— Будь осторожна, — сказал Юен. — И при случае отчитывайся.

— Хорошо. — «Кроме того, со мной будет оборотень».

* * *

Авто доставило меня к дому Киинов, и когда я вылезла, лунный свет и тени промелькнули по вершинам и углублениям семейного дома, окруженного террасой. Помимо ближайших родственников, там также живут еще двое-трое тетей и дядей Коннора — все время забываю, сколько их. Если бизнес — это общественный центр Стаи, то дом — ее личное убежище.

В округе было тихо, многие окна дома все еще оставались темными. Но на первом этаже горел свет, светлые шторы была задернуты. Я испугалась, что увижу у обочины блестящее Авто, которое умчит нас на север, пока за окнами сменяется пейзаж.

Но там не было Авто; там стоял байк, низкий, темный и впечатляюще сконструированный. Ее зовут Тельма, и Коннор превратил ее из ржавого каркаса в темную сирену после бог знает скольких часов работы.

Я подошла ближе и провела пальцами по маслянисто-черной коже, покрывающей сидение, тщательно выстеганное ромбовидным узором. За первым сидением было второе, чуть повыше, но все же близко.

Сетчатая дверь дома со скрипом открылась, и на крыльцо вышел Коннор, скривив губы, когда увидел меня. На нем были джинсы и черная мотоциклетная куртка, которая выглядела так, будто повидала много километров.

С его темными волнистыми волосами и голубыми глазами он был похож на распутного принца. Красивый, озорной и немного опасный.

— Я не был уверен, появишься ли ты, — сказал он, спускаясь по ступенькам.

— Я тоже. Но я здесь.

Он остановился, подойдя ко мне.

— Были бурные дебаты?

— Победило любопытство.

— Храбрая девочка, — с одобрением произнес он. Нахмурившись, он вгляделся в мое лицо. — А твое… обострение?

В переписке мы стали называть монстра «обострением», пытаясь сохранить его в секрете. И из-за того, что он почувствовал, будто вообще должен поднять этот вопрос, у меня в животе образовался тяжелый камень вины.

— Со мной все будет в порядке.

Он внимательно посмотрел на меня, оценивая, обдумывая, и моя вина растаяла. В его глазах была нежность, говорившая о беспокойстве, а не о страхе; он боялся не того, что я наврежу его семье, а что навредят мне.

— Йога помогает, — сказала я. — Позволяет ему потягиваться, дает ему немного пространства. А если возникнут проблемы, я просто убегу в лес.

Его улыбка была хитрой.

— Проверенный метод в том числе и для оборотней. Там, куда мы отправляемся, будет много леса.

— А где именно это находится?

Коннор ухмыльнулся.

— Очень не по-вампирски с твоей стороны появляться здесь без всех подробностей.

— Я могу действовать спонтанно, когда это необходимо. — «И знаю, как расставлять приоритеты».

— Мы едем на бывший курорт в Гранд-Бэй, — ответил Коннор. — Северное побережье озера Верхнее. Два десятка коттеджей плюс главный домик. Пара саун, несколько кострищ. Люди не могли удерживать его на плаву, поэтому клан выкупил его и реконструировал. Некоторые из коттеджей пустуют; мы остановимся в одном из них.

— Ты бывал там раньше?

— Провел там несколько летних каникул, когда был моложе, зависал с семьей. — Он похлопал по сиденью. — Ты не против прокатиться на Тельме?

Я подумала: «Да, пожалуйста», но ответила:

— Я справлюсь. Пока ты держишь ее в вертикальном положении.

Его фырканье дало понять, насколько ненужным он счел это предупреждение.

— На внедорожнике будет проще. На Авто еще проще. Но они…

— Безопасные? — предложила я, и он слабо улыбнулся.

— Лишены своеобразия, — произнес он. Потом отошел назад и окинул меня взглядом. — Сапоги, джинсы и куртка — это хорошо. Ты можешь завязать волосы. У меня есть шлем, — сказал он и указал на меньший по размеру из двух, висевших на руле байка. Он посмотрел на мои ножны. — Полагаю, это не подлежит обсуждению.

— И окажешься прав. Полагаю, мы поедем не при дневном свете?

Коннор улыбнулся.

— Это лишило бы смысла брать тебя с собой, не так ли?

— Если только ты не хочешь уголек из вампира, то да. Но это слишком уж закрученный способ доставки.

— Мне не нужен уголь, — ответил он, наклоняясь и глядя мне в глаза, словно намеревался поцеловать. — Вампир? Это другое дело.

Хлопнула сетчатая дверь.

— Кон.

Коннор вздохнул, губы скривились в улыбке.

— Выбор времени Апекса, как всегда, безупречен, — прошептал он, почти касаясь моих губ своими, а потом отодвинулся. — Отец.

Габриэль Киин, глава Северо-Американской Центральной Стаи, спустился по ступенькам. У него внушительная фигура. Крепкое телосложение, как у Коннора, но другой колорит. Его рыжевато-коричневые, выгоревшие на солнце волосы доходят до плеч, а глаза у него цвета виски. На нем были джинсы, сапоги и синевато-серая рубашка с пуговичной планкой.

Он взглянул на меня.

— Элиза. Полагаю, ты решила съездить в Миннесоту.

Я улыбнулась ему.

— В последнее время я видела маловато статуй Пола Баньяна[9].

— На этих выходных ты наешься ими досыта. А еще сыром во фритюре и горячими блюдами.

— Пока есть кофе, у меня все будет хорошо.

— С тобой там все должно быть хорошо, — сказал он, а затем глянул на Коннора. — Если с ней что-то случится, то будут серьезные последствия.

Я уже почти начала возражать против предположения, что меня нужно защищать, но потом Габриэль посмотрел на меня и ухмыльнулся.

— И то же самое касается и его, — произнес он с понимающей улыбкой. — Постарайся уберечь его от неприятностей.

— Конечно. То есть, первые двадцать три года моей жизни это не работало, но, быть может, мне внезапно повезет.

Он ухмыльнулся.

— Если решишь, что тебе нужно подкрепление, позвони мне.

— С нами все будет в порядке, — сказал Коннор. — И по дороге к нам присоединиться Алексей. — Он взглянул на меня. — Мы встретимся с ним возле Шаумбурга.

Не уверена, была ли я рада, что смогу узнать побольше об Алексее — или разочарована, что будем не только мы с Коннором.

— Хорошо, — произнес Габриэль. — Это хорошо. Давай немного поболтаем. — Он на пару метров отвел Коннора в сторонку. У меня достаточно хороший слух, чтобы я могла подслушать, но я повернулась к байку, зачесала волосы назад и заплела их в свободную косу.

Через минуту я услышала звуки хлопков по спине, когда они обнялись.

— Счастливого пути, — сказал Габриэль, а потом направился обратно в дом.

Я оглянулась на Коннора.

— Все в порядке? — спросила я. Но я достаточно ясно читала в его глазах беспокойство. Не страх — Коннор не из тех, кто боится — а тревога.

— Просто очередное предупреждение о твоей безопасности и будущем отношений Сверхъестественных в Чикаго.

— Вообще никакого давления.

— Ага, — с ухмылкой произнес он. — Поехали.

Коннор положил мой рюкзак вместе со своей спортивной сумкой в небольшой грузовой ящик. Я разместила свой меч так, чтобы он висел у меня за спиной, а затем надела шлем и застегнула его, поправив косу.

Надев шлем, Коннор перекинул ногу через байк, задвинул пяткой подножку и сел на свое место.

— Твоя очередь.

Я подошла к нему сзади, положила руку на плечо и перекинула ногу, благодарная йоге за гибкость. Сидение с мягкой подкладкой было очень удобным, как и близость к Коннору.

— Все нормально?

— Ага. — Но я не знала, куда девать свои руки.

Он повернулся и посмотрел на меня, его улыбка была дерзкой и классически конноровской.

— Мне нравится, как ты там смотришься.

— Пока что мне тут нравится, — сказала я, возвращая ему такую же улыбку. — Посмотрим, как пойдет дальше.

Он усмехнулся.

— За тобой есть поручень, если хочешь, можешь держаться за него. Или… — он потянулся назад, взял мои руки и обвил их вокруг своей талии, — такой вариант.

Когда я обняла его, под моими руками было его крепкое тело, он сдвинулся и завел двигатель ногой в ботинке. Тельма заревела — глубоким, низким рокотом, который пульсировал в костях и мышцах, подобно второму сердцебиению.

И мы поехали в ночь.

* * *

Поскольку это был Чикаго, движение было плотным, как патока, даже в темноте. Пока ехали к месту встречи по 90 трассе, мы соревновались с машинами, грузовиками и парочкой других байков, а постоянный режим «стой-едь» давал мне не совсем хорошее представление о том, каково это — ехать по открытой дороге. Коннор мог играть в шашечки на мотоцикле — я видела, как он проделывал такое, будучи подростком — но он ехал относительно спокойно, оставаясь в потоке движения, пока мы продвигались вперед.

Алексей — или мужчина, который по моему предположению был Алексеем, учитывая защитный шлем — пристроился за нами на вишнево-красном байке сразу за Шаумбургом. Он ехал за нами, держась в нескольких метрах позади, пока не рассосалось движение. Потом Коннор разогнал мотор, и мы практически полетели. Тельма срезала повороты, словно была частью дороги, моделью машины, прицепленной к асфальту.

Мое сердце колотилось каждый раз, когда он ускорялся или входил в поворот на скорости… что случалось часто, и мне приходилось сдерживаться, чтобы маниакально не захихикать. Коннор, может, и вырос из того дерзкого подростка, которым был, но в нем по-прежнему чувствовалось что-то дикое. Каждый раз, когда он это делал, я крепче сжимала его бедра, что, вероятно, лишь поощряло его.

Мы проезжали мимо полей, ферм, ресторанов быстрого питания и весьма редкой фауны. Посреди кукурузного поля замерла пара оленей и уставилась на нас. По обочине дороги, сверкая глазами в свете нашего фонаря, бежал енот. И в наши шлемы врезался примерно миллион букашек.

Мы ехали уже пару часов, когда Коннор подъехал к заправочной станции с закусочной на темном участке дороги. В темноте здание светилось, а в темных углах парковки стояли фуры. Мы припарковались и сняли наши шлемы. Рядом с нами остановился Алексей, снял свой шлем и провел рукой по волосам.

— Кофе, — произнес он.

— Поддерживаю, — сказала я, потом слезла с мотоцикла, все еще ощущая фантомные вибрации от мотора байка, и размяла шею.