– Прости, что солгал тебе. Ты хотела потерять девственность с кем-то, кто сделал бы это хорошо для тебя, и я отменил это решение. Это было нечестно.

– Так почему же ты это сделал?

– Когда Ксавиан впервые проговорился, что собирается затащить тебя в постель, я сказал себе, что не могу позволить такого, потому что ты пожалеешь об этом. Он кобель. Он не любит тебя... – Я выдыхаю.

– И думал, что смогу спасти тебя.

Кажется, это только делает Эхо несчастнее, потому что слезы затуманивают ее большие глаза.

– Мое решение, должно быть, показалось тебе импульсивным. Знаю, ты хотел как лучше, и я ценю, что ты пытаешься мне помочь, но...

– Я был идиотом. И придурком. Правда в том, что я не хотел, чтобы Ксавиан прикасался к тебе.

– Но ты тоже не хотел прикасаться ко мне. – Она вспоминает романтическую сцену, которую я разыграл, и съеживается. – Я много думала. Но мне не нужна твоя жалость, особенно такого рода.

– Что? Нет! Это не...

– Тебе не нужно пытаться заставить меня чувствовать себя лучше. Ты высказал свою точку зрения. Мы друзья. Просто друзья. И то, чего я хотела, выходило далеко за рамки этого.

– Подожди. – Я медленно подхожу и протягиваю руку, чертовски надеясь, что она ее возьмет. – Эхо, я просто не...

– Хочешь меня. Я знаю. И мне жаль. – Она шарахается в сторону, шмыгая носом. – Я была не очень хорошей подругой.

О чем, черт возьми, она говорит?

– Нет, ты всегда была самой верной, заботливой, доброй, позитивной...

– Я лгала тебе о своих чувствах с тех пор, как стала первокурсницей в старшей школе. Вот как долго я была влюблена в тебя.

От шока у меня сводит живот. Она серьезно?

– Ты чувствовала это в течение восьми лет?

Она кивает, выражение ее лица опустошенное, льются новые слезы.

– Мне было четырнадцать, когда я впервые осознала это. Мне так повезло, что самый симпатичный мальчик-второкурсник был моим лучшим другом. Я помню, как надела свое самое красивое платье в первый четверг декабря, когда билеты на Зимний бал наконец поступили в продажу. Я видела, как ты купил пару во время ланча. Потом ты подошел ко мне, выглядя таким взволнованным. Мой желудок перевернулся, а сердце бешено заколотилось. Я была уверена, что ты собираешься пригласить меня. Но вместо этого ты пригласил Кейтлин.

Я едва помню эту девушку... за исключением того, что мы целовались после танцев, и я положил руки на ее сиськи.

– Ты взял Элли на весенний фестиваль. Пригласил Жасмин на вечеринку по случаю окончания школы. И ты провел все лето, занимаясь сексом с Дакотой.

Теперь она рыдает.

Дерьмо. Я причинил ей так много боли. Я хочу прикоснуться к ней и утешить, но не имею права. Я чувствую себя подонком из-за того, что никогда не замечал ее чувств.

– Пироженка, я понятия не имел...

Я тянусь к Эхо.

Она отмахивается от меня.

– Потому что я не хотела, чтобы ты заметил. Но мне больно слышать, как ты все время говоришь о других девушках, особенно о том, что ты с ними делал.

Я действительно болтал. Черт, это, наверное, звучало как хвастовство. Я не думал, что Эхо заметила. Или переживала.

Нет, я вообще не думал, тупица.

– Я держала все при себе, потому что не хотела быть одной из тех прилипчивых девчонок, которых ты кидаешь. Я не могла вынести мысли о том, что меня не будет рядом с тобой. И я не могла перестать надеяться, что ты наконец-то увидишь меня. Но ты этого не делал. – Ее голос говорит мне, что это было сокрушительно. – Колледж был в значительной степени повторением.

Я понятия не имел. Все эти годы…

– Так вот почему ты выбрала Ксавиана, чтобы он затащил тебя в постель? Чтобы посмотреть, причинит ли мне это боль? Чтобы я мог понять, что ты чувствовала?

– Нет. Это была моя последняя отчаянная попытка понять, имеет ли значение для тебя то, что я делала. Если бы ты... приревновал. Ксав продолжал настаивать, что ты ревнуешь.

– Он был прав. Я чертовски ревновал.

– Потому что я обманом втянула тебя в это. Иначе ты бы никогда не думал обо мне больше, чем о подруге. Я так сильно хотела, чтобы ты хоть раз увидел меня... – Боль искажает ее лицо. – Поэтому, когда я умоляла Ксавиана помочь, он согласился.

Мои глаза сужаются.

– Как помочь тебе?

– Он начал с того, что две недели выбирал мне одежду.

– Все эти платья и бикини? – Те, от которых у меня потекли слюнки, например, короткая, солнечно–желтая, облегающая грудь сорочка, в которую она сейчас одета? – Это была его идея?

Она с несчастным видом кивает.

– Мы ходили по магазинам. Он выбрал все, вплоть до нижнего белья.

Я должен был догадаться, и тот факт, что он, вероятно, видел ее во всем, что предназначено для того, чтобы соблазнить меня, разрывает меня на части.

– А как насчет белой ночной рубашки, сквозь которую я мог видеть, когда твои волосы намочили ее?

– Ее тоже. Все это.

– Черт.

Я собираюсь пригрозить Ксавиану, если он снова подумает об Эхо как о женщине.

– Я спросила его, как свести тебя с ума, и он научил меня, что делать и говорить. Я думала, что была готова к тому, что бы ни случилось. – Она морщится. – В ту ночь, когда мы прибыли на Гавайи, мне пришлось притвориться расстроенной, но я была взволнована, услышав, что ты намеренно помешал ему провести со мной ночь, когда я якобы планировала подарить ему свою девственность.

Предположительно?

– Ты не собиралась?

– Конечно нет. У меня никогда не было намерения позволять ему прикасаться ко мне. Я только хотела знать, будет ли иметь значение вероятность того, что он может это сделать. Вместо этого я потеряла терпение и поцеловала тебя. Я была в ужасе от того, что бросилась на тебя, и убежала. И как потрясающий друг, которым ты являешься, ты нашел меня, успокоил, отвел обратно в нашу комнату и простил. Я должна была перестать надеяться тогда... но я почувствовала искру во время того поцелуя.

– О, это было больше, чем искра, пироженка.

– Ты тоже это почувствовал?

Она в шоке

– Да. Это ошеломило меня.

Легкий румянец заливает ее щеки.

– После того поцелуя я не могла перестать желать.

И, как последний идиот, вместо того чтобы заключить ее в объятия и отнести в постель, я попытался разобраться в этом. Препарировать. Я заставил ее ждать и желать. Беспокоиться и задаваться вопросами. Нет, я не знал, что у нее была какая-то уловка в рукаве, но поскольку я знаю Эхо, то должен был догадаться. Ее поведение не сходилось. Мое единственное оправдание? Раньше я не думал о ней в таком ключе, поэтому не сразу сообразил. Но теперь я осознал. Эхо та, кого я могу полюбить, не только на сегодняшний вечер или на этой неделе, но и на долгие годы.

Навсегда.

Я надеюсь, что не убил то, что было между нами. Сейчас она честна в своих чувствах – и я рад, – но она закрывается. Как мне доказать, что моя слепота не имела к ней никакого отношения, это просто мой идиотизм? Как я могу сделать ее счастливой?

– Но это была глупая идея – думать, что дружба может перерасти в нечто большее просто потому, что я показалась в бикини. – Ее голос дрожит. – Мне жаль, что я пыталась манипулировать тобой. Я надеюсь, когда-нибудь наша дружба восстановится. Я возьму вещи и пойду в комнату Ксавиана. Наслаждайся оставшейся частью отпуска.

Она опускает голову и направляется прямиком к своему чемодану, но не раньше, чем по ее щекам текут новые слезы. Затем ее слова доходят до сознания. Она уходит?

Черт нет.

Я подхожу к ней сзади и хватаю ее за руку, оборачивая свою вокруг ее талии и притягивая ее к себе, затем прижимаюсь губами к ее уху.

– Это не была глупая идея, и я не хочу, чтобы ты уходила.

Эхо бросает осторожный взгляд через плечо. Наши лица в нескольких дюймах друг от друга. Надежда в ее широко раскрытых глазах чуть не убивает меня.

– О чем ты говоришь?

– Останься, пироженка. Я хочу тебя. Мне нужно показать тебе, как сильно.

Эхо медленно поворачивается в моих объятиях. У меня кружится голова от облегчения, когда она позволяет мне прижать ее ближе. Но, прежде чем я успеваю поцеловать ее, она останавливает меня.

– Ты хочешь сказать, что готов переспать со мной?

– Готов? Умираю от желания. Я проснулся утром и понял, что без ума от тебя — и не только как от друга. Вероятно, я чувствовал это в течение долгого времени, и был слишком слеп, чтобы увидеть. Я...

– Тебе не обязательно говорить это, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше. Я знаю, что вы с Джейси... вместе и...

– Больше нет. Послушай меня, Эхо. Я люблю тебя.

Ее губы приоткрываются в мягком вздохе.

– Нет. Ты просто так это говоришь.

– Нет, пироженка. Я никогда не говорил этих слов Джейси – или любой другой женщине, с которой я был, – поэтому не ляпаю это, чтобы заставить тебя чувствовать себя лучше. Ты открыла мне глаза, и я хочу, чтобы ты знала, что у меня на сердце. Джейси для меня не важна. Ни одна из этих девушек не была важна. Но ты всегда была рядом со мной. Теперь позволь мне быть здесь, с тобой.

Эхо ищет мои глаза. Пара свежих слез скатывается по ее щекам.

– Ты всегда был таким.

– Не таким, как мне следовало. Как ты оставалась такой удивительно преданной, замечательной подругой, когда я продолжал причинять тебе боль?

– Потому что я люблю тебя. И я продолжала надеяться, что однажды ты тоже полюбишь меня.

– Люблю, – уверяю я ее яростным шепотом, обхватывая ее лицо руками.

– Я люблю тебя больше, чем я думал. Больше, чем ты думаешь. Больше, чем я могу сказать тебе в нескольких словах. Если ты все еще хочешь меня, я не буду сдерживаться, чтобы не показать тебе, как сильно. И мы никогда не позволим Джейси и Ксавианам всего мира снова встать между нами.