ГЛАВА 14

Моя благодать ожила, как искра, порождающая пламя.

Это была очень демоническая просьба, но всё равно я была в шоке. Я уставилась на Рота, ошарашенная и уверенная, что я, вероятно, неправильно его расслышала.

Он серьёзно только что попросил меня убить не одного, а целый ковен людей? Плохих людей. Плохих людей, которые нас предали, но всё же. Он не мог говорить серьёзно.

Он издал смешок, который был бы очаровательным, если бы он не последовал за просьбой убить целый ковен ведьм.

— Ты должна видеть своё лицо.

— Мне не нужно видеть, чтобы знать, что на моём лице написано "какого хрена", — сказала я ему.

Рот наклонился ко мне. Я напряглась, и, думаю, что он заметил это, учитывая, что его улыбка расширилась.

— Похоже, что ты почти забыла, кто я такой.

— Не забыла.

Мышцы у меня на спине стали каменными.

— Ты уверена? — он поднял одну бровь. — Многие забывают, кто я, в глубине моего существа.

— Это так? — пробормотала я.

Он кивнул.

— Они путают мою любовь к Лейле с ядром доброты, которая растёт у меня внутри как семя, которое в конечном итоге расцветёт цветом чистоты и света.

— Я даже на секунду так не думала.

— Но многие думают, вероятно, даже Каменый, — ответил Рот. — И многие другие демоны. Фэй её ковен тоже так думают. Ты знаешь, откуда я это знаю?

— Суперсекрет, ещё одна демоническая способность?

Он рассмеялся, и волоски у меня на руках встали дыбом, потому что звук окутал меня как дым и пепел.

— Потому что они должны верить в то, что я — демон, вставший на путь добра, чтобы даже на секунду подумать, что они могут предать меня таким образом.

— Ох... — пробормотала я.

Его кожа... становилась тоньше?

— Но я посвящу тебя в свой маленький секрет, мой полуангельский дружок, потому что ты не до конца понимаешь, кто я такой.

Его палец приземлился на кончике моего носа. Я вздрогнула, потому что не видела, как он двигал рукой.

— Каждая моя клеточка и молекула желает, нуждается и жаждет Лейлу. Люди называют это, любовью. Я называю это одержимостью. То же самое, как я полагаю, но я — демон, Тринити. Я жестоко эгоистичен и меня почти ничего не заботит. Если я случайным образом совершаю так называемые добрые поступки, я делаю это только для того, чтобы Лейла была счастлива. Потому что если она не счастлива, я хочу сделать что-то очень, очень плохое с тем, кто её расстроил.

Это было романтично. Но и очень неприятно.

Я отодвинулась от его руки.

— Ладно. Спасибо за сеанс откровений, но...

— Но в конце дня я всё ещё Князь Ада. Ты не захочешь со мной ссориться.

Я стиснула челюсти, почувствовав, как благодать вспыхнула во мне.

— Ну, а я, в конце концов, всё ещё Истиннорождённая, которая может превратить тебя в кучку пепла, так что лучше не связывайся со мной.

— Верно, но есть кое-что ещё, что я знаю, — он откинулся назад и положил руку на руль. — Может, в тебе и течёт много ангельской крови, но ты так же далека от святости, как и я.

— Что это значит? — спросила я, игнорируя искру силы глубоко внутри меня.

Он пристально посмотрел на меня.

— Ангелам давным-давно было запрещено заниматься пошлостями с людьми, сама знаешь кем, — он указал на крышу своей машины, обращаясь к Богу. — Возможно, ты и была создана для того, чтобы сражаться с каким-то большим злом, которое решило поиграть с миром смертных, но на всякий случай, если ты начнёшь идти тем же путем, что и все Стражи, и подумаешь, что ты каким-то образом выше демона, не забывай, откуда ты пришла. Ты была создана из акта чистого греха.

— Без обид, но Стражи вроде как выше демонов по шкале “добро против зла".

Рот наклонил голову, его взгляд скользнул по моему лицу. Затем он рассмеялся глубоким утробным смехом и покачал головой.

— И ты тоже, да?

— И я тоже, что?

Во мне вспыхнуло раздражение.

— Ты тоже понятия не имеешь, как Стражи появились на свет, не так ли? Ты считаешь, что Бог создал их для борьбы с демонической чумой на земле?

— Ну... да.

— Ну, уж, нет, — возразил он, проводя рукой по своим спутанным чёрным волосам. Он усмехнулся. — Даже Лейла понятия не имела.

— О чём именно? — я схватилась за колени, вне себя от нетерпения. — Знаешь что, забудь. Я на сто процентов убеждена, что ты самый злой демон, который когда-либо ходил по этой земле, и все должны дрожать и кричать при виде тебя, но всё это не имеет никакого отношения к тому, что ты просишь меня убить кучу ведьм. Я понимаю, что задолжала тебе услугу, но я сомневаюсь, что это значит...

— Не имеет значения, знала ты или нет, что это за услуга. Ты всё-таки заключила сделку, Ангельское личико.

— Я даже понять не могу, зачем тебе нужна моя помощь.

— Обычно я не прошу помощи, но сделка по Бэмби была заключена через Каймана. Если я откажусь от сделки, Кайман умрёт. Мне нравится Кайман, а Лейле уж очень он нравиться. Если он умрёт, она будет плакать. Мы уже выяснили, что происходит, когда Лейла расстроена. К счастью, ковен ещё не покинул город, но ходят слухи, что скоро они это сделают. Поэтому мы должны действовать немедленно.

— Ты полагаешь, что я уничтожу всех, пока ты играешь в "Кэнди Краш"⁴ на своём телефоне?

— Только не "Кэнди Краш". Наверное, поиграю в "Составь слово".

— "Составь слово"?

— Мне нравится складывать слова вместе, так что да. Именно этого я и жду.

— Я не убиваю людей, Рот.

— А я и не думал о тебе такое. Я считал, ты убиваешь демонов, которые нападают на тебя, и существ, которые желают зла тебе и другим. Иногда это касается и людей. Иногда в этот список входят и Стражи... бывшие лучшие друзья.

Всё моё тело содрогнулось.

— Знаешь, ты мне уже начинал нравиться, но ты просто засранец.

Он поднял плечо.

— А иногда ты убиваешь ведьм, которые предали тебя. Или ты забыла, что Фэй рассказала Айму, что мы были у неё, запустив серию событий, которые чуть не убили Стража, которого ты любишь?

Я изумленно уставилась на него.

— Я не люблю Зейна.

Он изогнул бровь.

— Моя оплошность.

— Я не люблю его, — повторила я, и сердце почему-то бешено заколотилось. — Он мне небезразличен. И на этом всё.

Рот пожал плечами.

— Пока что. Вопрос остаётся открытым. Ты забыла, что сделал этот ковен?

Я вздохнула, но воздух застрял в груди, я сжала руки в кулаки.

— Нет, не забыла.

— Тогда уверен, что ты также не забыла, что из-за этого Лейла была ранена, а Зейн, Страж, которого ты не любишь, но который тебе небезразличен, чуть не умер.

— Конечно, нет.

Моё сердце забилось ещё быстрее, когда образ раненого Зейна оформился в моём сознании. Я никогда не забуду запах его обугленной плоти.

— И как же Зейн не умер? — спросил он.

— Он не рассказывал тебе?

Я не знала как много Рот и Лейла знали о новом статусе Зейна.

— Всё дело рук твоего отца, не так ли?

Я не ответила.

На мгновение воцарилась тишина, пока Рот смотрел в лобовое стекло.

— Зейн теперь твой Защитник, не так ли? Связан и верен.

Я понятия не имела, было ли это просто хорошей или очевидной догадкой, или Рот знал то, чего не знала я, но мои ладони на коленях вспотели.

— Всё так, — сказала я. — Так... и должно было быть.

— Что должно было быть?

Я отпустила колени. Я не хотела рассказывать ему, что сказал мой отец и что Мэтью подтвердил насчёт Лейлы и меня.

— Ну, всё это, — ответила я.

Рот перевёл взгляд на меня.

— Если бы твой отец не решил привязать Зейна к тебе, он был бы уже мёртв. Лейла была бы опустошена, и я чертовски уверен, что ты чувствовала бы себя такой же раздавленной или даже хуже, — пауза. — Даже если он тебе просто небезразличен.

Я проигнорировала его реплику, потому что была потеряна в тот момент, когда представляла, как теряю и Зейна, и Мишу. Сомневаюсь, что смогла бы пережить это.

— Они предали нас, Тринити, и они сделали это, зная, каковы будут последствия. Да, я хочу вернуть своего фамильяра, но я также хочу, чтобы они поплатились за предательство, — продолжил он. — И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Я чувствую в тебе вкус ярости. Он напоминает мне острый перец. Ты тоже хочешь заставить их заплатить, и, Ангельское личико, иногда потребовать око за око — правильный поступок.

Оторвав от него взгляд, я посмотрела в окно. Я не увидела ничего, кроме серого пятна на другой стороне улицы, но даже если бы моё зрение было кристально чистым, я вряд ли бы увидела что-нибудь в этот момент. Я попыталась подавить гнев, который мог учуять демон, но это было бесполезно. Ярость смешалась с благодатью, сжигая меня изнутри, требуя, чтобы её использовали... или накормили.

Она хотела вырваться наружу, эта ярость. Проблема не разрешилась тем, что Миша пал. Всё только началось именно с той секунды.

Рот был прав. Я хотела отмщения, потому что Фэй и все, кто принимал в этом участие, заслуживали смерти.

Лейла была ранена.

Зейн чуть не умер. Я понятия не имела, как прошла бы та ночь, если бы они не продали нас, но они сыграли главную роль в том, что произошло, и они заслужили страдания от долгосрочных последствий той ночи.

Фэй заслуживает всё, что ей было уготовлено, но... мстить было неправильно.

Я познала это в возрасте шести лет. Однажды в парке я толкнула мальчика, который сбил меня с ног, чтобы добраться до качелей. Мама научила меня этому. Она усадила меня и объяснила, что два плохих поступка никогда ничего не исправят. Когда мы с Мишей были помоложе, Тьерри многократно укреплял это между нами, и я мстила ему всякий раз, когда он побеждал меня на тренировках, пряча его ботинки или беря его любимые чипсы или печенье, а потом съедала или выбрасывала их.

Боже, я была маленьким сорванцом.

Но в любом случае, уничтожить Фэй и её ковен — это не то же самое, что спрятать туфли Миши или выбросить его любимые чипсы. Это было больше похоже на то, что я сделала с Райкером после того, как он убил мою мать.

Я убила его.

Сразу и без сожаления.

Никто меня за это не наказывал. Я никогда не задумывалась о том факте, что убила его. То, что я сделала, казалось, не имело значения по сравнению с тем, что сделал он.

Полагаю, это было не одно и то же.