Он смеется еще немного, раздражая меня все больше и больше.

— Что смешного? — требую я. — У него светлые волосы, ярко-голубые глаза и убийственная улыбка. Спроси любую девушку, и она скажет, что он сексуальный.

Его смех затихает, а глаза вспыхивают, когда Сет сдвигает брови. Он ревнует… Я вижу, как он незаметно двигает челюстью.

— Это то, чего ты хочешь? Светлые волосы и голубые глаза?

Было весело. Сет не из тех людей, которых я хотела бы видеть ревнивыми. Я видела ревность «моего» Кинг-Конга к Мейсону и Блейду, и это было некрасиво. Кроме того, с моей стороны было бы несправедливо выпускать ревнивого Сета на Кая, когда он не сделал ничего плохого, а Сет просто ищет предлог, чтобы уничтожить его. Любой может это увидеть.

— Точно нет, — говорю я. — Я лучше выберу смешного и раздражающего, чем сексуального.

Я подмигиваю, и он снова притягивает меня к себе, безжалостно прижимая к своему твердому телу.

— Ты не такая смешная, как думаешь, — говорит он мне, и я слышу улыбку в его голосе.

— Думаю, что я веселая.

— Знаю, что ты так думаешь. В этом-то и проблема.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Мэдди появляется из ниоткуда, кладя руки на стол.

— Кто-нибудь из вас хочет выпить?

Сет отпускает меня, и я снова сажусь прямо, натягивая рубашку обратно на живот. Мой желудок скручивает при мысли об употреблении алкоголя, поэтому я качаю головой, делая еще одну мысленную пометку никогда больше не прикасаться к спиртному. Никогда.

— Ром с колой, — говорит Сет, собирая остатки своей подставки и сжимая их в своей большой руке.

Кивнув головой, Мэдди отворачивается от стола и направляется к бару. Проходя мимо Дона, она опускает голову и отворачивается от него, но это его нисколько не останавливает. Она могла бы надеть одежду с шипами и взять с собой ротвейлера на цепи, и он все равно набросился бы на нее. Я пришла к выводу, что мистер Дон Рассел не самый умный человек на планете.

Когда она проходит мимо, он засовывает палец в одну из петель на ее джинсах и притягивает к себе. Как только это происходит, я вздрагиваю и вскакиваю на ноги. Вся кабинка сотрясается, когда Сет вскакивает со своего места. Я поворачиваюсь к нему, преграждая путь. К счастью, единственный способ выбраться отсюда — это через меня, и я не собираюсь отступать.

— Подвинься, — рычит он, не отрывая глаз от Дона и сестры.

Я качаю головой и протягиваю к нему ладони. Осторожно подношу их близко к его груди, чтобы не коснуться.

— Расслабься. Я разберусь.

Его напряженные и горящие глаза скользят по мне, и мое сердце снова и снова ударяется о грудную клетку.

— Черта с два ты это сделаешь.

— Сет, — говорю ему, мой голос низкий и строгий. — Я сказала, что разберусь. Я собираюсь пойти туда и сказать Мэдди, что мы уезжаем. Если у нее возникнут какие-то проблемы с Доном, я уверена, что Кай справится с этим.

Кай не справится. Я уверена. Дон вдвое больше него, и я сомневаюсь, что хорошенькое личико Кая когда-либо получало приличный удар раньше. Я могу ненавидеть Дона, но у него тяжелый удар, отдаю ему должное. Сет сжимает и разжимает кулаки, обдумывая то, что я сказала. Мое сердце стучит в ушах, словно басы. Я не настолько большая, чтобы встать между Сетом и Доном, и не могу остановить Сета, даже если попытаюсь, но надеюсь, что у него хватит ума не лезть. Я знаю, что он пил, и знаю, что он немного возбуждается, когда выпьет, но ему нужно выслушать меня.

— У тебя тридцать секунд, а потом я подойду.

Он бросает свою порванную подставку через стол, и куски разлетаются, когда Сет откидывается на спинку стула и крепко скрещивает руки на груди. Не теряя ни секунды, я быстро направляюсь к бару, пока Мэдди пытается вырваться из его хватки.

— Мэдди, не могла бы ты сказать своему брату, чтобы он пошел за машиной. Уже поздно, и я хочу домой.

Взгляд зеленых глаз Дона падает на меня, и с победоносной улыбкой он немедленно отпускает Мэдди.

— Спасибо, придурок, — бормочет она ему, прежде чем выскользнуть и подойти к Сету.

— Кем ты себя возомнил? — огрызаюсь на Дона я, упирая руки в бедра. — Ты не можешь таскать людей туда, куда тебе хочется.

Я почти смеюсь над идиотизмом говорить бойцу, чтобы он не трогал людей. Они все так делают. Все они нарушают личное пространство, даже не извинившись. Для большинства это сексуально, но для Дона все совершенно наоборот.

— Ревнуешь к малышке Марк, милая? — Он сжимает ткань моей рубашки и притягивает меня ближе, обнажая голую кожу на моем животе. Вот он снова лезет. — Не волнуйся, все время, пока буду заниматься с ней, я буду думать о тебе.

Я вытягиваю рубашку, снова освобождая пространство между нами, и мне даже удается это сделать, не выглядя беспомощной.

— Сколько раз я должна сказать тебе не прикасаться ко мне?

Он ухмыляется.

— Пока ты, наконец, не попросишь меня прикоснуться к тебе.

Я фыркаю и закатываю глаза. Интересно, слышит ли он, как глупо это звучит?

— Когда ад замерзнет?

— Это не так долго. Сегодняшний вечер работает на меня.

Я прищуриваю глаза.

— Ты, твою мать, сошел с ума.

Я поворачиваюсь на каблуках. Я устала подтрунивать над ним, это ни к чему не приведет. Он существует только для того, чтобы злить людей, и он этого не видит. Но Дон пешка в игре Мэтта Сомерса, чтобы увеличить банк.

Я едва успеваю сделать шаг, как его большая теплая рука хватает меня за запястье.

— Дон! — Я слышу, как Сет кричит из-за стола. Я также слышу, как Мэдди умоляет Сета сесть. Стук в моих ушах усиливается, полностью заглушая уникальный голос Кая. Я должна выбраться из этого. И быстро.

— Ты продолжаешь играть в эту игру, детка, но я знаю, что я тебе нравлюсь. Я чувствую сексуальное напряжение, исходящее от твоего маленького тела.

Я пристально смотрю на него.

— Очевидно, что ты никогда не испытывал сексуального напряжения.

Ссора с Доном не является основанием для заявления о сексуальном напряжении. У меня было сексуальное напряжение, верьте мне, когда я говорю, что это — ерунда. Когда мы с Сетом только начинали узнавать друг друга, вот это было сексуальное напряжение. Хотя я ненавидела его, я хотела съесть его. Мне хотелось обхватить его ногами и облизать с головы до ног. С Доном все не так… С ним у меня внутри все пересыхает при мысли о том, что его рот будет находиться где-то рядом с моим.

— Ты думаешь, что особенная, не так ли? — огрызается он, отпуская мою руку. — Ты думаешь, что ты такая чертовски особенная, потому что замужем за этим… Мудаком. — Он качает головой. — Позволь мне быть первым, кто скажет тебе: ты не особенная. Ты такая же шлюха, как и все остальные.

— Шлюха?

Я чуть не смеюсь.

Он кивает.

— Ты ищущая денег, сосущая член шлюха...

Я сжимаю челюсть и замахиваюсь на него. Я замахиваюсь с такой силой, что у меня болит кулак, когда сжимаю его. Когда он соприкасается с лицом Дона, боль пронзает мою руку и доходит прямо до локтя. Вдалеке я слышу крики Мэдди. Мне хочется закричать, пнуть его за то, что он поранил мне руку, но думаю, что будет выглядеть более круто, если я просто стисну зубы и потерплю. Я бью Дона прямо в нос, и он быстро прикрывает его рукой и стонет, как маленькая сучка.

— Пошел ты, — плюю я в него сквозь стиснутые зубы. Я хочу кричать на него, называть всеми ужасными словами, которыми хотела называть его месяцами, но сильные руки хватают меня прежде, чем я получаю шанс. Они притягивают меня к твердому и смеющемуся телу, и я не вижу, как меня поднимают и уносят. Я хочу увидеть лицо Дона, хочу увидеть ущерб, который причинила. Это должно научить его не проявлять неуважения к другой женщине. У меня в животе мгновенно начинает клубиться вина, но мозг противостоит ей. Я терпела много его дерьма. Намного больше, чем следовало бы. Есть только некоторое количество сексуальных домогательств, которые может вынести одна девушка, прежде чем встанет постоять за себя. Вот что я сделала… Я постояла за себя. Я сжимаю свою руку и умудряюсь оторвать лицо от груди Сета. Он смотрит на меня сверху вниз, широко улыбаясь. Все следы его прежнего гнева исчезли, сменившись абсолютным счастьем и гордостью.

Черт.

Я опускаю голову ему на грудь. Я ударила Дона… По лицу. Я не склонна к насилию… На самом деле когда-то давно я ненавидела насилие всех видов. Теперь я другая, и ударить Дона по лицу было слишком просто. Я так думаю.

Я ничего не говорю, пока Сет выносит меня из клуба, и не могу попрощаться с Мэдди или поблагодарить Кая за выступление. Думаю, все это для общего блага. Я не могу представить, что моя ночь станет лучше, если я останусь сидеть там с Доном в нескольких футах от меня.

Снаружи воздух охлаждает мои горящие щеки. Он приводит в порядок мои разрозненные мысли, собирает их и аккуратно кладет в ящик под названием «разберись с этим завтра». Все, чего я сейчас хочу — это утешения и ободрения от моего мужа. Я не плохой человек… И я не шлюха.

— Может, мне следует отправить тебя в клетку вместо меня. У Вас убийственный удар, леди.

Я качаю головой, морщась, когда сжимаю руку.

— Я не должна была этого делать… Это было неправильно.

— Кого это волнует? Дон получил по заслугам. — Сет сильнее прижимает меня к своему телу. — Ты заставила меня гордиться тобой. И давай посмотрим правде в глаза. Он несмотря ни на что собирался получить по лицу сегодня вечером. Ему повезло, что это сделала ты и твои милые ручки.

Люди пялятся, когда Сет несет меня по улице, но я не возражаю. Нас видели такими слишком много раз, чтобы сейчас смущаться. Слова Дона давят мне на грудь, и я чувствую себя глупо, размышляя над ними. Мне не следовало придавать так много значения его словам. В конце концов это Дон.

— Теперь ты увидел меня в другом свете? — спрашиваю я, глядя на темный бетон. — Теперь, когда мы вместе… Я отличаюсь от той девушки, которую ты встретил?

В глубине души я уже некоторое время размышляю над этим вопросом, но ничего об этом не думала, пока Дон не обратил мое внимание на это. Когда я думаю об этом… Я имею в виду действительно думаю, то чувствую себя по-другому… Сет сделал меня другой. Он заставил меня жаждать того, чего я никогда по-настоящему не хотела. Есть ли черта, которую ты не можешь переступить, даже когда ты женат?