— Ты что, и впрямь не догадываешься? — усмехнулся он, похлопав ее по спине. — Да ты была здесь единственной, кто не сходил с ума от страха. Со дня первой нашей встречи и до сих пор, ты вела себя так... так, словно это для тебя обычное дело. Режим, врачи, изменения, да всё…Не похоже, что тебя это беспокоит. Если это не круто, то я не знаю, что тогда.

Она замедлила шаг, позволив ему погладить себя по спине. Неужели это правда? Эмма справлялась с ситуацией так же, как и со всем остальным в своей жизни — Розенштейн называл это “раздельным мышлением”. Она вроде как отключала свой мозг, отказываясь признавать свои эмоции, чтобы справиться с тем, что было насущной проблемой. Ну и что, что она пыталась покончить с собой. Подумаешь, психически неуравновешенна и не контролирует собственную жизнь. Кого волнует, что она в буквальном смысле пленница капризов ее матери? Единственный способ выжить и двигаться дальше — это последовательно делать шаг за шагом.

«Просто нужно по-прежнему хотеть жить, это главное».

Как бы Эмма ни старалась быть нормальной, как бы ни хотела отогнать от себя темноту, иногда тьма все же ее поглощала. Словно возникшее откуда ни возьмись цунами, она овладевала ее разумом и уничтожала все ее мысли, все эмоции. Требовала, чтобы она что-то почувствовала, почувствовала всё. Дьявольский голос приказывал ей его признать. Ответить ему.

Иногда у нее получалось сопротивляться. Но временами тьма настигала ее так неожиданно, что Эмма не осознавала, что происходит, пока все уже не было сделано. До тех пор, пока она не ловила себя в три часа ночи на том, что копается в кухонных ящиках, и понимала, что Марго спрятала все режущие предметы еще до Эмминого возвращения домой.

«Но по сути, довести дело до конца можно было и обычной ложкой. Просто направить её прямо в идиотские нарощенные ресницы Марго и давить до тех пор, пока ложка не уткнется в череп».

— Райан, — тихо произнесла она его имя, когда ее сознание окутала тьма.

Он повернулся к ней, и взглянул на нее такими большими и серьезными глазами, что она чуть снова не рассмеялась.

«Глупый мальчик. Не влюбляйся в меня. Я полна острых осколков, о которые ты непременно порежешься».

— В чем дело? — спросил он.

— Помнишь, как ты пробрался в кабинет и украл досье того парня? — сказала она, и Райан усмехнулся.

— Это одна из моих лучших работ. Так в чём дело? Что тебе раздобыть? — спросил он.

— Ну, если ты так хочешь задать жару Касперу, нам нужно побольше о нем узнать. Карта пациента — это ловкий трюк. Но вот если бы тебе удалось достать личное дело и заявление сотрудника, это уж точно меня бы впечатлило.

— Для тебя все, что угодно, — поддразнил ее Райан, прижав руку к сердцу. — Считай, что дело сделано, Э.

— Хорошо. Но всё это только между нами, ладно?

Румянец, что до сих пор оставался где-то в районе его горловины, теперь залил всю шею Райана вплоть до подбородка.

— Только между нами, Э. Ты все получишь. Я этим займусь. Как можно скорее. Эй, не хочешь вместе пообедать? Я могу занять нам место, мы могли бы…

— Райан, ты же знаешь, что я больше не могу ходить в столовую — я ведь тут не живу. И мне все равно нужно встретиться с Марго, — сказала Эмма.

— А, встреча с дьяволом. Звучит просто потрясающе. Увидимся после, Э, — рассмеялся он и, ободряюще сжав ей руку, направился к ведущей в столовую лестнице.

И тут Эмма заметила повисшую в холле тишину. Она огляделась вокруг и вдруг поняла, что поблизости нет Марго. Джерри тоже, но это как раз было не удивительно, он обычно ждал в машине. Но Марго всегда тёрлась рядом, пытаясь флиртовать с каждым мужчиной, имевшим несчастье попасться ей на пути.

Эмма вышла в приемную, но там никого не оказалось. Потом заглянула в пару художественных классов, снова зашла в общую комнату и даже наведалась в ванную, но по-прежнему ничего. Она уже подумала, что ее мать, наверное, вышла и ждёт ее в машине с Джерри, но тут вдруг увидела, как из спортзала с измученным видом выбежала новенькая-Дженни. Тогда Эмма решила быстро заглянуть туда.

Всё основное освещение было выключено, но в другом конце комнаты из открытой двери на глянцевую баскетбольную площадку падал свет. Прижавшись к трибунам, Эмма на цыпочках двинулась вперед. Подойдя поближе, она поняла, что слышит голоса. Одним точно был Каспер, но с кем он разговаривал?

— А Вы шалун, доктор, похоже, я испортила вам всё веселье.

Ах ну, конечно. Марго. Эмма огляделась по сторонам, затем юркнула под край трибун, рядом с открытой дверью. Это была комната для хранения оборудования, Эмма как-то туда уже заходила — довольно просторное помещение со сваленными там баскетбольными мячами, ракетками, волейбольной сеткой и всем прочим. По-видимому, оно еще оказалось и отличным укрытием для тайных интрижек.

— Миссис Логан, — усмехнулся Каспер. — Понимаю, что Вы могли подумать будто тут что-то... что-то происходило, но это была новая пациентка. Она тут новенькая и никого не знает, и ей просто нужен был совет, как вписаться в коллектив.

— Да неужели? —- рассмеялась Марго. — И видимо, чтобы в него вписаться, нужно делать минет?

Это было уже слишком, Эмма просто не могла не посмотреть. Дверь оказалась открытой, поэтому девушка слегка к ней прислонилась и скользнула к самому краю. Затем присела на корточки и выглянула из-за дверной ручки, надеясь, что так ей удастся остаться не замеченной.

Каспер стоял спиной к двери, скрестив руки на груди. Марго небрежно облокотилась на стопку матов и нахально ему улыбалась. Эмма не отрицала, у Марго всегда была удивительная улыбка. Приоткрытые красные губы, всегда красные, обнажали идеальные зубы. Ее гордость и отрада, ее белоснежная улыбка. Она редко награждала ею свою дочь, зато одаривала этой улыбкой каждого встречного-поперечного мужчину, а вот теперь — и Эмминого психотерапевта-извращенца.

«Как обычно».

— Я никогда ее об этом не просил, — ответил Каспер. — Некоторые мои пациентки переходят границы, и умение их сдержать — весьма деликатный вопрос.

Марго закатила глаза и надула нижнюю губу, очевидно, поверив в его чушь не больше, чем Эмма.

— Цк-цк-цк, молодой врач, пользующийся беззащитностью своих пациенток. Такие вещи могут испортить Вам карьеру, разве нет?

— Думаю, миссис Логан…

— Зовите меня Марго, — хриплым голосом произнесла она.

— Марго, мы уже об этом говорили. У меня не может быть отношений с родителями пациентов. Это было бы... неэтично.

— Уверена, что сексуальное насилие над пациентками тоже неэтично, однако Вас это не остановило.

— Я имел в виду, что для меня это слишком опасно. Нельзя, чтобы нас с Вами застукали вне лечебницы. То, что случилось на прошлой неделе... было удивительно, но этого не должно повториться.

«На прошлой неделе? Какого хрена произошло на прошлой неделе? Минуточку... в тот день она не ждала меня у кабинета Розенштейна. Я обнаружила ее здесь, и она сказала, что ждёт меня. Ну да, конечно, скорее всего поджидала его член, чтобы он ее дотрахал».

— Ну, Эмма ведь не будет лечиться тут вечно. В конце концов, я засуну ее в какую-нибудь другую дыру, а пока мы можем еще немного позабавиться.

— Марго, мне кажется, что…

— А мне кается, что у Вас нет выбора, доктор. Но я понимаю, что всё это очень сбивает с толку. Может, нам стоит сходить в административное здание и обсудить это с Вашим отделом кадров? Посмотрим, может, они смогут нам помочь разгадать эту маленькую загадку? — пригрозила она.

— Я хотел сказать, — усмехнулся Каспер и, шагнув к ней, обхватил ее за пояс. — Что мне кажется, к отказам ты не привыкла, верно? И кто я такой, чтобы менять твои привычки?

— Вот именно. Давай, нам нужно поторапливаться, пока она там беседует со своим дружком.

Затем они стали целоваться, что уже произвело на Эмму достаточно неприятное впечатление, но, когда он развернул Марго и нагнул над матами, девушка почувствовала, что сейчас расстанется с завтраком. Она увидела, как юбка матери скользнула вверх по бедрам, а затем Каспер загородил Эмме обзор своей задницей. Его руки легли на ремень и расстегнули молнию.

Эмма медленно встала и осторожно попятилась от двери. Отойдя достаточно далеко, она повернулась и тихо вышла из спортзала. Ей не нужно было видеть, как её мать жарят раком в спортзале психбольницы, она и так уже знала, какой мерзкий человек Марго, давно на это насмотрелась. Поэтому она просто вышла из здания, спустилась по ступенькам и огляделась в поисках машины Джерри.

Забавно, но, когда Эмма обнаружила, что Каспер домогается своих пациенток, ее первой реакцией был гнев. Ей хотелось уличить его или кому-нибудь рассказать. Чтобы защитить других, более уязвимых женщин.

Однако первой реакцией Марго было желание его уличить и шантажировать. Использовать эту информацию в своих интересах. Кого волнуют другие женщины — Марго волновалась только о себе.

Это и впрямь было ужасно. Постыдно. Эмма это знала, она это понимала.

И все же, проскользнув в машину Джерри и выдумав какую-то тупую отмазку, что Марго еще разговаривает с врачами, она не могла отделаться от мысли...

«Я хотела поступить хорошо, а Марго — плохо, ну и кто из нас на самом деле получает желаемое?»

ЭММА

Ладно, да, иногда я понимаю, что сбиваю с толку.

В смысле, помимо того, что я чокнутая...

Я жертва сексуального насилия с глубоко укоренившимися проблемами, возникшими в результате этого насилия, и все же я люблю секс, осознаю свою сексуальность и, как правило, не боюсь ею насладиться.

Может, оттого что я подверглась этому в столь юном возрасте, я теперь лучшее это понимаю? Хотя, скорее всего, нет.

Может, это потому, что я научилась систематизировать свершенное надо мной насилие и полностью отделять его от своего восприятия самой себя.

Или, может, просто это стало неотъемлемой частью меня — с раннего возраста мне вдалбливали в голову, что я гожусь лишь на то, чтобы ублажать мужчин. Теперь я в этом настоящий эксперт.