— Парис! — теперь голос Лео был громким и более жёстким. — Что, чёрт возьми, произошло перед тем, как ты очнулся?

Парис прикрыл глаза и попытался восстановить в памяти последние события.

Итон.

Его налитые кровью глаза.

Его выпущенные клыки.

Его длинные когти.

А потом его нападение на Таноса…

Парис вспомнил. Страх и тревога сотрясали его тело словно раскаты грома, и в следующую секунду они вырвались наружу через ладони. Облако чёрного тумана окутало и поглотило старейшину и вытянуло через рот всё, что делало его когда-то единым целым.

Когда Итона выгнуло под каким-то невероятным углом, Танос упал рядом на пол и закричал так, словно происходившее с древним вампиром испытывал он сам.

Щека Таноса была в крови, вытекающей из нанесённой Итоном раны, из дёсен торчали клыки, и когда Итон наконец осел, став не более чем высохшей оболочкой, Парис отключился и очнулся уже здесь.

— Парис?

Парис открыл глаза и попытался отогнать мысли о боли, которую он причинил Таносу, хотя хотел одного — помочь и защитить, а потом произнёс чужим голосом:

— Похоже, я убил Итона.

Сначала Лео подумал, что ослышался. Но посмотрев в затравленные глаза друга, понял, что услышал всё правильно.

«Твою ж мать! Парис убил Итона? Убил?! Да что всё это значит?»

Лео зажал рукой рот — он побоялся, что иначе из него вырвется крик или вопль полнейшего ужаса при мысли, что сделанное Парисом могло так же убить двух его любимых.

— Лео… — произнёс Парис и шагнул в его сторону.

«Да, любимых», — подумал Лео, поражённый этим осознанием и пониманием того, что, возможно, никогда их больше не увидит.

— Лео! — Парис сделал ещё один шаг, и Лео отшатнулся. Он видел, что его движение причинило Парису душевную боль, но не знал, как реагировать иначе.

«Что если…» Что если его друг только что убил…

— Ох… — послышался позади стон. Лео обернулся и увидел пришедшего в себя Элиаса, который потирал висок и оглядывался по сторонам. Наткнувшись взглядом на Лео с Парисом, он нахмурился. — Куда, чёрт подери, делись все?

Лео открыл было рот сказать, что не знает, но не смог произнести ни слова. Он до сих пор пытался принять то, что только что узнал. Элиас поднялся на ноги и покачнулся. Потом, восстановив равновесие, он подошёл к Лео. Затем перевёл взгляд ему за спину и увидел стоящего там Париса.

— Что происходит? — Элиас снова посмотрел на Лео и повторил: — Где все?

«Хороший, блять, вопрос!» — подумал Лео. От паники в груди стало тесно и пульс зачастил как сумасшедший.

«Думай, Чейпел, думай!» Но в голову ничего не приходило. До этого они были в Зале, полного вампиров, а теперь… Теперь все куда-то исчезли… или того хуже.

— Парис? — спросил Элиас, когда понял, что от Лео ничего не добьётся. Лео в этот момент даже не мог посмотреть на стоявшего позади мужчину, потому что боялся, что не сдержится и бросится его душить.

«Как Парис мог сделать такое?»

— Я… я думаю, что я, похоже, что-то сделал…

— Он убил Итона, — выпалил Лео.

— Я не хотел, — проговорил Парис. Лео встал рядом с Элиасом и оба уставились на заламывающего руки мужчину. — Мы с Таносом были в комнате. Ну той, из которой нет выхода.

Парис говорил, и Лео прижал кулаки ко лбу, ощущая растущую горечь от услышанного.

— Хорошо… — ответил Элиас, по мнению Лео, как-то слишком спокойно.

— Хорошо? Что значит «хорошо»? — переспросил Лео. — Он убил Итона, и теперь все куда-то исчезли. — Лео осознал, что его голос стал выше на пару октав, но ничего не мог с собой поделать. Он был до безумия напуган. — Тебе что, всё равно, что Айседора, не знаю, умерла?!

Элиас положил ему ладони на плечи, удерживая на месте и успокаивая своим уверенным взглядом.

— Тебе нужно остыть.

— Ничего мне не нужно! — огрызнулся Лео и сердито глянул на Париса: — Как ты мог сделать такое? После всего, что я рассказал тебе.

— Лео! — рявкнул Элиас, и Лео встретился глазами с серебристым пристальным взглядом. — Если ты успокоишься и немного подумаешь, ты поймёшь, что забыл что-то очень важное. Итон не был связан узами, ни с кем, даже с Таносом.

«И-и-и? Что, вашу мать, это означает?»

— Мы с тобой, — продолжил Элиас так, словно объяснял пятилетнему ребёнку, — соединены с теми вампирами кровью. Если они умрут…

— Мы тоже умрём, — прошептал Лео, и Элиас кивнул.

— Верно.

Когда это знание осело в голове, дыхание Лео начало приходить в норму.

— А что, если они изменили правила?

— Боги?

— Да.

Элиас опустил руки, засунул их в карманы брюк и пожал плечами:

— Не думаю, что всё работает именно так. Они хотели только одного — уничтожить расу вампиров. Но, думаю, они поняли, что нужно действовать иначе, чтобы достичь своей цели.

— Совершенно верно, Элиас Фонтана.

Голос, отразившийся эхом от стен, исходил из передней части громадного Зала и, достигнув троицы, заставил посмотрел в ту сторону. Лео сразу же узнал этот голос. Он принадлежал его богу — Аполлону.

Увидев мужской силуэт над помостом, Лео сглотнул и почувствовал, как внутри закипают весь его страх и вся его ярость. В предыдущую встречу Лео назвал Аполлона трусом, бог и сейчас скрывался за дымом и отражениями.

Лео был сыт по горло этим дерьмом. И разозлён из-за своей неспособности сделать что-либо для Василиоса, Аласдэра и, чёрт, для себя самого.

«Что такого ужасного они сделали, чтобы заслужить смерть?»

— В последнее время — ничего. Таков ответ на ваш вопрос, мистер Чейпел. Похоже, вы каким-то образом повлияли на тех, кого должны были уничтожить, и это, мягко говоря, крайне озадачивает.

«Что? Что это значит?»

Аполлон с самого начала был напыщенным говнюком, который, верный себе, продолжал говорить высокомерно и обиняками. Почему прямо не сказать, что это значит? И почему он никогда не показывается?

— Как странно, что тебя интересует мой внешний облик, — заметил Аполлон. — Если увидишь меня, твоё отношение как-то изменится?

— Ни на йоту, — ответил Лео, решив не молчать. — Но мне говорили, что мы очень похожи.

— Правда? — спросил Аполлон, и внезапно Зал залило светом так, будто со здания сняли крышу и солнце теперь свободно освещало всё вокруг. На помосте возник мужчина— точная копия Лео, вплоть до серых глаз и коротких светлых волос.

Лео понял, что потерял дар речи только тогда, когда Элиас проговорил:

— Вашу ж мать…

— Элиас, ты, как всегда, красноречив, — проговорила женщина с волосами цвета воронова крыла, появившись возле Аполлона. При её виде Парис пододвинулся ближе к Лео.

Если это Аполлон, тогда это должно быть…

— Артемида, — произнёс Элиас. — Очень жаль разочаровывать тебя, но я до сих пор дышу.

— Не стоит извиняться. На самом деле, ты пролил свет на то, что всегда меня интересовало.

Элиас сделал шаг вперёд.

— На что именно?

— Если ты и вправду любил её, то могла ли она любить тебя в ответ?

— И ты узнала ответ, почти убив меня?

Женщина пожала плечами, и Лео удивился: как могли эти существа считать себя выше созданных ими вампиров, если сами были беспощаднее и равнодушнее тех, кого хотели убить.

— А вот тут, Леонид, ты ошибаешься. Не правда ли, Парис? — Аполлон обратился к молчаливо стоявшему Парису. Лео и Элиас разом повернулись в его сторону и увидели, как кровь резко отлила от лица друга — яркий свет в Зале начал тускнуть и пространство заполнила внушающая страх тень.

— Парис видел самого тёмного из них и положил начало их концу.

По холоду, резко окутавшему весь Зал, Элиас понял, что в святилище прибыл последний бог — Аид. Пока Лео с Парисом стояли, словно приросшие к месту, Элиас встал между друзей, готовый сделать всё возможное, чтобы защитить их.

— Как благородно, — произнёс Аид, и от его голоса по спине Элиаса прокатилась волна ужаса. — Но ты вряд ли сможешь спасти их. И хотя ты, Элиас, прав, и обстоятельства немного изменились, сейчас вы там, где должны быть, чтобы всё вернулось на круги своя.

Элиас увидел, что Парис обхватил себя руками так, словно замёрз, и почувствовал, как его тело тоже задрожало.

— Что ты имеешь в виду? Ты убил их? — спросил Лео.

Под зловещий смех, гулко разнёсшийся по Залу, рядом с Аполлоном проявилась тёмная фигура, закутанная в чёрный плащ с головы до пят. Она подняла руку и сбросила капюшон, открыв лицо с острыми углами и угрюмыми чертами в обрамлении тёмных волос, рассыпавшихся по плечам так же, как у Париса.

— Мы никого не убили, мистер Чейпел, — ответил Аид голосом, который змеёй скользнул по каменному полу и свернулся вокруг них кольцом. — Но твой друг, Парис, начал то, что следует закончить.

Прежде чем Лео или Парис смогли сказать что-нибудь, Элиас спросил:

— Имеешь в виду Итона?

— Почему его? — спросил Аид.

— Иначе мы с Лео были бы мертвы.

Артемида тихо рассмеялась, и при звуках знакомого голоса Элиасу захотелось проклясть её за многолетнюю ложь и за предательство, когда она бросила его умирать. Элиас вряд ли когда-нибудь поймёт, как мог он поверить в её враньё об Айседоре.

— Причина в том, Элиас, что ты знаешь — это правда, — ответила Артемида. — Те, с кем вы с Леонидом по-глупому связали себя узами, те, кого вы полюбили, они — зло. У них нет способности выражать эмоции так, как того требует существование среди других живущих.

— Это неправда! — выкрикнул Парис, и все в Зале посмотрели в его сторону. — Они умеют чувствовать сострадание, горе и… даже любовь. Но вы это уже знаете. — Парис повернулся к Аиду: — Именно ты показал мне это, когда пытался доказать свою правоту насчёт Итона. Да, в них есть тьма и зло, как в любом думающем существе. Но в них есть и много другого. И если вы действительно самые могущественные среди всех, тогда в вашей власти всё изменить. Признайте ошибку и проявите милосердие к своим созданиям. Всё начал Аполлон, — Парис шагнул вперёд и, испугав Элиаса, указал пальцем на того, кто был действительно ужасен. — А вы поддержали и затянули это на века. Я уверен, что кто-то из вас может прекратить это.

— Хм… Возможно не прекратить. Но изменить… — ответил Аполлон, выходя вперёд и оставляя позади двух богов на возвышении. И вдруг Элиаса осенила вспышка узнавания.