— Так что там с могилой Россетти? — спросила Робин.

Она почувствовала, возможно, параноидальное желание поддержать разговор с Пезом, пока они шли сквозь темные деревья, скрытые от глаз других людей.

— А, — сказал Пез, — ну, Россетти там не единственная.

— Нет?

— Нет, есть еще женщина по имени Лиззи Сиддал. Она была женой брата Кристины. Она умерла от передозировки, и когда ее хоронили, Данте положил в гроб с ней единственную рукопись своих стихов. Великий жест, типа.

— Романтично, — прокомментировала Робин, освобождая свою лодыжку от плюща.

— Семь лет спустя, — сказал Пез, — Данте передумал, откопал ее и снова достал стихи. Червоточины сквозь страницы и все такое… но искусство прежде шлюх, да?

Робин Эллакотт не посчитала эту фразу особенно смешной, но Джессика Робинс услужливо хихикнула.