— Ты должна рассказать мне все, — возмутительно заявила Виктория и прислонилась ко мне, когда мы вошли в Грач-холл, здание нашего общежития. Я заметила гигантский коллаж из фотографий на одной стене, и на всех них, казалось, доминировала она. Социальная стена, как я предположила. Она использовала ее, чтобы визуально выразить свою популярность.

Она обняла меня крепче и продолжила идти.

— Я хочу знать, что ты делала на той дороге и почему ты была за рулем машины Александра.

— Не знаю, слышала ли ты что-нибудь о моей коме, но на самом деле я мало что помню, — сказала я и быстро заморгала, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что- нибудь о девушке рядом со мной. Я покачала головой и добавила: — Я ничего не понимаю.

— Послушай, я никому не скажу, — сказала Виктория, когда мы пересекали просторное фойе, увешанное фотографиями светловолосых девушек, смотрящих на нас сверху вниз в равной степени с презрением и превосходством. — Тебе не обязательно продолжать притворяться передо мной.

— Это не притворство, серьезно, — сказала я.

Она, казалось, не слышала меня и продолжала говорить, пока мы подходили к лифту. Она нажала на кнопку, единственная дверь скользнула в сторону, и она сказала оставшимся девочкам:

— Извините, здесь место только для нас.

Мы вошли, и она нажала кнопку верхнего этажа, седьмого. Как только он начал двигаться, она глубоко вздохнула и сказала: — Клянусь, Низшие продолжают присылать к нам все более глупых девушек.

— Низшие? — спросила я.

— Ты знаешь, откуда мы берем большинство девочек для всего этого колледжа, — сказала Виктория с плохо скрываемым раздражением.

— Серьезно, Уиллоу, если я узнаю, что ты лжешь о том, что ничего не помнишь, я буду чертовски зла.

Лифт остановился, и дверь открылась.

Мы вошли в красивый коридор, заполненный фотографиями в рамках еще более красивых девушек, все выпускницы. У всех них были безупречные прически и макияж. Они были одеты в классически красивую одежду, несмотря на очевидный факт, что на протяжении десятилетий они принадлежали к разным эпохам.

Коридор был коротким, и я поняла, что мы находимся на вершине башни. Из окна, выходящего во внутренний двор, открывался вид на то место, где я только что проходила со своими родителями.

Любопытно, что все это пространство пересекала высокая кирпичная стена. Я приняла это за здание, когда была внизу.

— Почему это здесь? — спросила я, указывая на стену, глядя на студентов, слоняющихся внизу, и желая, чтобы у меня была их беззаботная жизнь.

— Теперь ты действительно чертовски глупа, да? — огрызнулась Виктория и драматично вздохнула. — Предстоит тяжелый год. Это стена. Она отделяет мальчиков от девочек и удерживает нас от того, чего мы не должны делать.

У меня промелькнуло, как я целую кого- то, его рука у меня под юбкой, и ощущение, будто я падаю сквозь звезды, взрывающиеся изнутри.

— Мне жаль, — сказала я. — Хотела бы я, чтобы этого не случилось. Жаль, что я не могу вспомнить все.

— Что ж, это хороший способ рассказать тебе о твоем сюрпризе, — сказала она, хлопая в ладоши, как взволнованный ребенок. — Я не могу дождаться, когда ты увидишь, что это.

— Что это? — спросила я, стесняясь своего волнения, потому что она на самом деле напугала меня. Я чувствовала, что ей хотелось бы как-нибудь подшутить надо мной, разыграть эпическую шутку, чтобы заморочить мне голову.

— Увидишь, глупышка, — сказала она и схватила меня за руку. — Раз уж ты теперь такая глупая, то эта дверь — твоя комната, а другая — моя.

Она указала налево на мою, направо на свою.

— Твой сюрприз ждет тебя, — сказала она.

Я бы осталась поблизости и понаблюдала за твоей реакцией, но у меня куча дел. Тяжело быть главой приемной комиссии в этом году, но кто-то должен это сделать. Кроме того, для меня большая честь быть выбранной на такую важную роль на втором курсе.

— Да, определенно, — сказала я, ничего не понимая из того, что она говорила.

Мы расстались, и она вложила ключ в мою руку, когда я направилась к своей двери.

Я колебалась, стоя перед ней, не желая открывать её и узнавать, какую ужасную вещь она приготовила. Как будто незнание могло помешать розыгрышу Виктории воплотиться в жизнь.

Но я не могла вечно оставаться в коридоре. Виктория наблюдала за мной со своего конца, ее глаза сияли от предвкушения.

— Давай, — сказала она. — Он ждет.

А потом дверь распахнулась, и там стоял совершенно незнакомый человек, глядя на меня сверху вниз.

В тот момент, когда я его увидела, он мне сразу не понравился. Я ему не доверяла. Все в нем было неправильным. Каждая клеточка моего тела говорила мне, что он опасен, и мне потребовалась вся моя воля, чтобы не развернуться и не убежать.

— Вот и она, — сказал парень и притянул меня в свои объятия, поцеловав в макушку. — Моя прекрасная невеста, мой милый воробушек.

И тогда я поняла, что встретилась с Александром. Парень, за которого мне было суждено выйти замуж.