ГЛАВА 17

Х

Прислонившись к дверному проему кабинета Дезире, я наблюдаю, как она рассеянно смотрит в окно.

— Что не так? — Спрашиваю я.

Не глядя на меня, она говорит:

— Я порвала с Виктором.

Спасибо, черт возьми. Засунув руки в карманы, я пересекаю комнату, пока не оказываюсь рядом с ней.

— Что-то случилось?

Она тяжело вздыхает и отворачивается от окна. Я резко втягиваю воздух, когда замечаю маленький порез на ее нижней губе.

— Он играет слишком грубо, — признается она, присаживаясь на диван. — Я ему не доверяю.

Моя челюсть сжимается.

— У тебя еще что-нибудь болит?

— Нет. Я в порядке.

— Мне нужно позвонить и напомнить ему о нашем соглашении?

— Я уже сделала это. — Она отмахивается от меня. — Он в Лондоне на несколько недель, так что не доставит хлопот. — Еще раз вздохнув, она снова отводит взгляд к окну. Ясно, что у нее на уме что-то еще.

— О чем думаешь?

Ее заплаканный взгляд возвращается ко мне.

— Кое о чем… — Она прочищает горло. — Ты когда-нибудь думал о браке, когда мы были вместе?

Мои брови взлетают до линии роста волос. Какого черта?

— Ты спрашиваешь меня, хотел ли я когда-нибудь жениться на тебе?

Она пожимает плечами.

— Мы были вместе семь лет.

Я сажусь на кофейный столик перед ней, упираюсь предплечьями в бедра и наклоняюсь к ней.

— Откуда это взялось, Дез? Это твои биологические часы? — Шучу я.

Она выдыхает струю воздуха через нос.

— Я серьезно. Ты единственный мужчина, который относился ко мне правильно, и мне просто интересно, когда все это развалилось.

— Когда отношения распадаются, стороны редко остаются друзьями, не говоря уже о деловых партнерствах. Наши отношения не развалились. Они стали крепче. Когда умер мой отец, моя жизнь изменилась. Мои приоритеты изменились. Мои чувства изменились.

Когда кто-то из наших близких умирает, это заставляет нас переоценить свою жизнь. Дезире была женщиной, которую я любил семь лет своей жизни. Она была хорошим партнером и моей самой большой болельщицей. Но она живет в мире фантазий. Ту, которую я создал, и она продолжает править. Она ни в коем случае не была готова отказаться от фантастической жизни ради домашнего уюта. Оглядываясь назад, я думаю, что Вуаль всегда должна была принадлежать ей.

— Ты мой лучший друг, и отсутствие тебя в моей жизни никогда не было вариантом. Я всегда уважал тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Я доверяю тебе больше, чем кому-либо другому. Правило, которое я ввел о том, чтобы не связываться с участниками, было для твоего же блага. Ты заслуживаешь большего, чем быть чьей-то интрижкой на выходные. Ты заслуживаешь жизни за пределами этого места. Ты заслуживаешь, чтобы тебя любили и поклонялись тебе.

Дезире шмыгает носом, вытирая слезы с щек.

— Я думала, Джио был тем человеком, который мог бы дать мне все это. Как я могла быть такой глупой?

— Это не так. Джио хороший человек, и он заботится о тебе. Я не оправдываю его поведение, потому что я никогда не соглашусь с изменой, но в его мире просто так обстоят дела. Так его воспитали.

— Он звонит мне без остановки, но я не знаю, что сказать. Я никогда не смирюсь с тем, что он спит с другими женщинами.

— Может быть, тебе стоит ответить и выслушать его. Вдруг он захочет изменить свои привычки и посвятить себя тебе, тогда я предлагаю тебе двигаться дальше.

— Может ты и прав. — Она кивает в знак согласия. — Спасибо.

— В любое время. — Поднявшись на ноги, я наклоняюсь и целую ее в щеку, прежде чем направиться к двери.

— Между прочим, — говорит она, — я тоже никогда не переставала любить тебя. Ты всегда будешь моим лучшим другом.

***

Она видение, лежащее обнаженной на спине посреди кровати, руки по швам, колени согнуты. Черная шелковая повязка закрывает ее глаза, а длинные светлые волосы рассыпаны веером вокруг лица.

Проскользнув в комнату, я останавливаюсь в изножье кровати и обнимаю ее. Мой ангел. Я полностью одержим этой женщиной.

— Икс? — Шепчет она с оттенком неуверенности.

— Я здесь, ангел.

Снимая с себя одежду, я бросаю ее на скамью в изножье кровати, прежде чем обойти ее стороной, забраться внутрь и вытянуться рядом с ней.

— Ты была хорошей девочкой на этой неделе? — Спрашиваю я, опуская рот к ее груди, проводя языком по соску.

— Да, — стонет она.

Моя рука опускается между ее ног, проводя пальцем по ее гладкой серединке, поглаживая клитор, прежде чем погрузиться в ее тепло. Стон одобрения вырывается из моей груди.

— Ты всегда такая влажная для меня, — бормочу я, перемещая рот к ее другой груди. Отрывая свои пальцы и рот от ее тела, я сдвигаюсь на кровати, прислоняясь спиной к изголовью. — Иди сюда.

Она перекатывается на живот, затем приподнимается на четвереньках. Взяв ее за руку, я направляю ее, пока она не оказывается верхом на моих бедрах.

— Ты нужна мне, ангел, — говорю я.

Мурашки пробегают по ее коже, когда я провожу руками по ее обнаженным бедрам, и вверх по ее гладкой спине. Притягивая ее тело вплотную к своему, ее груди прижимаются к моей груди, я наклоняю голову и прижимаюсь своими губами к ее губам. Ее рот приоткрывается, и я погружаю свой язык внутрь, скользя вдоль ее. У нее во рту всегда вкус мартини с водкой, который она пьет в баре, прежде чем подняться к нам в номер.

Макайла покачивает бедрами, потираясь своей скользкой киской о мой член, и мои глаза закатываются. Наш поцелуй становится неистовым, отчаянным, и ее бедра двигаются быстрее. Ее твердые соски задевают мою грудь, и она хнычет мне в рот, когда нарастает знакомое покалывание электричества.

— Я не хочу кончать вот так, — шепчу я ей в губы. — Мне нужно быть внутри тебя. Поднимись.

Положив руку мне на плечо, она приподнимает бедра, и я направляю свой член к ее входу. Я резко выдыхаю, стиснув челюсти, наблюдая, как мой обнаженный член исчезает в ее киске. Она чиста. Я чист. Есть контракт, так что никаких обсуждений не требуется. Ее другая рука перемещается на мое плечо, когда она находит свой ритм.

Выгибая спину, она кладет руки мне на бедра, покачивая ими, и черт возьми, если она не самая горячая штучка, которую я когда-либо видел. Это чертовски приятное ощущение.

Я долго не протяну.

Мои руки опускаются на ее бедра, чтобы остановить ее движения. Наклонившись, я запечатлеваю поцелуй открытым ртом между ее грудей, прежде чем взять в рот один из этих прелестных розовых сосочков.

— О Боже, — стонет она.

— Зови меня просто Икс, — поддразниваю я.

Ее тихий смех заставляет мышцы ее киски трепетать вокруг меня, и я стону. Как бы сильно я ни хотел, чтобы это продолжалось, ощущения слишком сильные. Обхватив ее руками за спину, я снова прижимаю ее тело вплотную к своему, прижимая ее к себе. Когда наши лбы прижимаются друг к другу, рты приоткрываются, я наклоняю бедра, глубоко входя в нее.

— Ах, — кричит она, впиваясь ногтями мне в спину. Ее тело вздрагивает, когда она начинает пульсировать вокруг меня.

— Вот и все, ангел. Кончай на мой член.

Ее рот приоткрывается, когда волна за волной удовольствия накатывает на нас, увлекая нас обоих под воду. Прикрыв ее рот, я крепко целую ее, глотая ее стоны, когда кончаю в нее.

Грудь вздымается, она заваливается на бок, пока мы оба пытаемся отдышаться. Через несколько секунд она спрашивает:

— Что случилось, Икс?

— Хмм?

— Что-то не так.

Виктор, вот что не так. Этот ублюдок заслуживает взбучки. О чем, черт возьми, думала Дезире?

— Что заставляет тебя так думать? — Отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал тихо и ровно.

Она перекатывается на бок и кладет руку мне на живот.

— Я услышала это в твоем голосе. Ты сказал, что я тебе нужна.

Я выдыхаю и решаю немного поговорить с ней в постели. За исключением того, что я позволю ей говорить самой…

— Тяжелый день.

Она опускает голову мне на грудь.

— Мне жаль.

— Все в порядке. — Я обнимаю ее за спину и зарываюсь носом в ее волосы, вдыхая ее сладкий аромат. — Расскажи мне что-нибудь о себе, ангел.

— Что ты хочешь знать? — Ее пальцы слегка касаются волос на моей груди.

— Все.

Я чувствую ее улыбку на своей коже.

— Это много информации, Икс. Как насчет того, чтобы я начала с самого главного?

Смех вырывается у меня из груди.

— Ладно. Какой твой любимый цвет?

— Фиолетовый, — говорит она без колебаний. — Твой?

— Черный. Когда у тебя день рождения?

— Черный, это не цвет, — игриво отчитывает она. — Разве ты не должен узнать о моем дне рождении из моей анкеты?

— Твоя личная информация является конфиденциальной.

— Ой. Мой день рождения 18 марта. Сколько тебе лет?

— Тридцать семь.

— Ммм. Мне нравятся мужчины постарше.

Я хмуро смотрю на нее сверху вниз, хотя она меня не видит, благодарный за то, что она только что открыла мне глаза.

— Ты встречалась со многими мужчинами постарше?

— Нет, — отрезает она. — Только с одним.

Моя челюсть сжимается.

— Расскажи мне о нем.

Ее тело на мгновение напрягается, затем расслабляется.

— Я никогда никому об этом не рассказывала. Даже моей лучшей подруге. — Она вздыхает, ее теплое дыхание касается моей кожи, и мой член возбуждается. — Мы познакомились, когда он пришел на мой урок в качестве приглашенного докладчика. Он был хорош собой и обаятелен. Он был само совершенство. Слишком идеальным. Он был ходячим красным флагом, но я не могла видеть дальше розовых сердечек в своих глазах. Он был властным, склонным к манипуляциям и, скорее всего, социопатом.

Я заставляю себя сохранять спокойствие, сохранять ровное дыхание и ровный голос.

— Он причинил тебе боль?

— Вроде того, — признается она.

Она рассказывает мне, как они расстались за несколько дней до выпуска и что, пока его не было в городе, она собрала свои вещи и переехала в отель. Что подтверждает то, что Виктор уже сказал мне. Потом она рассказывает мне, как он неожиданно появился на ее выпускном вечере и хорошо себя вел перед ее родителями. Моя кровь закипает, когда она рассказывает мне, что он сделал и сказал перед тем, как оставить ее в своем пентхаусе. Чувство вины разливается по моей груди, зная, что это я спровоцировала его, и он выместил это на ней. Он разозлился, что я забираю одну из его любимых игрушек, и попытался сломать ее.