— А ты жива.

Слёзы уже было невозможно остановить. Аврора не могла понять ту боль, через которую она заставила пройти свою мать, беспокойство и горе, которые она напрасно перенесла, потому что её план пошёл шиворот-навыворот. Если бы у неё хватило смелости сказать матери правду, если бы она не держала при себе так много своих страхов о Кассие... Аврора не могла думать о том, что могло бы случиться. Не было пути назад, чтобы исправить её старые ошибки, она просто должна была двигаться вперёд. И на этот раз, она знала, что доверить людям свою правду, всю правду, было единственным способом, которым они могли бы пройти через это.

Пока она плакала, Киран выскользнул из комнаты, возможно, чтобы сообщить остальным о пробуждении королевы. Она взяла хрупкую руку матери в свои ладони — такая маленькая и хрупкая, как маленькая птичка.

— Мне так много нужно тебе сказать, мама. Начиная с того, что я очень сильно люблю тебя, и мне жаль, что я заставила тебя так волноваться.

Она не могла заставить себя извиниться за то, что вообще ушла, она не обо всем сожалела, хотя у неё было много сожалений и горя по поводу этого решения. Она могла бы справиться с этим лучше, оставив меньше людей в опасности, возможно, подготовив свою мать каким-то образом. Но она не будет сожалеть о том, чему научилась и как выросла в этом путешествии. Она не могла.

— Я планировала, что ты получишь записку, объясняющую правду о моём исчезновении, но всё пошло не так, как планировалось.

Мать слушала весь вечер и большую часть следующего дня, пока Аврора рассказывала ей обо всём, что произошло, время от времени останавливаясь, когда тело матери призывало её снова уснуть. Аврора начала с самого начала, с того, как по глупости увлеклась флиртом Кассия и подслушала его истинные планы по контролю над ней и короной. При необходимости она опускала детали. Хотя она любила свою мать и надеялась, что, в конце концов, они будут смотреть на вещи одинаково, она не станет рисковать личностями своих друзей и соотечественников, если её мать будет цепляться за свои старые представления о магии. Они говорили о семействе Локи, о том, что произошло через несколько дней после исчезновения Роры. Аврора действительно должна была заполнить некоторые пробелы для своей матери, используя знания, которые она получила от Тавена. Похоже, её мать была недееспособна уже очень долгое время.

Они несколько раз отвлекались, когда королева спрашивала о новостях королевства и о том, как она очутилась там, где была (о чём Аврора отказалась ей рассказать). Аврора дала ей необходимую информацию о захвате Локи, восстании и Повелителе бурь, но не стала ничего рассказывать, когда та захотела продолжить расспросы о текущем положении дел. Во-первых, Аврора сама не была в этом уверена, так как провела здесь всего несколько дней. Кроме того, она знала, что её мать будет решительно настроена помочь против нападений Повелителя бурь, а она была слишком слаба, чтобы делать что-либо, кроме как лежать в постели.

Поэтому вместо этого Аврора попыталась втянуть её в рассказы о своём пребывании в дикой местности. Она долго рассказывала о меняющихся ландшафтах, о бурях, с которыми они столкнулись, и о проявлении её магии. Это привлекло внимание её матери. Волнения, вспыхнувшего на её лице, было почти достаточно, чтобы она снова выглядела здоровой. Но Аврора старалась рассказывать свою историю медленно, оставляя мать в неведении относительно природы её способностей, как и прежде, и постепенно приходя к выводу, что она нечто большее, чем Бурерождённая, нечто иное. Хотя она надеялась, что её мать сможет увидеть ошибку запрета естественной магии, она убедит её, если понадобится. Если бы ей пришлось заставить мать выбирать между традициями Бурерождённых и свободным и справедливым путём вперёд со своей дочерью, она бы сделала это. Традиции, власть и гордость не должны стоять выше человеческой жизни.

Наконец, когда Аврора рассказала достаточно из своей истории и решила, что пришло время рассказать правду матери, доказать раз и навсегда, что она никогда не станет идеальной Бурерождённой принцессой, о которой всегда мечтала её мать, она начала расстёгивать жилет, скрывавший её тайну. Она обнажилась перед матерью, представив её истину вместе со светом, который бился в её груди.

— Видишь ли, когда я взяла своё первое сердце бури, всё пошло не так, как у других. Эмоции, которые я испытывала, яростные вспышки, когда штормы были рядом, они были непреднамеренным использованием магии духа. Старые племена были правы. Именно беспокойные души мёртвых лежат в сердце бури, и так или иначе, поскольку у меня есть естественная связь и с душами, и с бурями, я приняла сердце бури и потерянную душу в себя вместо того, чтобы получить в пользование талисман с магией.

Мать Авроры смотрела на неё с удивлением и недоумением. Она протянула палец, колеблясь, а потом дотронулась до кожи, под которой струился небесный огонь.

— Тебе больно? — спросила её мать.

— Больше нет.

Мать подняла на неё глаза.

— Но было.

Аврора пожала плечами.

— Я впустила иную душу в свою собственную. За такое приходится платить.

— Но что это значит? — спросила мать Авроры, указывая на явление перед ней.

Рора колебалась, не зная, как её мать отреагирует на следующую новость.

— Ты помнишь, что я говорила тебе о Повелителе бурь? Как поговаривают, что он обладает способностью вызывать бури по своему желанию?

Королева кивнула.

— Я всё ещё не уверена, что верю в эти слухи. Возможно он один из тех охотников, которые используют страх, чтобы запугать в моё отсутствие.

— Он не охотник, мама.

Аврора пошевелила пальцами, пытаясь вызвать в себе то же самое чувство настойчивости, которое она испытала во дворце, когда заставила горничную дать им ответы. Сначала она получила только крошечную искру, затем волосы на её руках начали вставать дыбом, и яркая вспышка белого света перескочила с кончика её указательного пальца на большой палец одной сильной молнией. Несколько более мелких лучин изогнулись вокруг её пальцев, зигзагообразно двигаясь вперёд и назад, издав серию потрескивающих хлопков.

— Он может вызывать бури, мама. Как и я.