— Думаю, я знаю, о чём ты думаешь.

Он мельком бросил взгляд в небо, обнажив горло. Ночь была облачной, поэтому звёзд я не увидела.

— И если я прав, то я тоже думаю об этом.

Я сильнее сжала пальцы на шлеме. Я не хотела говорить, о чём думала.

Всё ещё запрокинув голову в небо, он закрыл глаза и обхватил шлем своими большими руками. Мне показалось, что он тоже не хотел произносить эти слова. Он открыл глаза.

— Надевай шлем и забирайся на мотоцикл. Пора убираться отсюда.

Я натянула шлем и затем, спустя несколько секунд тщетных попыток, поняла, как забраться на мотоцикл, при этом не выглядя идиоткой. Я забралась на сидение позади Зейна, и когда подняла глаза, увидела, что Зейн тоже уже надел шлем.

Он постучал по чему-то сбоку своего шлема и подождал несколько секунд, а потом протянул руку к моему шлему и на что-то нажал сбоку. Внезапно внутри шлема раздался его голос.

— Тебе придётся держаться за меня.

Прикусив губу, я положила руки на его бёдра и попыталась проигнорировать какими твёрдыми они были. Я понятия не имела, почему ранее в аллее было так просто держаться за него как возбуждённый осьминог, а теперь это казалось странным, подобно блужданию в лабиринте во мраке.

Повисла пауза.

— Тебе надо держаться крепче, — веселье окрасило его голос, и я закатила глаза. — И придвинься ближе, иначе, как только этот "Дукати" сорвётся с места, тебя скинет.

— Говоришь так, словно если это случится, это будет твоей виной, — парировала я, но сильнее прижала руки к его бёдрам. — И если я придвинусь ближе, я буду ехать на твоей спине как школьный рюкзак.

— Никогда не думал, что услышу такое от тебя, — его голос затрещал сквозь микрофон.

— Всегда пожалуйста.

В динамике раздался его смешок, и в следующий миг его руки оказались на моих руках. Он подтянул меня, и мои бёдра плотно прижались к его ногам, а руки обвили талию.

— Хочешь поехать быстро? — спросил он, и мне показалось, что его голос прозвучал глубже, более хрипло.

Жар в центре моей груди запылал ещё ярче.

Я окинула взором подъездную дорожку, не в силах увидеть что-либо сквозь тонированный щиток.

— Конечно.

— Хорошо, — он провёл руками по моим ладоням, сцепленным на его животе. — Держись.

Двигатель под нами ожил, его урчание скользнуло верх по моим ногам. Я начала было отстраняться, но мотоцикл сорвался с места, помчавшись по дороге. Я проглотила крик удивления.

Сердечный пульс подскочил. Я ухватилась за Зейна, словно вся моя жизнь зависела от этого. Как бы так оно и было. Ветер хлестал вокруг нас, все звуки были поглощены рёвом двигателя. Я надеялась, что Зейн мог видеть куда он едет, потому единственное, что видела я, это дымку темноты и скорости.

Страх струйкой засочился по мне, усилившись, когда Зейн свернул на главную дорогу, и я выругалась от того как накренился мотоцикл в то время как мы набирали скорость. Но мотоцикл выровнялся и моё сердце успокоилось. Это напомнило мне ночь, когда Зейн помог мне полетать.

Это очень было похоже.

Хлещущий ветер. Чувство невесомости. Вакуум от скорости и принесённая вместе с ними пустота. Сидеть сзади на мотоцикле было подобно освобождению, и я хотела насладиться этим без терзающего пламени вины. Вины, что я не испытала перед лицом Фэй, но сейчас она порывалась поглотить меня. И хотя я не произнесла это вслух, как и Зейн, всё несказанное между нами никуда не исчезло. Неважно, какой свободой насытил меня ветер, истины это не изменило.

Сегодня ночью мы потеряли смысл нашей цели. Мы слишком долго пробыли в том ресторане и ещё дольше в аллее. Предвестник знал это, и Морган стал посланием, что он знал то, что никто из нас — ни Зейн, ни я, — не хотели признавать.

Мы делали ошибки... и кто-то умирал.