Автомобильный салон «Суперавтогипербалтэкстрамаркет» находился на какой-то кривой и грязной улочке в самом конце Купчино.

Еще там, у алкогольной лавки, я объяснил водиле, что именно мне нужно, и он, сказав, что все понял, привез меня в этот подозрительный автосалон. А нужен мне был новый и быстрый, но недорогой и не особо выделяющийся автомобиль, который в случае чего не жалко было бы и выбросить, о чем я и сказал седому автомобильному волку. После этого мы познакомились, чтобы было удобнее обращаться друг у другу, и Петрович, как звали моего водителя, повез меня в подходящее место.

Покачавшись на колдобинах и даже зацепив пару раз днищем за торчавшие из дороги булыжники, «Мерседес» подъехал к проволочной ограде, за которой в несколько рядов стояли новенькие казахстанские «Дэу» и Всеволожские «Форды».

Въехав в покосившиеся ржавые ворота, Петрович подкатил к вагончику, из которого сразу же вышли двое откровенных бандюганов, одетых в приличные черные костюмы, которые смотрелись на них, как ласты на корове.

– Все путем, не беспокойтесь, – сказал Петрович, заметив, что я пристально рассматриваю коротко стриженых торговцев движимостью.

Мы вышли из машины, и один из бандюков, подойдя к Петровичу, протянул ему руку и сказал:

– Здоров, Петрович!

– Здоровей видали, – ответил Петрович и так сжал руку братка, что тот поморщился.

– Ну ты и лось, – уважительно сказал бандюган, – недаром братва говорит, что…

– Ладно, Толян, неважно, что там братва говорит, – прервал его Петрович, – нужна приличная телега.

– Легко! – ответил Толян. – Какая именно? И повернулся ко мне.

Я посмотрел на него, потом на стоявшие рядком скромные «Дэу», и сказал:

– А вот такая. Только чтобы она быстрая была. Не люблю, когда бараны на «бомбах» вперед вылезают.

– Это можно, – ответил Толян, оценивающе глядя на меня. – Есть со спортивным двигателем от «Рено», автоматическая коробка, двести сил, спецзаказ для своих. Но стоит подороже, сами понимаете.

– Понимаю, – я кивнул, – сколько?

– Ну, сколько… «Дэу Нексия» стандартной комплектации – девять двести. Эта – семнадцать с половиной. Устроит?

– Устроит.

Я пристально посмотрел на Толяна и добавил:

– Но только чтобы все было чисто. Мне проблемы не нужны.

Толян протестующе выставил перед собой ладони:

– Обижаете! Мы работаем чисто. Нам геморрои тоже ни к чему.

– Вот и хорошо, – я посмотрел себе под ноги, – а как насчет страховки, техосмотра, номеров и всего прочего? Мне нужно все сразу. Чтобы я мог спокойно уехать отсюда и ни о чем не думать.

– Элементарно. Но стоить будет немного дороже.

– Двадцатка за все – нормально?

– Нормально, – кивнул Толян.

Такой сговорчивый клиент, как я, был для него просто подарком.

– Когда будет готово? – спросил я и полез в карман за деньгами.

– Через три часа, – ответил Толян, не отрывая взгляда от моей руки. – Нужно будет съездить к ментам, решить там все.

Я отсчитал ему двадцать тысяч баксов, отдал свою американскую ксиву и, повернувшись к Петровичу, сказал:

– А мы пока покатаемся по Городу, верно? Петрович, как видно, не ожидавший от меня таких решительных действий, только кивнул, а я, снова посмотрев на Толяна, пересчитывавшего деньги, спросил:

– Вы, я надеюсь, люди серьезные? За слова отвечаете? Толян посмотрел на меня, как сержант на генерала, и ответил:

– Все будет четко, как в Швейцарии. Отвечаю.

– Ну, смотри, – строго сказал я и, похлопав Петровича по плечу, сказал:

– Поехали кататься!

Петрович развернулся налево кругом и, подойдя к машине, распахнул передо мной дверь.

Я завалился на потертое бархатное сиденье, а он, бережно закрыв дверь, шустро обежал «Мерседес» и сел за руль.

– Куда едем? – любезно спросил Петрович.

Было очевидно, что то, как резко я решил проблему с машиной, произвело на него впечатление, и он понял, что перед ним не обыкновенный богатый придурок, а человек не простой, да еще и привычный к тому, как нужно разговаривать с братвой.

Так-то оно так, да не совсем.

Ведь сейчас я был совершенно один.

Абсолютно!

Для всех я был просто Майкл Боткин, русский американец. И не было у меня за спиной ни воров, ни Игроков – никакой силы, которая могла бы поддержать и защитить. И я уже не мог сказать в критической ситуации – стоять, я вор в законе Знахарь! Скажи я такое – тут же мне кранты и придут. Во-первых, Знахарь вроде как помер в Бутырке, а, во-вторых, если не помер – воры, менты и ФСБ тут же устроят за ним охоту. Да такую, с улюлюканьем и борзыми собаками, что земля у меня под ногами гореть будет. Такое уже бывало. Проходили.

Может быть, Игроки и следят за мной, берегут меня, так сказать, но я-то ведь этого не знаю!

Так что – один я в поле воин.

И, как говорится, если что – никто не узнает, где могилка моя.

Пока я размышлял на эти не очень веселые темы, Петрович почтительно ждал, что же я ему отвечу.

– Куда едем… А поехали на набережную! Давно я там не был.

– Слушаюсь, – ответил Петрович и врубил передачу.