Тот, кто их нанял — вероятно, Мейсон, — должно быть, дал им четкие инструкции относительно вечера, потому что они сразу приступают к делу, не спрашивая моего мнения. Я примеряю в общей сложности десять платьев, все разных фасонов и цветов.

— Этот, — единогласно решает группа.

Я смотрю вниз на красное платье с лифом, расшитым на заказ, и фиксированной талией, оценивая, как оно облегает мою фигуру от лифа до бедер. Драпированные рукава-фонарики и вырез в виде сердечка означают, что мое декольте обнажено. Они быстро исправляют это, добавляя бриллиантовое ожерелье — взаймы — которое пристраивается у основания моей шеи. Слава богу, у платья есть встроенные чашечки и косточки в лифе.

Я осторожно двигаюсь из стороны в сторону, пытаясь определить, не слишком ли рискованно открывается разрез сбоку на ноге.

— Вы не думаете, что это слишком? — спрашиваю я, глядя на группу.

Я встречаюсь с кучей взглядов, а потом, наконец, кто-то заговаривает.

— Если бы у меня была твоя фигура, я бы ходил в этом платье каждый чертов день, — говорит Ноэль, один из парней из «Блумингдейл».

— Да, — добавляет его друг Стивен, хлопая в ладоши. — Я бы надевал его даже в «Старбакс». На поздний завтрак. В спортзал. Я бы занимался в нем на беговой дорожке. Смотри на меня.

Я хихикаю и киваю, веря им на слово. Это немного смелее, чем то, что я обычно ношу, но они эксперты.

После того, как мы договорились о платье, я снова надеваю халат и сажусь в кресло для прически и макияжа. Мне не разрешают покидать его в течение, по ощущениям, трех дней. Мои волосы торчат во все стороны, когда они сушат их феном и убирают с шеи в аккуратную прическу.

Пока это происходит, мое лицо мажут и красят.

— Милая, эти брови убивают меня, — говорит визажист.

— Я думала, что большие брови в моде.

Она смеется.

— Не такие большие.

Замечание принято. Не то чтобы я в последнее время уделяла много внимания своей внешности. Моему искусству все равно, как я выгляжу, так какой в этом смысл?

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, что у тебя такая костная структура? — спрашивает она, в ее голосе звучит раздражение на меня.

— Ммм... да? — отвечаю я, не совсем уверенная, какой ответ она хочет услышать.

— О боже, — стонет Стивен в агонии. — Не говори мне, что ты одна из тех девушек, которые не понимают, как они красивы. Неужели я живу в песне Тейлор Свифт?! Пожалуйста, Боже, помоги мне.

— Она не такая, как другие девушки, — шутит Ноэль.

— Я знаю, что я прилично выгляжу, придурки.

— Прилично выглядит! — Стивен в отчаянии. — БОЖЕ МИЛОСТИВЫЙ, она думает, что она серая мышка.

Ноэль двигает руками, как дирижер оркестра.

— Скажи это вместе с нами: «Я горячая».

— Я горячая, — повторяю я в ответ на громкости, больше похожей на шепот.

К тому времени, когда они заканчивают со мной, я действительно в это верю. Я стою перед зеркалом в полный рост в своей комнате после того, как квартира опустела, и смотрю на себя, как самовлюбленная дурочка. Я просто... ничего не могу с этим поделать. В большинстве случаев я наношу немного тонированного увлажняющего крема с SPF и заканчиваю на этом. Моя одежда симпатична и хорошо сидит на мне, но она практична для повседневной жизни.

Это, безусловно, лучшее, что я когда-либо надевала. Я хочу придумать способ наткнуться на каждого из моих бывших парней и хулиганов средней школы (да, я все еще помню тебя, Лора) по пути на вечер по сбору средств и посмотреть, как у них отвисают челюсти.

Мой телефон вибрирует на кровати, и я вижу, что это сообщение от Мейсона.

Мейсон: Мистер Дженнингс едет за тобой, и он хотел бы, чтобы ты подождала внизу, так как он немного отстает от графика.