Да, Госпожа.

— Хорошо. Один готов, остался другой.

Взяв другой кубик льда, я повторила процесс со вторым соском и позволила достаточно длинной зубной нити спуститься вниз по животу. Туда, где лежал его возбужденный член. И обернула концом головку, связав все нити вместе, чтобы потом, когда придет время, было легче тянуть.

— Ты говорил, что игры с электричеством близки к табу. А что, если мы не будем играть в пытки члена, а просто подразним тебя?

На лице Уильяма появилось задумчивое выражение.

— Думаю, сойдет.

— Обещаю, тебе понравится. Если нет — скажи стоп-слово и все закончится, хорошо?

— Да, Госпожа.

Взяв ТЭНС, я разместила электроды ближе к основанию его члена, а один прикрепила на яйца. Уильяма слегка напрягся, а потом и вовсе задержал дыхание. Я включила аппарат на самой малой мощности.

— Как?

— Хорошо.

Зажав пульт в руке, я встала и снова взялась за ремень, потом повернула реле на несколько делений, чтобы воздействие было мощнее, и сильно ударила Уильяма поперек груди.

— Хочешь кое-что другое?

— Да, Госпожа.

Когда я ударила его еще раз, он выгнулся, откинув голову назад, и застонал. Потом положив базу прибора на матрас, ударила по нижней части живота и сразу же потянула за соединенные зубные нити. Уильям напрягся и вскрикнул, одновременно от удовольствия и боли, и я продолжила чередовать удары и подергивание за нитки, пока ТЭНС дразнил его самые чувствительные места.

— Ну как, близок к тому, чтобы кончить?

— Да, Госпожа, — ответил он с горловым стоном, — очень.

Бросив ремень, я выключила аппарат и, отсоединив электроды, произнесла:

— Ты кончишь только у меня внутри.

— Презервативы в бумажнике, — выдохнул Уильям, кивнув в сторону прикроватной тумбочки.

Откопав три блестящих квадратика, я вернулась на кровать и забралась на Уильяма, оседлав его. Когда моя киска коснулась его промежности, мы оба застонали. Я начала тереться болезненно набухшим клитором по всей длине его члена.

Пять долгих лет я приносила желанную и необходимую боль мазохистам. И пару раз действительно ощущала возбуждение, но мне никогда не хотелось заниматься с ними сексом. До Уильяма. Его член был очень твердым. Таким идеальным. В нем все казалось охренеть каким сексуальным. Пока я дразнила его, моя смазка практически целиком покрыла ему член. Он не мог видеть моего возбуждения, но я — могла. Однако, уверена, тот ощущал этот запах. Влагу. Желание.

От движения рук веревки натянулись — Уильям отчаянно жаждал освободиться. Я наклонилась и потерлась о его щеку левой грудью. Он быстро повернул голову и с открытыми губами потянулся к моему соску. Нащупав распаленную плоть, саб втянул ее в рот. От ощущения посасываний я с исступлением застонала, продолжив тереться о возбужденную длину.

Выпустив мой сосок изо рта, он не стал искать второй, а вместо этого сказал:

— Пожалуйста, Госпожа. Позвольте мне быть внутри Вас.

Конечно, я могла бы позволить ему умолять дольше, но решила избавить от страданий нас обоих. Взяв один из презервативов, я надорвала обертку и раскатала его по всей длине, направив тот себе между ног.

И медленно скользнула вниз, усаживаясь на него. Мне не следовало торопиться, поскольку прошло уже достаточно много времени с тех пор, когда у меня кто-то был. От ощущения растягивающего меня члена, я прикусила нижнюю губу. Но, несмотря на небольшую боль, чувство было великолепным.

— О, Боже, — пробормотал Уильям, — ты так шикарно ощущаешься.

Как только он оказался глубоко внутри, я качнула бедрами, чтобы привыкнуть. И, откинув голову назад, не смогла сдержать удовлетворенный стон. Так здорово было снова ощутить внутри мужчину — ощутить внутри его, Уильяма.

Я привстала на колени, позволив ему практически выскользнуть из меня. Потом, подавшись вперед, схватила его за плечи и начала насаживаться, подпрыгивая, будто еду галопом. Ульям подавался вперед бедрами с каждым моим движением. Эхо вскриков и стонов удовольствия наполнило комнату. На затылке выступили капельки пота, скатываясь вниз по спине.

Хотя то, что Уильям был связан, возбуждало меня — как эмоционально, так и визуально — мне очень не хватало ощущения его рук на своем теле. Хотелось, чтобы он сжимал мою грудь и щипал соски. Хотелось, чтобы его большой палец тер мой клитор, пока я скачу на самом Уильяме. Вместо этого я только прижималась к нему сильнее, когда подпрыгивала.

— Я почти, Госпожа... — прохрипел он.

— Запрещаю тебе кончать раньше меня, — выдохнула я.

— Развяжите меня, и я помогу.

— Сессия этого не предполагает.

— Прошу прощения, Госпожа, но сессия — это то, чего желает Домина, и Вы это отлично знаете.

Чтоб я сдохла, в его словах был смысл. Поэтому подалась вперед, схватилась за концы веревки и отвязала их от изголовья, однако не развязывая Уильяму руки. Теперь он мог сделать хоть что-то, хотя использовать пальцы было не так легко.