Глава 6

Соло

Запомнить это? Э-э, почти уверен, что в этом не было необходимости, учитывая, что эта идея теперь навсегда укоренилась в моем мозгу. Я, Пантера и повязка на глазах? Рассчитывайте на меня — или на него; я не был привередлив.

— Убери от меня свои гребаные руки, Пантера, — сказал Юта. Мои губы приподнялись, когда я подумал о предупреждении Пантеры, чтобы я вел себя прилично до того, как мы приехали сегодня.

Называйте меня юным или незрелым, но видеть, как Пантера разозлился за мою честь, было очень сексуально, и если кто-то в этой раздевалке думал, что я положу конец этой демонстрации тестостерона, они были бредовыми.

— Может быть тебе стоит вмешаться?

Я обернулся и увидел, что Гуччи разглядывает ремонт, который давно был необходим нашей раздевалке.

— Зачем? Ты думаешь, Пантера не справится с этим?

— Э-э, нет. Думаю, настоящая проблема может заключаться в том, что он слишком хорошо с этим справляется. Но если он зайдет намного дальше, это будет основанием для отстранения. — Он столкнулся со мной плечом к плечу. — Если, конечно, это не является твоей целью.

— Что?

— Знаешь, убить двух зайцев одним выстрелом.

Какого хрена? Неужели Гуч действительно верил, что я сделаю что-то подобное? И Пантеру могут отстранить? Не собираясь давать ему возможность вылететь или получить нагоняй, я подался вперед, схватил Пантеру за выпуклый бицепс и встряхнул его.

— Пантера, давай. Он этого не стоит.

Проницательный взгляд Пантеры нашел мой, и когда лед растаял, а жар вернулся, он опустил руки и сделал шаг назад.

Я повернулся к Юте.

— Как насчет того, чтобы убраться отсюда нах*й и просмотреть план сегодняшнего полета? Докажи, что есть реальная причина, по которой ты здесь, а не для того, чтобы трепать языком и вести себя как гребаный мудак.

Юта оттолкнулся от стены и выпрямил спину, выпятив грудь, как будто его только что не одолели и не показали, каким ничтожеством он был перед своими товарищами-стажерами. Затем он протиснулся мимо нас и ушел.

Когда все остальные последовали за ним, Пантера обратил свое внимание на меня.

— Что?

— Не начинай ничего, ладно? — Пантера выгнул бровь, и я усмехнулся.

— Я вижу, ты действительно хотел на создавать проблем.

— Ты слышал, что он сказал о тебе?

— Да.

Пантера сделал шаг вперед, пока мы не оказались лицом к лицу. Хотя гнев покинул его, огонь все еще мерцал прямо под поверхностью.

— И тебя это устраивает?

— Мне насрать, что Юта думает обо мне.

— Правда?

Я кивнул.

— Правда.

— Ну, а мне, бл*ть, не насрать.

— Хм, я знаю. — Я склонил голову набок и заметил румянец, который все еще оставался на его щеках. Когда я опустил глаза к его рту, Пантера облизнул губы. — Это было чертовски горячо.

— Что именно?

— То, как ты стал таким защищающим. Юте повезло, что я хочу посмотреть, как ты сегодня надерешь ему задницу в небе, иначе я бы, возможно, удовлетворился тем, что посмотрел, как ты надерешь его здесь.

Пантера засунул руки в карманы и нахмурился.

— Мне не нравится, когда люди так говорят о тебе. Говорят о нас.

Что-то в тоне голоса Пантеры заставило дрожь возбуждения пробежать по мне. Это был кайф — знать, что этот умный, уверенный в себе задира думал, что за меня стоит бороться. Но в то же время я не собирался позволять ему упускать свой шанс стать номером один в «Элите» из-за какого-то придурка вроде Юты.

Мы заслужили свои места на вершине этой чертовой таблицы лидеров, и не было бы никаких сомнений по этому поводу, когда все было сказано и сделано.

— Я знаю, — сказал я. — Но ты не можешь позволить ему добраться до тебя. До нас. Это то, чего он хочет. Он хочет вывести тебя из себя. Это единственный способ, в котором у него есть шанс подняться с гребаного дна.

Пантера сделал глубокий вдох и выдохнул.

— Ты прав. Я знаю, что ты прав. Не знаю, почему я позволил ему так до меня добраться.

Желая ослабить напряжение настолько, насколько я мог, я положил руки на грудь Пантеры и ухмыльнулся.

— Потому что ты влюблен в меня.

Губы Пантеры дрогнули, но, как я и подозревал, это сработало.

— Влюблен? Я что, школьник?

Я оглядел пустую раздевалку, а затем провел рукой ниже его пояса, чтобы быстро почувствовать его растущую эрекцию. Пантера застонал и схватил меня за руку, а я прижался губами к его подбородку и сказал:

— Определенно не девушка...

— Господи, Соло. Ты должен остановиться. Мы должны переодеться и выйти на улицу, прежде чем Леви придет искать нас.

— Ты прав, — сказал я и неохотно отпустил его. — Но просто знай, что все время, пока я буду летать сегодня, я буду думать о повязках на глазах и о том факте, что, по-твоему, я бы выглядел в них чертовски хорошо.

Его пробормотанное проклятие, когда я выходил из раздевалки, заставило меня рассмеяться. Я прекрасно понимал, что порыв, который я испытывал, не имел ничего общего с тем, чтобы надеть форму и сесть в кабину пилота, а был связан с предвкушением того, что я снова останусь наедине с Пантерой.

Когда, черт возьми, это произошло?