Глава 1 ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕЛИ

Лили

О, мой бог. Я не могла поверить, что это действительно происходило.

Это была единственная мысль в моей голове, и она повторялась снова и снова, пока я, сжав станок, смотрела в зеркало студии в то время, как чёртов Блейн Бейкер трахал меня сзади.

Возможно, я должна объяснить.

Мне кажется, я точно должна объяснить.

Видите ли, это не то, что я бы делала при нормальных обстоятельствах. Я рвала задницу годами, чтобы попасть в театр балета Нью-Йорк Сити и получить работу, которая оставляла мне лишь крошечное пространство для общения с друзьями и свиданий, и даже со всем этим я избегала перепихона с другими танцорами. Все остальные делали это, но я видела, чем всё заканчивалось. И оно того не стоило.

Но для Блейна Бейкера я сделала исключение.

Я всё ещё помнила время, когда впервые увидела его. Мне было пятнадцать, я находилась вдали от дома, поскольку отправилась учиться в Школу Американского Балета и сидела в столовой в одиночестве. Он шёл с подносом и смеялся со своим другом, а мои первые мысли были примерно такие:

1)трпмртрпрпрппп.

2) Пожалуйста, Господи, только бы он не был геем.

3) Святое дерьмо, он смотрит прямо на меня!

И в этот самый момент я потянулась за своим телефоном, чтобы скрыть тот факт, что пускала слюни. Пальцами я задела пластиковый стаканчик, отправив его в полет, и апельсиновый сок разлился на пол. Стакан покатился по полу и остановился у его ног.

Попытка выглядеть занятой провалилась.

Он поднял стакан, принёс его мне, искренне улыбнувшись, затем поставил его обратно на стол и подмигнул.

— Кое-что уронила.

Я растаяла и превратилась в лужицу, как сок на полу.

Как будто всё это не было достаточно ужасным, за ним шла Надя Андерсон и наблюдала за этой сценой с жуткой улыбочкой на лице. Этой улыбочкой она говорила, что не забудет произошедшего, после чего взяла руку Блейна в свою, и они вместе ушли, а лужица размером с Лили превратилась в яд, просочившийся сквозь пол.

Она по-прежнему называла меня ДжусиФрукт даже спустя семь лет.

Да пофиг. Я уверена, что подобное случается с ним постоянно.

Блейн выглядел, как долбанный Бог, высокий блондин с голубыми глазами, которые, я была абсолютно уверена, могли видеть сквозь одежду, а его улыбка такой яркой, что девушки буквально спотыкались и падали, столкнувшись с ней, и задница, которой можно было бы расколоть грецкий орех, если правильно подставить его. И спустя годы он выглядел только сексуальнее.

Позже я узнала, что они с Надей заканчивали ШАБ, поскольку были на три года старше меня, а ещё они встречались с первого курса.

Вот несколько вещей, которые вам стоило узнать о Наде: мегера, удивительная танцовщица и владелица Блейна Бейкера. Она была единственной причиной, из-за которой мне никогда не выпадал шанс с Блейном ни в период нашего обучения в Школе Американского Балета, ни в последующие годы совместной работы в труппе.

Он всегда был на шаг впереди меня в иерархии труппы, из-за чего мы постоянно попадали в поле зрения друг друга, но у нас никогда не было общих друзей.

До настоящего момента.

Вселенная подарила мне три офигенных подарка, и ни за что в жизни я не потрачу их впустую.

Меня повысили до прима-балерины в Нью-Йоркском Театре Балета.

Мне дали роль всей моей жизни — Одетты в «Лебедином озере».

Надя рассталась с милым задом Блейна.

Та же самая задница сейчас двигалась как поршень, пока Блейн вбивался в меня.

Я посмотрела на собственное отражение в надежде обнаружить, что смотрелась сексуально. В своем воображении я выглядела такой привлекательной: все эти приоткрытые губы и длинные ресницы, белокурые волосы, распущенные и волнистые, подобно моделям в купальниках на Барбадосе. Но нет. У меня было самое нелепое выражение лица — какая-то смесь удивления и растерянности. Я избавилась от него и попробовала заменить на что-то более подходящее. Так было гораздо лучше, хотя и немного пошло.

Я сдалась. Он в любом случае, казалось, не обращал внимания.

Взгляд Блейна опустился вниз, он прикусил нижнюю губу, а его руки были на моих бёдрах, пока он двигался быстро, уделив мне аж 6 % своего внимания, которое полностью было сосредоточено между моими ногами. Он не волновался об остальной части моего тела вообще. И я совсем даже не страдала по этому поводу.

Эй, это же Блейн Бейкер. Блейн Делай-Что-Хочешь-Со-Мной Бейкер. С подросткового возраста, с 1996 он заставляет девочек терять головы.

Разумеется, и я была не исключением.

Он, в конце концов, поднял глаза, хоть и не на меня, скривил лицо и наблюдал, как кончал с каким-то странным хрипом. Я тяжело дышала и стонала, понадеявшись, что отдала должное его стараниям.

Блейн замедлился, рукой провёл путь вниз по моей спине и замурлыкал:

— Это было мило.

Я притворилась, что запыхалась.

— Да? — я звучала по-идиотски. Соберись, Лили. Начни действовать.

— Я так долго думал об этом, Лили, — он улыбнулся мне в зеркале, когда вышел из меня и снял презерватив, а затем поправил свои штаны и направился к мусорной корзине.

Мои щёки горели.

— Я тоже, — я поправила свое трико, покачала головой своему отражению и глубоко вздохнула, пригладив свою шифоновую юбку в попытке подбодрить себя. Мои волосы были катастрофой, и я перевязала беспорядок, пока неловкая тишина затянулась. Я не была уверена, что должна сделать. Пригласить его на кофе? Нет, это покажет моё отчаяние. Порепетировать? Это не то, чего я на самом деле ожидала, когда он пригласил меня в свою «частную студию». По крайне мере, я надеялась, что это было не то, что он хотел делать. Я побрилась и все дела.

Понимаю, что вела себя, как подросток, но находиться рядом с ним — словно возвращение в среднюю школу. Обычно я вполне разумная взрослая и профессиональная балерина. Ответственная. Не полная идиотка. Я ненадолго задалась вопросом, влияет ли его близость на уровень моего IQ?

Он повернулся, и я блеснула улыбкой. Будь обаятельной, чёрт возьми!

— Репетиция никогда не была настолько захватывающей.

Возможно это было самое отстойное заявление в моей жизни.

Блейн рассмеялся, его смех был глубоким и легким, пока он неторопливо шёл ко мне.

— Это точно. Я рад «репетировать» в любое время, — он обвил руками мою талию и поцеловал меня в макушку.

Моё умственное состояние ухудшилось еще больше.

— Серьёзно, — сказал он. — Я дам тебе практические рекомендации в любое время, когда захочешь.

Из меня вырвался смешок на его шутку.

— Твои рекомендации. Это забавно, — но, когда я взглянула вверх на него, он выглядел немного сбитым с толку.

Я наблюдала за ним, надеясь, что до него дойдет.

— Ох, эти рекомендации. Я понял, — сказал он со смешком.

По крайней мере, он милый.

И после этого я взяла себя в руки. Поцеловала его в щёку и подошла к сумке. Мои забытые пуанты лежали рядом с ней. Блейн наскочил на меня до того, как появился шанс надеть их. Я переодела свою юбку на леггинсы, надела балетки и взяла сумку.

— Увидимся завтра, Блейн, — я улыбнулась и послала ему пылкий взгляд, а затем направилась к двери. По крайней мере, я наделась, что взгляд был пылким. После того, как увидела, на кого я была похожа ранее, уже не могла быть уверена. Когда Блейн улыбнулся в ответ, в моем животе все перевернулось, и я помахала ему, поиграв пальцами, прежде чем вышла из студии.

И уйдя, я, по правде говоря, смывалась.

И должна была рассказать все Роуз.

Уэст

Мой деревянный офисный стул заскрипел, когда я откинулся назад и начал рассматривать бумагу, которую держал в руке, не обратив внимание на то, что за окном уже стемнело, глазами вглядывался в слова, крутанулся на стуле и включил лампу. Мой взгляд сконцентрировался на словах, и я рассеяно почесал бородку, заставив свой мозг уделить внимание эссе, которое надо было оценить.

Работа ассистента преподавателя по литературе прославленного доктора Блэквелла в Колумбийском университете обладала рядом достоинств. Опыт был золотом для резюме, и контакты, которые, как я надеялся, могли помочь мне попасть в докторантуру. Заявление заполнено, заявка отправлена, и вскоре я узнаю, приняли ли меня.

Моё задание оценить эссе от этого не становилось более сносным. Некоторые были такими нудными, что только сверх образованный интеллектуал смог бы понять их содержание, переполненное вещами, услышанными от профессоров или, и того хуже, от других подобных интеллектуалов. А иные были какими-то скорыми набросками сырых идей. Но иногда попадались бриллианты — вдохновенные собрания мыслей от кого-то с оригинальными идеями и присутствием мозга в черепушке между ушей.

К сожалению, то, что я сейчас читал, не было чем-то особенным.

Я вздохнул и положил бумагу на свой стол, бросив взгляд от кучки с уже проверенными эссе к ещё непроверенным, буквально оплакивая отсутствие прогресса и мечтая о будущем, в котором у меня будут свои ученики и ассистент, делавший это за меня.

Я стянул резинку с волос и сделал новый хвостик в надежде, что это как-то восстановит мои силы, даст толчок к продолжению работы. Поэтому взял эссе и прочитал тот же абзац, что видел уже трижды. К сожалению, смысла в нём всё так же не было.

Мой телефон на столе загудел, и я поблагодарил Вселенную за предоставленную мне передышку. На экране высветилось фото моей сестры, которое я сделал, когда был дома на Рождество. Она стояла возле дерева в самом уродливом свитере, который я когда-либо видел, цвета пожарной машины с кружевным воротником и гигантским вышитым Санта Клаусом спереди. Возможно ей уже двадцать три, но для меня она всегда трехлетка в комбинезоне со светлыми кудрями и беспорядком на голове.

Однажды мой приятель Купер назвал её крышесносной. И я чуть было не снёс ему крышу.

Я принял звонок, прижав трубку к уху.

— Привет, Мэгс.

— Привет. Занят?

Её протяжное произношение жителя Миссисипи вернуло на место и мой акцент, который появлялся только тогда, когда я приезжал домой или говорил с кем-то из членов семьи.