Глава 25

Соло

Я знал, что этот разговор грядет, и боялся его. Это было девяносто девять процентов причины, по которой я был полным дерьмом на этой неделе. Но я знал, что выхода из этого нет. Пантере нужно было знать о разговоре, который у меня был с его отцом, и я не был уверен, как он отреагирует.

Если бы это были только мои страхи и чувства, но это было не совсем так.

— Соло?

Я сделал глубокий вдох и вплел свои пальцы в его.

— Ты помнишь то утро, когда я выбежал в продуктовый магазин? В то утро, когда была вечеринка у бассейна?

Страдальческое выражение его лица сказало мне, что он помнил.

— Это довольно трудно забыть. Ты вышел из моей комнаты с улыбкой на лице и вернулся с таким видом, словно кто-то задавил твоего любимого питомца.

— Не кто-то, а твой отец.

Пантера прищурил глаза.

— Ладно, остановись на секунду. А что насчет моего отца?

Ну вот мы и подошли к самому интересному. Я вздохнул.

— В то утро я столкнулся с ним в магазине. — Я позволил своим словам осесть, и когда стало ясно, что Пантера не собирается ничего говорить, я продолжил. — Я не уверен, помнишь ли ты, что я там покупал, но это было не просто пиво.

— Я помню, — голос Пантеры был спокойным, низким и немного... напряженным.

— Да. Эм, ну, он сказал мне несколько вещей, которые…

— Что сказал? — потребовал Пантера, убирая свою руку от моей.

Я хотел снова дотянуться до него, но вибрация, исходящая от него прямо сейчас, не совсем утешала меня. Она кричала: «Поторопись и закончи эту гребаную историю».

— Что он сказал тебе, Соло?

Я облизнул губы, раздумывая, как много стоит разглашать, но в конце концов решил ограничиться кратким пересказом.

— Ничего такого, чего бы я уже не знал. — Я прислонился спиной к перилам карусели и сунул руки в карманы, чтобы не наделать глупостей, например, не попытаться снова дотянуться до него.

— Например?

— Например, он не в восторге от нас… вместе. Он не думает, что я хороший выбор для тебя, и я определенно не тот, кого он бы выбрал.

Я оглянулся через плечо. Куда угодно, только не на молчаливого Пантеру. Казалось, я не мог ничего о нем понять, но когда он вскочил на ноги и начал расхаживать, я понял, что самое разумное — подождать.

Подожди и дай тому, что я сказал, осмыслиться.

— Он сказал тебе это? — наконец проговорил Пантера. — Он сказал тебе, что не рад за нас?

От его ледяного тона у меня по спине пробежал холодок, как и от тика на его челюсти. Пантера был в бешенстве. Когда я кивнул, он выругался.

— Что еще сказал тебе мой отец в то утро?

— Эм... — я сглотнул, а Пантера наклонился и положил руки на перила, к которым я прислонился, фактически заключив меня в клетку. — Он сказал, что если я забочусь о тебе, то я должен сделать то, что лучше для тебя.

— Что лучше для меня?

— Его точные слова были: «Я ожидаю, что ты поступишь правильно…» — если бы у гнева был оттенок, это был бы красный оттенок, который сейчас окрашивает щеки Пантеры.

— И что именно это должно быть? Оттолкнуть меня? Обращаться со мной как с куском дерьма последние пару дней?

— Нет. — Я поднялся на ноги, и Пантера сделал шаг назад, но я никуда его не отпускал. — Поверь мне, это худшее, что я мог сделать. Самая тупая гребаная вещь. Он просто... он залез мне в голову, ясно? — Я вскинул руки в воздух. — Он залез мне в голову, заставил меня усомниться в себе...

— И во мне.

— Да, — признался я, когда Пантера вернулся к расхаживанию. — И в тебе. И, ну, я начал думать, что, возможно, он был прав, и тебе было бы лучше без меня. Я имею в виду, давай посмотрим правде в глаза, ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем кого-то вроде меня.

— Я заслуживаю лучшего?

— Да. Я не глуп, Пантера. Ты практически член королевской семьи военно-морского флота. Ты чертовски умен, ты летаешь так, словно тебе принадлежит небо, и ты самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал. Я люблю тебя, но у меня нет никаких иллюзий. Я осознаю, что, вероятно, ты у меня здесь только на ограниченное время.

Пантера остановился и медленно развернулся.

— Что ты только что сказал?

Когда я обдумывал свои слова, три, которые я никогда никому не говорил, выделялись, как мигающая неоновая вывеска.

Когда Пантера направился в мою сторону, я обнаружил, что отступаю, не потому, что боялся насилия или ярости, а потому, что эмоции в его глазах отражали все, что я чувствовал за последние пару недель и слишком боялся сказать вслух.

— Ты сказал, что любишь меня.

— Я...

Пылающие голубые глаза Пантеры повергли меня в своего рода транс, а его губы изогнулись в самодовольной улыбке.

— Ты сказал, что любишь меня.

Просто услышав, как он произносит эти слова, мое сердце почувствовало, что оно вот-вот разорвется, и эта улыбка была предназначена для того, чтобы поставить меня на колени.

— Да, сказал.

Пантера потянулся к одному из крючков на ремне моих джинсов и притянул меня так близко, как только мог. Затем он опустил голову и прошептал мне в губы:

— Скажи это еще раз.

— Я люблю тебя, — сказал я и потянулся, чтобы взять лицо Пантеры. — Я просто не осознавал, насколько сильно, пока чуть не потерял тебя.

— Никогда. — Глаза Пантеры закрылись, и он прислонился своим лбом к моему. — Ты никогда не сможешь потерять меня, потому что я бы никогда не отказался от нас. Я тоже люблю тебя, Соло. И мне все равно, что кто-то скажет по этому поводу, особенно мой отец. Эти последние несколько дней показались мне вечностью.

Я нежно поцеловал Пантеру в губы.

— Я так сожалею обо всем, что наговорил тебе...

— Все в порядке.

— Нет. — Я покачал головой. — Это не так. Я должен был доверять тебе, доверять нам больше. Ты прав. Я позволил твоему отцу залезть мне в голову, когда я должен был прийти и поговорить с тобой.

— Поверь мне, я понимаю это. Если кто-то и понимает, в какие игры разума может играть мой отец, так это я. Но в следующий раз не отгораживайся от меня, ладно? Мы можем справиться с чем угодно, даже с ним, пока мы делаем это вместе.

— Договорились, — сказал я, а затем взял Пантеру за руку, и внезапно меня осенила идея. — Итак, эм, ты позволишь мне загладить свою вину?

Пантера выгнул бровь и оглядел меня.

— Ну, я, конечно, не собираюсь отказываться от этого.

Я начал пятиться к своему мотоциклу с улыбкой на губах, его рука в моей.

— Хм, я надеялся, что ты это скажешь.

Пантера облизнул губы, когда мы продолжили путь к нашим мотоциклам, прежняя тяжесть сменилась легкомыслием, которое заставило меня почувствовать, что я могу парить в воздухе.

— Хорошо, сначала я должен сделать несколько вещей, но… как насчет того, чтобы ты постучал в мою дверь в восемь, и я устрою тебе ночь, которую ты никогда не забудешь? — Я запечатлел поцелуй на его подбородке. — Ночь, которая напомнит тебе, что ты именно тот, кого я хочу, и с кем я хочу быть.

Дрожь пробежала по телу Пантеры. Я отступил назад, затем отпустил его руку и забрался на свой мотоцикл. Когда я завел двигатель, сверкнул улыбкой в его сторону. Я мысленно представил, как он стоит там и смотрит на меня так, словно я достал луну, и, выезжая со стоянки, пообещал себе, что к тому времени, когда ночь закончится, я позабочусь о том, чтобы он тоже увидел звезды.