— Дамы, вы во всем разобрались?

— Думаю, да. — Вздохнула Адрианна. — Это довольно невероятная история.

Он рассмеялся.

— В какой ее части?

— Во всей. — Она встала и повесила сумку на плечо. — Что же, я собираюсь уходить. Уоррен, было приятно с тобой познакомиться.

Уоррен и я поднялись. Он приобнял меня сзади.

— Мне тоже, Адрианна. Уверен, мы снова скоро увидимся, — сказал он.

Она улыбнулась.

— Я тоже. — Затем указала на меня. — Мы обедаем вместе в понедельник, и я хочу услышать каждую деталь оставшихся выходных.

Уоррен перевел взгляд с нее на меня.

— А что произойдет в остальное время выходных?

Адрианна покачала головой.

— С этой девочкой никогда не знаешь. Она — настоящее чудо природы.

— Пока, — сказала я, слегка помахав рукой. — Позвоню тебе позже.

Когда она ушла, я села назад, и Уоррен растянулся на диване, положив голову мне на колени.

— Ты весь мокрый, — сказала я, проведя ногтями по его волосам.

Он мне улыбнулся.

— Тебе все равно.

Уоррен прав.

Я посмотрела на него.

— Знаешь, думаю, ты ошибаешься.

Уоррен запрокинул голову и посмотрел на меня.

— Ошибаюсь насчет чего?

— Что ты никому не нравишься. Ни мама, ни папа, ни Адрианна нисколько тебя не боялись. Адрианна даже сказала, что пригласит тебя на свидание, если мы окажемся родственниками.

Он рассмеялся.

— Серьезно?

— Ага.

— Думаю, это действительно странно. Все, с кем я встречался вместе с тобой, заставляли меня чувствовать себя… нормальным. Я не вызываю у них автоматической неприязни, — сказал он. — За исключением детектива Макнамары. Ему я явно не нравлюсь.

Я рассмеялась.

— Это связано с тестостероном.

— Вероятно, отчасти так и есть, — согласился Уоррен.

— Знаешь, мне интересно, не нейтрализуем ли мы друг друга в некотором роде. Например, рядом со мной ты кажешься более дружелюбным, — предположила я.

— Похоже, ты не перестаешь нравиться людям рядом со мной, — заявил он.

— Это потому что я очаровательна. — Я захлопала ресницами, глядя на него.

Он усмехнулся.

— Ты такая. — Уоррен закрыл глаза. — Расскажи мне об этом серийном убийце. Мы нечасто обсуждали эту тему.

Это заняло некоторое время, но я передал всю информацию, которую мне поведал Натан.

— Я слышал о некоторых из пропавших девушек, — сказал Уоррен. — Я не знал, что они связаны.

— Ну, теперь все сходится.

— Итак, они все одного возраста, расы и схожей внешности. Что-нибудь еще? — спросил он.

— Да. Они все похищены… и, я предполагаю, убиты… в осенние и зимние месяцы. С сентября по декабрь, — сказала я.

— О. Это интересно, — сказал он.

— Это очень интересно, — согласилась я. — Ты когда-нибудь лично встречался с серийным убийцей?

Он пожал плечами.

— Это довольно расплывчатое определение. Я встречал многих людей, которые убивали больше одного раза.

— Нет, я имею в виду кого-то больного и извращенного, типа Теда Банди[4], - сказала я.

Уоррен задумался.

— В Афганистане был один парень. Он сошел с ума и убил кучу мирных жителей, пока я работал наемником. Он был немного болен.

— Ты думаешь убийство кого-то всегда читается одинаково, когда мы смотрим на них? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Учитывая, скольким людям я остановил сердце, надеюсь, что нет. Я действительно считаю, что есть большая разница между моими товарищами, который сражались и убивали на войне, и парнем, который застрелил кучу детей во сне.

Я задумалась.

— Всегда предполагала, что это как-то связано с душой, которую я вижу. С истинной сущностью человека, который думает, принимает решения и испытывает эмоции.

— Могу согласиться с твоей теорией, но не считаю, что люди рождаются сразу добрыми или злыми. Думаю, их моральный выбор определяет, по какую сторону нравственной пропасти они окажутся, — сказал Уоррен. — Я никогда не встречал маленького ребенка, от которого бы исходила тьма.

— Я тоже, — согласилась я. — Итак, выбор, который делают люди, портит их души.

Он кивнул.

— Я так думаю, потому что некоторые люди определенно более злые, чем другие.

Уоррен продолжил.

— И некоторые люди, которых я знаю уже много лет, со временем становились всё злее.

— Да, я начинаю замечать это все больше и больше, — ответила я.

Он поднял на меня взгляд.

— Потому что сейчас ты уделяешь этому больше внимания и пытаешься разобраться. Я говорил, это как тренировка.

— Поэтому у тебя получается лучше, чем у меня? — спросила я. — Ты тренировался дольше?

— Обладание властью оборвать чью-то жизнь в некоторой степени заставляет тебя желать разобраться в этом, — ответил он. — Ты же не хочешь, чтобы вокруг тебя творилась неразбериха.

— Звучит логично.

Уоррен указал на меня.

— Есть вопрос поважнее. Если мы можем видеть их души, значит, у нас с тобой нет душ, раз мы не можем читать друг друга?

Я приподняла брови.

— Звучит пугающе.

Он улыбнулся.

— Я бы не удивился, если бы у меня не было души.

Я покачала головой.

— Замолчи. — Затем забарабанила ногтями по его груди, мыслями вернувшись к пропавшим девушкам. — Ты действительно думаешь, что. если бы нашел подозрительное место, то мог бы сказать, есть ли там мертвое тело?

Уоррен закрыл глаза, пока я играла с его волосами.

— Безусловно.

Я содрогнулась от мысли, что смогла бы ощущать смерть везде, куда бы ни пошла.

— Знаю, ты сказал, что в этом нет ничего особенного, но кажется ужасающим.

— Я почти привык к этому.

Я наморщила нос.

— Держу пари, тебя корежит на кладбищах.

Он рассмеялся.

— Не совсем.

Я покачала головой.

— Не хочу больше сегодня говорить об убийствах и смерти. Чем желаешь сегодня заняться?

Уоррен открыл глаза.

— Я делаю это прямо сейчас.

Проведя руками по его груди, я сказала:

— Я имела в виду, что мы могли бы сходить куда-нибудь перекусить, взять несколько фильмов в Redbox[5] и провести остаток дня, занимаясь именно этим.

Он улыбнулся и приподнялся.

— Могу присоединиться к этому плану.

Мы съездили позавтракать в кафе «Саннисайд», а по пути обратно заехали на заправку рядом с моим домом, чтобы купить несколько фильмов в Redbox.

— Я, пожалуй, возьму еще пива. Ты чего-нибудь хочешь? — спросила я.

Он выбирал фильмы в киоске.

— Подожди, я пойду с тобой.

Когда мы вошли в магазин, колокольчик над дверью звякнул. Я взяла упаковку из шести бутылок пива, схватила пакетик Doritos и последовала за Уорреном к стойке. Впереди нас в очереди стоял здоровый мужчина в камуфляжных штанах на подтяжках.

Уоррен наклонился ближе к моему уху.

— Как думаешь, если бы я переехал сюда, то смог бы носить такие штаны? — прошептал он.

Честно говоря, я думала, что Уоррену пошел бы и мешок из-под картошки, если бы он реально его захотел надеть. Я махнула рукой в сторону окна, привлекая его внимание к камуфляжному грузовику, припаркованному на заправочной станции.

— Только если ты возьмешь и такой грузовик.

Он рассмеялся.

Я скосила на него глаза.

— В разговоре о штанах промелькнула важная деталь — ты собираешься переехать сюда?

Он пожал своими широкими плечами.

— Это просто мысли. Не хочу вечно ездить туда-сюда.

Я улыбнулась, но ничего не сказала.

— А чем здесь можно заняться? — спросил он. — Продай мне Ашвилл. И не говори о смене цвета у листьев. Мне плевать на листья.

Я рассмеялась.

— Ну, единственное, чем можно заняться здесь осенью, помимо рассматривания листьев, — охотой и просмотром футбола. Если тебя не интересует ничего из этого, то осенью и зимой тебе крышка.

В моей голове зазвенел колокольчик.

— Думал, что у вас есть поблизости несколько лыжных трасс… — начал он.

Я подняла руку, призывая его к молчанию.

— Подожди. Когда начинается сезон охоты?

На его лице отразилось замешательство.

— Что?

Я потянула его за рука.

— Серьезно! Когда начинается сезон охоты?

— Ну, зависит от предмета охоты. Сезон охоты на оленей, один из самых популярных видов, обычно начинается в сентябре и заканчивается в январе, зависит от вида оружия и места охоты в штате. А что?

Мои глаза расширились. Я положила пиво на стойку и схватила его за предплечья.

— С сентября по декабрь! — почти закричала я. — Убийства происходят во время сезона охоты на оленей! Убийца — охотник!