Глава 1

Для всех читателей мрачных романов, которые верны своей любви к этому жанру: мы надеемся, что Black Sheep вам понравится.

БРИА

Я не всегда трахаюсь с мужчиной перед тем, как убить его, но когда это происходит, я понимаю, что у них у всех есть одна общая черта.

Они разочаровывают.

Экспонат номер двенадцать. Тристан Маккой.

Даже звук его имени во рту, когда я изо всех сил приближаюсь к слабому оргазму, оставляет пленку на моем языке. Я думаю о том, как сильно мне хотелось бы почистить зубы, пока он прижимает свои горячие ладони к моей груди, как будто замешивает густое тесто. Его руки мягкие, как сливочное масло, на них нет мозолей от работы на открытом воздухе или грубых видов спорта. Нет, перчатки для гольфа от Арнольда Палмера никогда не допустили бы появления мозолей на этой коже.

Вам не кажется странным, что я знаю марку его перчаток для гольфа? Так и должно быть. Возможно, это почти так же странно, как думать о перчатках для гольфа, сидя верхом на маленьком члене и мурлыкая имя, которое наполняет меня отвращением и волнением в равной мере. Скорее всего, это не вписывается в общепринятые рамки «интимного». Но интимность определяется как близкое знакомство.

Близость может быть прикосновением между двумя влюбленными.

Или прикосновение клыков паука к телу мухи.

— Господи, Эмма, — шипит он, когда я двигаю бедрами. Я улыбаюсь, проводя пальцами по его ухоженной груди. Он не замечает, что я прилагаю минимум усилий к своей улыбке. Его полуприкрытые глаза сосредоточены только на моих сиськах. — Где ты была всю мою жизнь?

Убиваю таких придурков, как ты, и растворяю их тела в гипохлорите натрия. Занята немного, в общем.

— Ждала тебя, милый.

Мне нужно почистить свой мозг зубной щеткой. Возможно, мой ответ был немного резковат, но на данный момент это не важно. Он не замечает.

Кстати, меня зовут не Эмма. В этой ситуации все не так, как кажется. Во-первых, надвигающийся оргазм не очень реален. Мне придется притвориться. Его короткий член не справится со мной, так что, думаю, на этот раз разочарование будет более острым. Эта спальня на самом деле не просто спальня, здесь скрыт набор оружия. Книжная полка на стене слева на самом деле дверь в потайную комнату. Фактически, целое логово. Все обо мне, об этом месте, об этом интимном моменте… это все ложь. Единственная правда — это паутина, которую я сплела вокруг нас, и смерть, которая поджидает в тени.

— Я кончаю, — говорит Тристан, откидывая голову на подушку и зажмуривая глаза. Его шея напряглась из-за задержанного дыхания. Его вены выпирают из плоти. В такие моменты Смерть берет меня за руку костлявыми пальцами и шепчет на ухо. Удавка.

Да, удавка.

— О, Тристан, да, — говорю я, прижимаясь своим тазом к его. Оргазм пробирается сквозь мой живот, сжимая мое лоно вокруг его короткого ствола. Разрядка длится примерно мгновение, хотя я притворяюсь, что это продолжается гораздо дольше, пока он опустошается в презерватив. Мой оргазм — как вода, выпущенная через клапан в плотине. Там целое озеро, запертое за непроницаемой бетонной стеной, до которой мне никогда не добраться.

Я соскальзываю с Тристана, борясь со своим отвращением под маской, которую я называю «Милая сексуальная кошечка», когда он ловко снимает презерватив. Он берет салфетку из коробки рядом с кроватью и заворачивает его, затем кладет на прикроватный столик. Не в мусорное ведро рядом с тумбочкой, просто… на тумбочку.

Удавка. Удавка. Удавка.

— Это было здорово, малыш, — ласково говорю я, когда Тристан ложится на спину, из его груди все еще вырываются тяжелые вздохи. Я изображаю ту же одышку, но мое сердце уже вернулось к нормальному ритму.

— Правда. Ты потрясающая, Эмма, — его шелковистая ладонь скользит вверх и вниз по моей руке. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, вероятно, об уходе, о том, что завтра рано вставать, о рабочей встрече, о какой-то ерунде. Я не даю ему договорить.

— Останься ненадолго, — мурлычу я, наклоняясь ближе, чтобы прикусить мочку его уха. На вкус как соль и одеколон Тома Форда. — Я разрешу тебе засунуть его мне в задницу.

Тристан давится смехом.

— Что ж, от этого предложения я не могу отказаться, — он хлопает меня по ягодицам, и я подавляю рычание. Заставляю себя оторваться от его уха, чтобы не прикусить и не оторвать его.

— Я принесу тебе что-нибудь выпить, милый.

Скатываюсь с кровати и натягиваю трусики, поднимая с пола, где он бросил их, чтобы показать мне свои лучшие выученные движения, теплая рука Тристана следует за мной, как будто я вот-вот испарюсь. Я подмигиваю ему через плечо, крепко надевая маску милой сексуальной кошечки, и направляюсь на кухню. Маска спадает с моего лица, как только я поворачиваюсь к нему спиной.

Бетонный пол успокаивающе действует на мои босые ноги. Мне не нравится температура кровати, в которой лежит Тристан. Там прохладное тепло. Иногда я чувствую, что мне нужно сгореть дотла, но этот очищающий огонь никогда не приходит. В похожие моменты, как сейчас, наступает какой-то скользкий жар. Прохладный поцелуй бетона на коже мне больше нравится.

Я беру стакан и наполняю его водой, внимательно разглядывая лилии в вазе на островке, пока допиваю, прежде чем поставить его в посудомоечную машину. Меня не возмущают такие детали, как цветы в вазе, или беспорядок заметок на холодильнике, или одинокая оборванная нитка на обивке грифельно-серого дивана в гостиной, где лежит мой белый кот Кейн, помахивая хвостом в тонком луче света из окна. Все это — часть моей сети. Вещи представляют собой мерцающую иллюзию, тщательно подобранную, каждая из которых создает образ нормальности. Безопасности.

Я беру с полки еще два стакана и прижимаю их к дозатору в дверце холодильника, чтобы положить на дно каждого по три кубика льда. Достаю немного бурбона из винного шкафа и лимонный сок из холодильника. А затем прижимаю палец к сенсору потайного ящика в шкафу рядом с холодильником. Он выдвигается из отсека, построенного Самуэлем. В ящике спрятанные флаконы с моим собственным особым составом — смесью кетамина[2] и хлоралгидрата[3]. Я бросаю один взгляд через плечо, просто чтобы убедиться, что Тристан не последовал за мной сюда, а затем беру флакон между большим и указательным пальцами, перекатывая кристаллы по стеклу.

Добавляю лимон в виски и разливаю коктейль по двум бокалам, смешивая полный флакон кристаллов в бокале Тристана. Простой сироп скроет вкус горьких лекарств. Перемешиваю, добавляю соломинку в свой стакан и ставлю все на место, прежде чем направиться обратно в спальню с напитками в руках.

Тристан лежит голый на кровати, скрестив руки за головой, его короткий, сморщенный член свисает сбоку. Он дергается, когда я приближаюсь. Требуется титаническая сила, чтобы сохранить на лице милую маску и покачивать бедрами, когда я иду к нему. Помогает то, что у меня в руке стакан, полный снотворного.

— Держи, милый, — говорю я. Улыбаюсь через соломинку и протягиваю Тристану его бокал, делая глоток своего напитка ровно настолько, чтобы ощутить на языке привкус алкоголя, и не более того.

— Кислый виски, мой любимый. Как ты узнала?

Я застенчиво пожимаю плечами.

— Догадалась.

Нет, это не так.

Я уже некоторое время наблюдала за Тристаном. Конечно, я знаю, что это его любимый напиток. Я знаю, какие клюшки для гольфа его любимые — «Ультра МАКС, Стар-комбо» в черно-золотом исполнении, какое порно он предпочитает — любительское двойное проникновение на «Порнхабе», какой протеиновый порошок он использует в своем смузи на завтрак — сухую сыворотку «Рокет уэй» со вкусом печенья и сливок. Я знаю, на какое время он ставит свои три утренних будильника, какой у него пароль от «Нетфликс», какую марку носков он покупает.

И я знаю, что он занимается инвестициями в «Здоровье ягненка», одну из дочерних компаний «Легио Агни».

Он зарабатывает им больше денег. Он помогает неуловимому Кэрону Бергеру обрести больше власти.

Я притворяюсь, что делаю глоток своего напитка и приподнимаю донышко бокала Тристана, когда он делает большой глоток. Конечно, как только он уйдет, его заменит другой брокер. Но это все равно правосудие. Последние пять лет он работал в «Здоровье ягненка». Согласно календарю, который взломал Самуэль, с ноября он дважды тайно встречался с Синтией Нордстром. Она самый высокопоставленный общественный деятель в шайке Кэрона.

Тристан должен знать. Он должен. Он знает, что такое «Легио Агни». Культ, который привлекает сломленных, отчаявшихся, одиноких женщин. Женщин, которые просто ищут безопасное место в этом мире. И потом Кэрон Бергер забирает все, что у них есть. Все, чем они являются.

И за свою роль Тристан Маккой заслуживает смерти.

Мое сердцебиение учащается. Я чувствую его у себя в горле.

Удавка.

Освобождение, которого я действительно жажду, приближается с каждым глотком.

— Как тебе выпивка, милый? Не хочешь еще? — спрашиваю я, когда Тристан делает большой глоток. Осталась всего четверть, а это значит, что он выпил более чем достаточно моего маленького зелья, чтобы начать ощущать эффект.

— Нет, в голову дало, и я хочу воспользоваться твоим предложением, — говорит он, его взгляд скользит по моему телу. Губы растягиваются в развратной ухмылке, обнажая дорогие виниры. — Где здесь ванная?

— Вон там, — говорю я, кивая головой на дверь справа от нас. Тристан встает и потягивается, его член болтается, как жирная личинка. Он ловит мой взгляд с опущенной маской. Мне больше не нужно прилагать усилий. Да я и не хочу этого делать. Сейчас на моем лице только клинический интерес, но я подмигиваю ему и говорю голосом, который не соответствует отрешенности в моих глазах. — Возвращайся поскорее, милый. Не заставляй мою задницу ждать.