— Каллиас упомянул, что ты провёл ещё один тест, пока я спала, — сказала она, её взгляд метнулся к Каллиасу, который тут же отвёл глаза, смущённо скривив рот и неловко толкая еду вилкой. — Что это было?

— Совпадение крови, — сказал Вон, появляясь на сиденье рядом с Джерихо так, что никто из них не заметил.

Его бледная рука обвивалась вокруг её плеч, как будто Вон сидел рядом с ней уже в течение нескольких часов. Его чёрные волосы были растрёпаны, едва расчёсаны, а голубовато-серые глаза обрамляли более глубокие круги, чем обычно.

Значит, плохой день. Неудивительно, что его не было за завтраком.

Краем глаза он наблюдал, как Сорен переворачивает вилку в руке, держа её под углом, более подходящим для колющего удара. Каллиас подскочил на своём сиденье и выругался.

— Как ты это делаешь?

Усталая улыбка, но никакого ответа от их зятя.

— Принцесса Солейл. Я принц-консорт Вон. Приятно встретиться с тобой... снова, так сказать.

Финну нравилось много людей, но очень немногих он считал друзьями. Вон был одним из них хотя бы потому, что он был самым разочаровывающе искренним человеком, которого Финн когда-либо встречал. Даже если бы он хотел владеть секретами, чтобы властвовать над Воном, он бы никогда их не нашёл. Худшее, что он когда-либо наблюдал, это то, что он украл последнее клубничное пирожное Джерихо и обвинил в этом его, и он был настолько впечатлён, что Вон удосужился соврать, что просто признался в преступлении.

Принц-консорт был мягким человеком, талантливым врачом, который любил Джерихо со свирепостью, которая могла соперничать с тем, что Финн считал возможным, когда дело доходило до любви. Единственный раз, когда он видел что-то похожее, было у его родителей... во всяком случае, до пожара.

Потом... Ну. Не то чтобы между ними что-то померкло, но они изменились. Рамзес больше не вытаскивал Адриату с душных бюрократических совещаний только для того, чтобы потанцевать с ней по коридору, пытаясь сквозь смех спеть морскую песенку. Адриата больше не сияла, как солнце, когда Рамзес входил в комнату. На самом деле, Финн не мог вспомнить, когда в последний раз видел своих родителей веселящимися вместе.

— Это чувство взаимно, — сказала Сорен тоном, который уверил их, что это не так. — Что такое совпадение крови?

— Кое-что, что я могу сделать своей магией. Вон выдвинул теорию, и я доказала, что она работает, — Джерихо с обожанием улыбнулась мужу, прижавшись головой к его плечу. — Способ проверки отцовства или других подобных отношений. Целители могут сравнивать образцы крови и смотреть, есть ли у них что-то общее, но это работает только с ближайшими родственниками. Братья и сёстры, родители и дети... полезно, когда возникают сложности с претензиями на трон.

Финн пнул ногу Вона под столом, надеясь привлечь его внимание, но он был слишком занят тем, что терялся в глазах Джерихо, или в её улыбке, или в чём угодно, на что любили смотреть люди, которым нравилось смотреть на других людей. Он снова пнул, и Вон, наконец, поднял взгляд, приподняв одну бровь.

— Есть ли причина, по которой ты со мной заигрываешь? Ты заставишь мою жену ревновать.

— Пусть это случится. Она не может надеяться соперничать с нашей любовью.

Вон посмотрел на Джерихо.

— Твой брат снова флиртует со мной.

Она захлопала ресницами, глядя на него.

— Ты флиртуешь в ответ?

— Не в данный момент.

— Тогда, я полагаю, всё в порядке.

Улыбка невольно тронула уголок рта Финна. Несмотря на то, насколько диссонирующим всё это было. Несмотря на то, что Сорен ещё не опустила вилку.

— Насколько точно совпадает кровь? — спросила она, стиснув зубы так сильно, что мышцы на челюсти начали подрагивать.

Вон одарил её оценивающим взглядом.

— Процедура ещё не сделана. Хочешь увидеть?

Сорен просто протянула свою ладонь. Но Каллиас побледнел, нервный смешок прервал любой вызов, который Сорен была готова бросить.

— Давай не будем возиться с кровью за обеденным столом.

Сорен склонила голову к нему.

— О, теперь ты тоже брезглив? Я думала, Атлас сделан из более жёсткого материала.

К удивлению Финна — и лёгкому разочарованию — Каллиас не попался на эту удочку. Вместо этого он спокойно отрезал кусок своей рыбы и сунул его в рот, прожевал и проглотил, прежде чем сказал:

— Только когда это связано с едой.

— О, чушь собачья, — сказал Финн. — Кому понадобилось три года, чтобы избавиться от морской болезни на собственной лодке?

— Кто упал в обморок, когда впервые увидел, как папа потрошит рыбу? — вмешалась Джерихо.

— У кого начались судороги после того, как он порезался бумагой, и ему пришлось пролежать целый день? — добавил Вон.

Финн фыркнул.

— Я забыл об этом. И кто...

— Достаточно!

Каллиас застонал, отбросил столовое серебро и поднял руки в знак капитуляции. Но даже с досадой, подёргивающейся между его бровями, казалось, он был в миге от того, чтобы ухмыльнуться.

— Солейл, не покупайся на слова этих лжецов.

Джерихо и Вон одновременно издали протестующие звуки. Финн покачал головой, прищёлкнув языком.

— Видите ли, он всё отрицает. Это так печально.

Послышался шум — мягкое фырканье, едва заметное хихиканье чуть ниже дыхания. Все медленно повернулись и посмотрели на Сорен.

— Ты только что смеялась? — спросил Каллиас.

Её рот скривился в хмурой гримасе, и она вонзила вилку в рыбу, как будто не была уверена, что она полностью мертва.

— Это был чих.

— Конечно, убийца, — Финн взял салфетку двумя кончиками пальцев и бросил ей через стол. — Знаешь, в этом нет ничего постыдного. Я весёлый.

Сорен поймала салфетку и вскинула одну бровь.

— Ты уже об этом говорил.

Быстрая, эта девушка. Быстрее, чем он думал, может быть никсианка. Даже самые хитрые шпионы, посланные её королевством для проникновения в замок, едва ли стоили его внимания; большинство из них были пойманы охранниками задолго до того, как они прошли через главное фойе, и только один или двое пробрались достаточно далеко, чтобы ему пришлось вмешаться. Одна из них упала на собственный клинок вместо того, чтобы столкнуться с прославленными подземельями Атласа. Другой был храбрее или скучнее; он сделал это за три дня до того, как сломался, умоляя Финна положить ему конец.

И всё это случилось, хотя он даже не поднял руку на этого мужчину.

— Итак, — сказал Каллиас, и Финн внутренне вздрогнул.

Он знал этот тон; его брат собирался сказать что-то, чего он действительно не должен был.

— Солейл. Ты... Ты помнишь, как оказалась в Никсе? Ты помнишь, как тебя забрали?

Потребовалось настоящее сосредоточенное усилие, чтобы не закатить глаза. О, так ему не разрешалось спрашивать о Никсе, но Первый Принц Каллиас мог делать всё, что хотел. Типично.

Как и следовало ожидать, Сорен снова напряглась.

— Меня не забрали.

Каллиас стиснул челюсти.

— Ну, мы, конечно, не отправляли тебя туда сами, и я почему-то сомневаюсь, что ты проделала весь этот путь в девять лет.

— Трудно сказать. Мне очень нравится ходить пешком.

Вон выдавил смешок, редкая ухмылка мелькнула на его лице. И в этот момент дверная ручка повернулась со скрипом, который пронёсся по комнате, как шхуна по волне.

С шокирующей скоростью тело Финна затопил адреналин, воспламенив его рёбра изнутри, подняв его на ноги одновременно с Каллиасом, который стал совершенно бледным. Они встретились взглядами друг с другом, оба с широко раскрытыми глазами, оба уже смирившиеся с тем, что должно было произойти.

Дверь охранял Симус. И у него был очень строгий, очень болезненный приказ никого не впускать... кроме двух человек, которых никто в этой комнате не мог превзойти по рангу.

Они как один повернулись к двери, Каллиас расправил плечи и поправил пиджак, подняв голову, словно балансируя короной, когда король Рамзес и королева Адриата ворвались в комнату, улыбаясь и распахнув объятия, ещё не понимая, что за этим столом есть лишняя персона.

На этот раз, когда Финн сделал большой глоток своего вина, он не был фальшивым.

Это ничем хорошим не закончится.