— Как Колорадо? — спросила я.

— Ты катался на лыжах? — поинтересовался Тео.

Коннор покачал головой.

— У оборотней в Колорадо, которые не признают существование Стаи, были некоторые возражения относительно нашей поездки по тому, что они называют своей территорией.

Тео кивнул.

— Полагаю, Стая с этим несогласна?

— Да, но все решилось. Пока что.

Я выдвинула предположение:

— Потому что Стая перебралась через Колорадо, но у тебя все равно есть какое-то предчувствие?

— Есть такое дело, — согласился он, глядя на меня. — Я завтра снова уезжаю.

Разочарование, подобно туче, затмило желание. Прежде чем я успела спросить подробности, к Коннору подошел другой оборотень и что-то шепнул ему на ухо.

Это был мужчина, с русыми волосам, аккуратной бородкой и угловатыми бровями. Глаза у него были карие, губы сжаты в тонкую линию. В его лице, в его магии, было что-то знакомое. Но я не могла его вспомнить.

Оборотень что-то прошептал Коннору, отвернувшись, чтобы мы не могли прочитать по его губам.

Через мгновение Коннор кивнул.

— Десять минут, — произнес он, и мужчина ушел, не сказав нам ни слова.

— Какой он дружелюбный, — сказал Тео.

— Кто это был? — спросила я. — Он выглядит знакомым.

— Алексей Брекенридж, — ответил Коннор.

Мои бабушка и дедушка дружат с главой семьи Брекенриджей, Майклом-старшим. Но эта семья менее дружелюбно настроена по отношению к моим родителям. Алексей наш ровесник, но я много лет его не видела, да и до этого, наверно, всего несколько раз.

— Я и не знала, что Брексы теперь тусуются со Стаей, — сказала я.

— Он один из немногих, — сухо произнес Коннор. — Сейчас Брексы предпочитают жить в человеческом мире. Но Алексей со Стаей. Правда, он не очень общительный.

— Все хорошо? — спросила я.

— Будет. Все как обычно. И я бы хотел с тобой об этом поговорить. — Он посмотрел на Тео. — Не дашь нам минутку?

— Без проблем, — ответил он. — Я как раз собирался спросить оборотня о мясе. — Он пробился сквозь толпу и исчез, оставив нас с Коннором наедине.

Коннор посмотрел на меня, уголок его рта приподнялся в улыбке, которая была отчасти дерзкой, отчасти неуверенной. Он точно знает, кто он такой. Но мы оба все еще выясняем, кто мы друг другу. Наша история начинается где-то между многолетними подростковыми подстебами и неделями разлуки. Неловко, поскольку по большей части я предпочитаю, чтобы все было четко. Инструкции. Планы и методы работы.

— Привет, — сказал он.

— И тебе привет. Рада тебя видеть, — отважилась ответить я, и его лицо просветлело, а улыбка стала еще шире.

— Я тоже рад тебя видеть, Лиз.

— В Стае все хорошо? — тихо спросила я, не желая заставлять его оглашать внутренние распри на все помещение и ставя на то, что он скажет мне больше, чем сказал при Тео.

— Драма, — ответил он. — Почти так же плохо, как решать вопросы с вампирами.

— Ох, как смешно.

— Я так и думал.

Мы мгновение стояли, просто глядя друг на друга. В воздухе вокруг нас танцевали желание и беспокойство.

— Я еду в Миннесоту, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

Я вытаращилась на него.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Миннесоту.

— Да. В Гранд-Бэй, на северном берегу Верхнего Озера. Красивое место. Мой кузен — точнее троюродный брат — проходит инициацию в Стаю, и я поеду туда. Ночь на дорогу туда, ночь проводим на церемонии инициации, ночь на дорогу обратно.

— Зачем тебе вампир на инициации Стаи? — Это общеизвестно закрытые мероприятия, только для членов семьи и близких друзей.

— Может, мне интересна твоя компания. Разве всегда должен быть скрытый мотив?

— Я вампир. Так что да.

Уголок его рта приподнялся.

— Колорадо был не последней проблемой Стаи. Инициация проходит внутри клана — небольшого сообщества — в котором есть проблемы.

— Какого рода проблемы?

— В том-то и вопрос. Клан замалчивает детали, и я хочу сам на это взглянуть. Мне нужно посмотреть лично, но я знаю, что буду относиться ко всему предвзято, а ты нет. И в случае, если возникнут проблемы, я знаю, что ты сможешь постоять за себя.

— Ты используешь меня из-за моего меча? — спросила я.

— Разве это не вампирская специализация? — Его глаза блестели.

— Одна из нескольких, — ответила я.

— Так, это значит «да»?

Я хотела ответить «да». Уехать вместе с ним в темноту и лес, дать нам шанс побыть вместе без давления Чикаго, наших семей или их ожиданий. Но это будет не отпуск, и там тоже будут свои проблемы.

Я окинула взглядом толпу. Стая заметила, что мы с Коннором разговариваем, и некоторые оборотни настороженно наблюдали за нами. По другим же все было совершенно ясно, их взгляды были холодными. По их мнению, вампиры высокомерны, расчетливы, требовательны, коварны. Они не собирались скрывать свое отношение к тому, что претендент на трон уделяет внимание вампиру.

Я не видела Миранду — одну из оборотней Стаи, которая обычно зависает здесь в штаб-квартире. У нее есть чувства к Коннору — и неприязнь ко мне, и не только потому, что я вампир. Учитывая ее поведение, когда Коннор объявил, что остается в Чикаго — и тот факт, что, по ее мнению, он нарушил свои обязательства перед Стаей — я также подозреваю, что она имеет планы на Стаю, желание стать Апексом и забрать трон у семьи Киин. Вероятно, она не единственная.

Их насмешки опаснее, чем они представляют. Не только потому, что я в полной мере способна о себе позаботиться — вампиры высокомерны не просто так — а потому, что их заинтересованность, в свою очередь, вызывает интерес.

Я — вампир. Но я не просто вампир.

Во мне есть нечто большее, чем клыки и бессмертие: внутри меня живет монстр, созданный — насколько я понимаю — из той же раздробленной магии, благодаря которой родилась я — единственный вампир, которого родили, а не создали при помощи укуса. У меня нет для него названия — я не хотела давать ему название — поэтому называю его только монстром и стараюсь его скрывать. Сложная задача, учитывая, что он имеет тенденцию подавлять меня, когда я уязвима — когда проливается кровь, когда высока опасность, когда угрожают другие монстры. И затолкнуть его обратно — та еще проверка моего контроля.

Коннор знает о существовании монстра; он единственный, кому я доверила эту информацию, и то он не знает полной истории происхождения. Лулу и Тео подозревают что-то необычное; они оба видели меня в режиме берсерка. Но я ничего им не сказала. Мои родители пребывают в полном неведении — относительно монстра, его влияния, моих теорий на эту тему.

Коннор предложил мне использовать монстра и силу, которой тот меня обеспечивает, вместо того, чтобы заталкивать его на задний план, что может помешать ему подавить меня. В последние две недели я пытаюсь давать ему больше пространства. Не партнерство, а признание.

«Сейчас», — решила, «как раз можно это сделать». Я позволю ему вылезти на поверхность и размяться, шевелиться и двигаться у меня под кожей, видеть мир моими глазами — но не настолько, чтобы мои зеленые глаза окрасились в особый оттенок темно-красного, как у монстра. Я встретила взгляды оборотней, позволила им увидеть, что я не напугана и более чем готова драться. Что я с нетерпением этого жду.

Большинство оборотней отвернулось — то ли от скуки, то ли удовлетворившись, то ли испугавшись, не знаю. Но я подозревала, что это не единственный раз, когда они на меня так смотрят или сомневаются в здравомыслии Коннора. Я хотела узнать больше о нем, о нас. Но учитывая эти взгляды, я не была уверена, что инициация — частное мероприятие оборотней — является для этого правильным средством.

— Не знаю, — ответила я, оглядываясь на него.

В его глазах вспыхнуло удивление; Коннор не привык, что ему отказывают. И подросток во мне был слишком рад, что именно я это сделала.

— Что это значит?

— Это значит, что я ценю приглашение и хотела бы увидеть инициацию. Но мы оба знаем, что будут… последствия.

— Последствия. — Его голос был унылым.

— Стае не очень-то нравится, что мы с тобой находимся в одном помещении. А если этим помещением будет тайная церемония? Это будет возмутительно. Тебя за это начнут критиковать. И твой отец, наверно, тоже.

Его хмурое лицо озарила дерзкая улыбка. Он шагнул ко мне, так близко, что я почувствовала тепло его тела.

— Тебе кое-что нужно обо мне узнать, Элиза.

Его голос был едва слышным шепотом. Слова — вызовом.

— И что же?

— Я могу справиться с критикой в мой адрес. И меня не очень-то волнует полемика. Дай мне знать, — произнес он, приблизив свои губы к моим. Потом он отошел и улыбнулся, его лицо было довольным и дерзким, а потом он исчез в толпе.