ГЛАВА 66

ЭЛИАС

— Ты не подумал, что, быть может, вот просто может быть, это была хорошая, чёрт возьми, идея сказать мне это немного раньше, осёл?

Ладно, выходит, его боевой товарищ была взбешена. И это правильно. Но, честно говоря, он был занят другими делами, такими как её забыванием его проклятого богами имени, и исполнением роли стражника Атласа, и умиранием от неизлечимого яда.

Они вместе побежали по коридору к фойе, Финн и Каллиас расчищали путь впереди, он рукой обнимал Сорен за талию, подталкивая её вперёд, в то время как спотыкающиеся шаги и хриплые крики мёртвых преследовали их.

— Когда у меня вообще было время сказать тебе это?

Она поднырнула под его руку и прижалась к нему спиной, отсекая голову скелету, который бросился на него.

— О, я не знаю, в любой проклятый богами день?

— Ты никогда не спрашивала... пригнись!

Как только она повиновалась, он резко развернулся, схватил вазу с ближайшей колонны и швырнул её в тело, на котором всё ещё были обвисшие куски кожи. Он потянул её за собой и толкал вперёд, пока она не побежала, и он заставил себя не отставать, хотя его тело, казалось, было готово сложиться в собственную груду костей и плоти. Даже с лекарством, предложенным Финном, каждая частичка его была слабой, дрожащей, как сломанный мост, который вот-вот рухнет, близкой к тому, чтобы погрузить его в бездну внизу. Ещё немного. Ещё немного.

— Ты ни разу не спрашивала, и ты всегда становишься такой отстранённой, когда я говорю о религии...

— Думаю, я смогла бы не заснуть ради этого, спасибо!

— Не кричи на меня.

— Я не кричу! — крикнула она. — Боги, Элиас, я... значит, это не может быть Никс! Это не можем быть мы.

— Я знаю, — сказал он, но тут же пожалел о сказанном, потому что взгляд, который она бросила в его сторону, практически пронзил его мозг. — Сорен, я не думал, что ты не знаешь. Я не мог защищать Никс перед Каллиасом, не вызывая подозрений, и я пытался сказать ему, что это не магия Мортем после первой атаки, но вы двое были так заняты с Финном...

Сорен прижала ладони к глазам, остановившись на мгновение, сжав их так сильно, что весь её лоб исказился. Принцы продолжали пробираться вперёд, не понимая, что они остановились. Сорен медленно перевела дыхание.

— Ты прав. Я помню. Отлично. Будем считать, что мы квиты. Ты уверен, что это не Мортем?

Элиас покачал головой.

— Это распространенное заблуждение среди людей, которые не поклоняются ей или не изучают её магию, но смерть не может создать жизнь. Мортем может предотвратить смерть или вызвать её, но она не может обратить её вспять. Только Анима может это сделать.

Взгляд Сорен на мгновение метнулся к быстро двигающимся братьям, прежде чем она втиснулась в глубокий шкаф, полный швабр, веников и других чистящих средств, потянув его за собой, когда шаркающие шаги эхом разнеслись по коридору, приближая ещё большее количество нежити. Её глаза были широко раскрыты, грудь вздымалась, но выражение лица было спокойным, решительным. Она пинком захлопнула дверь, в кулак сжала его рубашку, пот уже выступил у неё на лбу.

— Так если это не Никс, тогда кто это?

— Арбориус поклоняется Аниме, — прохрипел Элиас, упираясь одной рукой в стену позади неё, а другой в дверь, чтобы удержать её закрытой.

Он мысленно вернулся на годы назад, пытаясь вспомнить свою учебу в детстве, пытаясь вспомнить всё, что мог. Учения по некромантии были редкостью даже тогда, и ему вообще разрешалось читать их только потому, что он стал любимчиком жрицы Кенны.

— Но я не знаю, какой у них был мотив нападать на Атлас или конкретно на тебя. Кто выиграет, если ты вернёшься в Никс?

Сорен беспомощно пожала плечами.

— Атаки начались только после бала. До тех пор я всё ещё планировала вернуться домой. До сих пор продолжаю, — быстро добавила она, когда сердце Элиаса забилось так сильно, что он был уверен, что его грудь дернулась вместе с ним. — Но потом всё изменилось. Это... это могло бы выглядеть так, как будто я планировала остаться здесь. Так что, кто бы это ни был, они, вероятно, были там.

Элиас потёр глаза. Было так мало важного, так мало фактов, которые он мог вспомнить.

— Некромантия — чрезвычайно редкое проявление магии Анимы. Наиболее распространённым является исцеление. Иногда более могущественные благословенные богами обладают биомантией и исцелением, как Джерихо, но другие виды магии не могут существовать там, где есть некромантия...

Текст поплыл перед его глазами, размытые остатки книг, над которыми он корпел в детстве. Некроманты могут хорошо скрывать свою магию, но есть признаки, которые никто не может скрыть. Это жадная, голодная магия, питающаяся остатками жизни в телах, которые оживляет её владелец, или, если кто-то слишком долго не практикуется, она вонзает свои зубы в кости владельца. Она питается жизнью, выискивая разложение, и если магия не может его найти, магия создаст его.

Обладатели этой магии особенно опасны, потому что, если они не используют свою магию часто, они впадают в отчаяние от жажды. Достаточно отчаянные, чтобы искать смерти. Достаточно отчаянные, чтобы вызвать это.

Из-за этого постоянного голода некромантов естественным образом привлекают мёртвые и умирающие. Их можно встретить в больницах и лазаретах так же часто, как на кладбищах и полях сражений, и многие выбирают профессию врача или целительницы, чтобы скрыться за этой личиной. В месте, где рано или поздно неизбежно наступает смерть, любые дополнительные тела часто остаются незамеченными.

Следует отметить, что практика некромантии запрещена в большинстве королевств. Это магия, почти исчезнувшая.

— Это магия, вызывающая привыкание, — прохрипел Элиас. — И если обладатель борется с ней, магия обращается против них и вместо этого начинает красть у них жизнь. Это делает их больными... если они не используют её достаточно часто, чтобы восстановить свои силы, она может убить их.

Сорен перестала дышать. Её пальцы разжались, отпуская его рубашку.

— Это делает их больными. Насколько больными?

— Очень. Хотя использование их магии может вернуть им силу, хотя бы временно.

Глаза Сорен встретились с его глазами — ошеломленные, полные ужаса. Может быть, даже опечаленные.

— Я знаю, кто это. Мы должны... Элиас!

Её глаза метнулись за его спину, когда дверь толкнулась внутрь, толкая их обоих вперёд, и пальцы скелета защекотали периферию зрения Элиаса, как раз перед тем, как Сорен выхватила свои кинжалы из-за пояса и пронзила его насквозь. Она проскочила мимо него, захлопнув дверь ногой, сломав скелету руку.

В почти полной темноте Элиас снова уставился на неё, разинув рот.

— Артемисианская сталь, — сказала она с усмешкой, пожирающей сердце. — Я же говорила тебе. Сквозь кость, как сквозь масло.

— Отдай это обратно.

— Что с возу упало, то пропало.

— Он не упал, ты его забрала!

Прежде чем она успела возразить, по коридору пронёсся ещё один крик, в котором ярость и ужас были выше обычного, как лязг клинка о клинок.

— Каллиас.

Сорен вложила один из кинжалов в его руки, оставив другой.

— Пошли. Оставайся со мной.

— Как будто ты оставила бы мне какой-то другой выбор, — сказал он, и она наградила его улыбкой, от которой его сердце затрепетало.

Затем, бок о бок, они снова ворвались в хаос.