— Замечательно, — сказала Робин, садясь напротив него. Ноутбук Страйка был открыт на столе, а Робин поставила за ним свой iPad, на котором все еще была запущена “Игра Дрека”.

Я пытался найти нам другого субподрядчика. Ничего не получается. Придется отказаться от дела.

Робин, которая думала о том же, быстро сказала,

— Не Аноми.

Страйк колебался.

— Слушай, я тоже хочу оставить “Аноми” — хотя на него уходит больше всего рабочей силы.

Это добавление мужа Шарлотты испортило нам жизнь, подумала Робин, хотя и воздержалась от высказываний.

— Ладно, если ты не хочешь отказаться от Аноми, то это должен быть Грумер, — сказал Страйк. — Клиент все равно становится чертовски нервным. Я разговаривал с ней по телефону вчера. Она была близка к тому, чтобы предложить Грумеру что-нибудь подкинуть. Он мерзавец — мы доказали, что он мерзавец, — но я не собираюсь подбрасывать ему наркотики. В любом случае, я не хочу терять Фингерса, деньги слишком хорошие.

— Хорошо, — сказала Робин. — В этом есть смысл. Ты позвонишь матери Легс, или…?

— Да, я сделаю это. Есть новости от Мидж?

— Не много. Эшкрофт много печатает в кафе, — сказала Робин, — что дважды совпадало с появлением Аноми в игре, так что мы пока не можем его исключить, к сожалению… Кстати, как продвигается сайт Болта?

Страйк повернул свой ноутбук к ней лицом.

Искусство и драма в школах

Ведущий британский ресурс по использованию искусства и драмы в качестве инструмента в различных дисциплинах. ADS предоставляет учебные материалы и семинары на всех уровнях обучения, от начального до высшего.

Болт сделал очень убедительную работу. Робин пролистала главную страницу сайта, на которой было много фотографий театральных постановок и несколько цитат актеров, которые утверждали, что работали с ADS.

— Это все стоковые фотографии, — сказал Страйк. А интервью с актерами были вырезаны и вставлены из других публикаций. Если ты нажмешь на “Кто мы”...

Робин так и сделала и нашла короткий список людей, которые предположительно руководили ADS. Одна фотография, с подписью “Венеция Холл”, отсутствовала.

— Болту нужна фотография, где ты в парике, — сказал Страйк.

— Хорошо, я займусь этим, — сказала Робин, делая пометку.

— А еще он сделал профиль в Твиттере для Венеции и купил ей пять тысяч подписчиков.

— Что он сделал?

— Купил тебе пять тысяч подписчиков, — повторил Страйк. — Я тоже не знал, что такое бывает, но это добавит доверия, если Эшкрофт достаточно подозрителен, чтобы проверить Венецию не только на сайте.

— Хорошо. А что насчет Кеа Нивен? Ты бы предпочел, чтобы я поехала в Кингс Линн?

— Нет, я буду в порядке к тому времени — до него еще больше недели, — сказал Страйк. — Заходила на ее страничку на tumblr в последнее время?

— Нет, — сказала Робин. — А что?

Страйк повернул ноутбук к себе, напечатал несколько слов, затем повернул его лицом к Робин, которая прочитала:

“Итак, на прошлой неделе меня попросили сделать нечто, что, как я знаю, вызовет у меня сильное душевное расстройство и негативно скажется на моем физическом и психическом благополучии. Это связано с серьезной травмой, которую я недавно пережила и которую, как мне кажется, я не до конца переработала. Фактически, я считаю, что сейчас у меня проявляются симптомы посттравматического стрессового расстройства.

По собственному опыту я знаю, что прохождение через такое испытание, на которое меня вынуждают, будет иметь катастрофические последствия для моего здоровья. И все же я согласилась сделать то, что, как я знаю, навредит мне.

Я уже писала в блоге о том, как я пытаюсь понять, как существовать менее самоотверженно, пытаюсь найти здоровые механизмы для отстаивания своих безопасных границ. Общество говорит нам, что для того, чтобы быть “хорошим” человеком, мы должны ставить во главу угла потребности других людей, а не свои собственные. Как и все хронически больные люди, я постоянно корила себя за то, что не могу справиться с вещами, которые здоровые люди воспринимают как должное.

Одна из моих (многих!) проблем заключается в том, что у меня СДВГ, который сопровождается маленьким замечательным дополнением под названием “Дисфория чувствительности к отвержению. У меня СДВГ вызывается критикой, которую нейротипичные люди воспринимают совершенно спокойно. Поэтому, когда мне (неявно) говорят, что я эгоист/бессердечный за то, что не хочу делать что-то, что, как я знаю, повредит мне, меня легко убедить, даже если я знаю, что мной манипулируют.

Да, я полагаю, что постоянной боли/суицида недостаточно. Спасибо, жизнь! Есть ли у кого-нибудь советы?”

#хроническая болезнь #ложка #POTS #ADHD #RSD #аллодисплазия #сху#инвалидность #триггеры #границы #РСД #аблеизм

Под этим были две записки:

spoonie-sara-j

Кеа, как бы трудно это ни было, ты должна сосредоточиться на себе!

jules-evola

Убей себя.

Что такое “ложка”? — спросил Страйк, когда Робин закончила читать.

— Мне тоже пришлось поискать, — сказала Робин. — Это термин для хронически больных. Он происходит из блога, который кто-то вел, где сравнивал наличие конечного количества энергии с определенным количеством ложек.

— Ложек? — повторил Страйк.

Несмотря на свою усталость, Робин улыбнулась его недоуменному выражению лица.

— Я думаю, что человек, объясняющий, как он устал, просто взял горсть ложек, чтобы представить единицы энергии. В любом случае, Кеа не отказалась, не так ли? Так что это хорошо.

— Пока нет, — сказал Страйк и потянулся за сигаретами. Он прикурил, бросил спичку в пепельницу и сказал: — У тебя было время прочитать ту заметку Натли об Иниго Апкотте?

— Да, — сказала Робин. — Очевидно, что это может быть роман, но также это может быть кто-то, кому он дает советы или наставляет.

Заметки Натли не очень помогли восстановить односторонний разговор, потому что они были очень скудными. Он зачитал Страйку по телефону почти все свои записи.

— “Милый ребенок” — довольно интимное выражение для подопечного, — сказал Страйк. — Хотя я сомневаюсь, что сексуальная жизнь Иниго станет ключом к раскрытию этого дела…

Если бы Страйк не выглядел таким осунувшимся и подавленным, Робин могла бы спросить, зачем он вообще послал Натли за Иниго. Возможно, выражение ее лица выдало ее мысли, потому что Страйк продолжил:

— Не знаю, почему я сказал Натли следовать за ним. Просто показалось интересным поведение — позвонить оттуда, где он может быть уверен, что его никто не подслушает.

Зазвонил мобильный Страйка. Робин, прочитав имя “Мэдлин” вверх ногами, тут же поднялась на ноги и сказала,

— Я позволю тебе ответить. Мне все равно нужно идти.

Страйк предпочел бы оставить звонок на голосовой почте, если бы Робин не встала. Ему не очень нравилась идея еще одного сорокапятиминутного монолога о том, что запуск определенно будет катастрофой, но поскольку он не мог придумать причину, по которой Робин могла бы продолжать разговор, он подождал, пока за ней закроется дверь, а затем ответил на звонок.

Звонок начался так же, как и все звонки Мэдлин за последние несколько дней: с искреннего беспокойства о ноге Страйка, искреннего сожаления и разочарования, что она не может ему помочь или, что вполне реально, попросить его остаться, учитывая текущие требования к ней. Страйк не был раздосадован, но втайне испытывал облегчение. Он неоднократно говорил ей, что ему лучше остаться в своей квартире на чердаке, которую он прекрасно обустроил для работы человека с одной ногой, и где он был самодостаточен.

— У тебя все еще в порядке с едой? — обеспокоенно спросила Мэдлин.

— Пэт за меня это делает, — ответил Страйк, что было правдой. Офис-менеджер безропотно носила для него пакеты с едой по лестнице.

— Так когда, по-твоему, ты сможешь снова выйти на улицу?

— Надеюсь, через пару дней.

— Значит, ты сможешь встретиться со мной после запуска на следующей неделе?

— Если я буду на ногах к тому времени…

— Ты только что сказал, что думаешь, что будешь в порядке через пару дней.

— Да, я уверен, что буду, — сказал Страйк, изо всех сил стараясь не показаться раздраженным.

Затем Мэдлин, как и ожидалось, начала новый монолог о том, какие трудности она испытывает в связи со своей новой коллекцией ювелирных изделий. Страйк сидел молча, курил и старался не думать о Робин.