— Я серьезно, — говорю я ему. — Я собираюсь разобраться в этом. Собираюсь вернуть свои воспоминания. У нас есть время. И я никуда не собираюсь уходить.

Тео улыбается улыбкой, которая говорит, что он знает лучше.

— Обещаешь?

Это обещание, которое я не могу дать. Не должна. Нет никаких гарантий. Но я все равно ловлю себя на том, что делаю это.

— Я обещаю.

Он нежно касается своими губами моих, и весь мир замолкает.

— Я решил, — шепчет он мне в губы, — что в любом случае это не имеет значения. Я долго и упорно думал об этом последние пару недель. Если к тебе вернутся воспоминания, это будет потрясающе. Если нет... — Тео делает паузу, украдкой оставляя еще один легкий поцелуй. — Все будет хорошо. Недавно я обнаружил, что могу быть бесконечно терпеливым, когда возникает такая необходимость. Если мне придется ждать, пока ты снова в меня влюбишься, то я не против. Я могу это сделать. Я буду лелеять прошлое, которое мы разделили за нас обоих, а вместо этого мы можем смотреть в будущее. Потому что впереди у нас множество открытий, которые мы с нетерпением ждем, малышка.

Мое сердце разрывается, когда я слышу, как он так говорит. Наша история звучит красиво. Должно быть, так оно и было, раз такой парень, как Тео, прошел сквозь огонь, чтобы попытаться спасти меня. Мне ненавистна мысль о том, чтобы отказаться от чего-то, что, должно быть, тоже было невероятно важно для меня. Но мне нравится мысль о том, что мы вместе создаем новые воспоминания. Те, которые будут моими и не будут принадлежать другой версии меня.

— О, да? — я улыбаюсь ему, накручивая локон его волос на пальцы. — И что это могут быть за открытия?

— Что ж. — Его улыбка лукаво намекает; я таю при виде нее. — Мы никогда раньше не были здесь вместе.

Я осматриваю его спальню.

— Серьезно?

— Я не жил здесь раньше. Поселился в академии только в этом году. Я хотел быть ближе к тебе. Так что да. Если бы я раздел тебя догола и выебал до чертиков в этой комнате, это был бы совершенно новый опыт для нас обоих.

Я хочу Тео.

Нуждаюсь в нем.

Меня тянет к нему так отчаянно, что я едва могу дышать, когда нахожусь рядом с ним. Он уже был внутри меня, и это был самый яркий момент всей моей гребаной жизни. Слышать, как он говорит, что трахнет меня, не должно вызывать румянец на моих щеках, но это так. Я опускаю голову. Тео цокает, смещаясь так, чтобы снова оказаться в поле моего зрения.

— Ты не можешь спрятаться от меня. Я думал, ты уже поняла это, — говорит он.

Парень левой рукой тянется под мою футболку. Сначала скользит пальцами по моему животу, но быстро движется вверх, от легкого прикосновения у меня по коже бегут мурашки, когда направляется вниз. Через несколько секунд Тео прокладывает дорожку вверх, к выпуклостям моей груди; шипит, когда понимает, что на мне нет лифчика. Я шиплю, когда парень находит мой сосок и начинает рисовать ленивые круги вокруг него, заставляя его сжаться и напрячься. Волчий голод охватывает меня, когда он щелкает по нему, заставляя меня извиваться у него на коленях.

— Это был ад, спать наверху, зная, что ты там. Так близко. Я заставлял себя кончать каждую ночь, представляя все то развратное дерьмо, которое мог бы сделать с тобой.

— Черт. Тео…

— Ты хочешь меня? Тебе нужно только слово сказать, — грохочет он.

— Да. Боже, да! Прошло почти две недели с тех пор, как... с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Господи помилуй, почему так трудно сказать ему это? — Я подумала, что, возможно, я не была... такой же или... что-то в этом роде. Что раньше я была лучше. Подумала, что ты не хочешь меня, потому что я так непохожа...

Губы Тео сталкиваются с моими. Воздух в моих легких тяжел, как свинец; его из меня не вытолкнешь. Никакого втягивания свежего воздуха. Мои мышцы напряжены, застыли и не реагируют. Я, блять, не могу пошевелиться. Кровь шумит в ушах, когда Тео обхватывает мое лицо, удерживая неподвижно, когда раздвигает мои губы и скользит языком по моим зубам.

У него вкус мяты, сахара и холодного горного воздуха. Электричество оживает в моих венах, потрескивая, брызгая, покусывая мои нервные окончания, пробуждая меня к жизни. Секунду спустя я вцепляюсь в парня, запускаю пальцы в его волосы, целую его в ответ, отчаянно желая быть ближе к нему, чувствовать каждую его частичку, прижатую к моему телу, чувствовать его руки на моей коже, под моей рубашкой, его ладони на моей обнаженной груди, его пальцы, впивающиеся в мою кожу.

Блять.

Блять.

БЛЯТЬ!

Если не успокоюсь, то у меня начнется гипервентиляция. Тео немного отстраняется, ухмыляясь. Он смеется у моих губ, покусывая и облизывая их, дразня меня, все еще держа мое лицо в ладонях.

— Я хотел дать тебе немного времени. Хотел убедиться, что ты хочешь меня. Похоже, мы оба ждали, что другой даст зеленый свет.

— Зеленый свет. О, боже, всегда зеленый. Пожалуйста, прикоснись ко мне, черт возьми. Я схожу с ума.

Парень срывает с меня одежду. Сначала я остаюсь топлесс. Вскоре после этого исчезают мои штаны. Я цепляюсь за его рубашку, срывая ее через голову. Мои руки дрожат, когда я расстегиваю его ремень, но Тео не торопит меня. Он встает на колени на кровати, руки по бокам, наблюдает за мной, его взгляд прожигает мою плоть. Мне, наконец, удается расстегнуть проклятый ремень, затем его штаны. Я стягиваю их вниз по ногам, затаив дыхание против своей воли, когда его член высвобождается, и я понимаю, что на парне не было нижнего белья.

Его член идеален. Длина. Обхват. Выглядит достаточно хорошо, чтобы его можно было съесть. Такой чертовски жесткий и стоит по стойке смирно. Серебристый шрам тянется от головки его члена вниз, длиной в сантиметр, и я уже каким-то образом знаю, что это с тех пор, как ему было семь лет, когда ему сделали экстренное обрезание, после того как Тео упал с велосипеда. Его яйца туго подтянуты под стволом, тяжелые и набухшие. Я так сильно хочу прикоснуться к нему, но когда протягиваю руку, парень хватает меня за запястье и качает головой.

— Пока нет. Ты не можешь прикасаться ко мне, пока я сначала не насыщусь тобой.

Я почти хнычу, как избалованный маленький ребенок, который не может добиться своего. Я хочу почувствовать его тяжесть в своей ладони. Хочу почувствовать гладкую, шелковистую текстуру его кожи, когда проведу рукой вверх и вниз по его длине. Совершенно несправедливо, что он не позволяет мне получить то, что я хочу.

Тео поднимает мою руку и кладет ее себе на грудь. Затем берет другую и тоже кладет ее туда, так что мои ладони упираются в его грудные мышцы. Его кожа, его тепло, его мышцы… Черт! Я практически мурлыкаю, как уличная кошка во время течки, когда начинаю исследовать изгибы и линии его торса. Мои ладони горят. Я впиваюсь в него ногтями по обе стороны от палящего солнца, нанесенного чернилами на его тело. Тео изысканно красив. Прекрасен, точно так же, как прекрасны пантеры, акулы и другие острозубые хищники. И источает опасность. Он мог бы уничтожить меня, если бы захотел. Мог бы вырвать мое сердце и стереть его в порошок. Мог оттолкнуть меня от себя, сбросить с обрыва, так что бы я кувыркалась, кружилась и никогда не прекращала падать.

Без тени сомнения, этот парень мог поставить меня на колени и держать там бесконечно, используя меня для любого извращенного удовольствия, которое считал нужным, и я бы никогда не жаловалась. Я принимала бы каждое новое отклонение с радостью, без жалоб, а затем умоляла о большем.

— Как далеко ты хочешь зайти в этом? — спрашивает Тео, проводя большим пальцем по краю моей челюсти. — Хочешь, чтобы я был нежным или грубым?

— Насколько г-грубым? — заикаюсь я.

— Это тебе предстоит выяснить. Можешь выбрать самый простой вариант. Отступить. Или можешь быть храброй. Это зависит от тебя.

Срань господня. У него хриплый бархатный голос. Его слова словно ласкают мою кожу, мягкие, как шелк, превращая меня в жидкий огонь. Мой желудок переворачивается, между ног нарастает потребность. Моя киска сжимается, предвкушая его прикосновения, его жесткую твердость, толкающуюся во мне, и волна желания захватывает мое дыхание.

— Буду храброй. Последую твоему примеру, — торопливо произношу эти слова, прежде чем передумать. — Пожалуйста!

Тео быстро швыряет меня на кровать, одной сильной рукой прижимая мои руки к голове. Коленом раздвигает мои ноги, устраиваясь между ними, а затем падает на меня. Его рот находит мой сосок, и мир воспламеняется.

— Черт! А-а-а! Срань господня, Тео!

Сначала он ласкает меня языком, обводя кончиком вокруг затвердевшего бутона, смачивая мою ареолу, облизывая и лаская набухшую плоть. Я наблюдаю, сердце выпрыгивает у меня из груди, загипнотизированная его видом. Мой пульс колотится между ног. Каждый раз, когда парень проводит по мне кончиком языка, еще одна частичка моего здравомыслия откалывается.

— Черт. Ах, черт. Боже мой, я так чертовски сильно хочу тебя!

Парень смотрит на меня, все еще склонившись над моим телом, и когда наши глаза встречаются над моей грудью, я чуть не кричу, черт возьми.

Он такой горячий. Ореол темных волос. Чернила расползлись по его шее. Абсолютное совершенство его тела, гибкие мышцы, перекатывающиеся под гладкой кожей. Нет слов, чтобы описать силу моей потребности в нем. Мы пойманы в ловушку этим зрительным контактом, заперты вместе, наше желание изливается из нас, питая друг друга.

— Прикоснешься ко мне, когда я скажу, малышка. Ни секундой раньше. А теперь лежи спокойно и позволь мне доставить тебе удовольствие.

Я чувствую себя более чем хорошо. Чертовски отчаявшейся.

Тео снова берет мой сосок в рот, посасывая его, и мои глаза снова закатываются. Я стону, выгибаясь на кровати, пытаясь прильнуть к идеальному теплу его рта и острому всплеску боли, который проносится от обоих моих сосков прямо к клитору, когда парень задевает плоть зубами.