Я сделаю все, что потребуется, чтобы избавиться от него...

— Одевайся и убирайся из моей кровати. Это была всего лишь проверка, — голос Райдера вырывает меня из воспоминаний. Его пренебрежительный тон — суровое напоминание о том, кто я для него и какова моя цель. Он избавляется от остатков одежды и исчезает в ванной.

Я встаю, снова одеваюсь и иду в гостиную, где усаживаюсь на диван.

Когда через несколько минут он снова появляется, полностью одетый, я задаю ему вопрос, который так и вертится у меня в голове.

— Как долго мне нужно здесь оставаться?

— Ну, давай посмотрим. Ты должна пять тысяч. Проститутка в этом районе берет пятьдесят баксов в час. Сегодня и вчера вместе взятые сбрасывают сотню, но я также заплатил пятьдесят за твои таблетки и принес тебе завтрак. Ты спала здесь, пользовалась моим душем, и я купил продукты. Так что, думаю, мы вернулись к пяти тысячам.

Вскочив с дивана, я чуть не упала на лицо.

— Ты не можешь... Ты не можешь так поступить. Я не просила у тебя ничего из этого.

Как только слова покидают мой рот, я жалею о них. Огрызаясь, я всегда попадаю в еще большие неприятности. Я готовлюсь к тому, что он ударит или пнет меня, но он просто начинает смеяться.

— Я могу это сделать, и я это сделаю. А теперь, если ты хочешь принять душ, сделай это сейчас.

Нуждаясь в возможности побыть одной, я киваю и спешу мимо него в ванную. Под горячим душем я привожу себя в порядок и пытаюсь собраться с мыслями. Он планирует держать меня здесь бесконечно? Я не волновалась до сих пор, потому что думала, что это временно. Я думала, он заставит меня расплатиться, а потом отправит восвояси. Но это совсем иная история. Я не выдержу так долго.

Когда я полностью вымылась, я надела вчерашнюю одежду и вернулась в гостиную. Райдер лежит на диване, на котором я спала, и играет на своем телефоне. Его собака растянулась на полу рядом с ним, не обращая на меня никакого внимания.

Набравшись смелости, я сажусь на диван рядом с ним.

— У меня есть предложение.

— Вот как? — хмыкает он.

Я высоко поднимаю голову и говорю:

— Я стою больше, чем пятьдесят долларов в час, — внутри я смеюсь. Я не думаю, что это то, о чем говорила дама на занятиях по повышению самооценки на прошлой неделе.

— Сказал кто?

— Сказала я. Я хочу пятьсот в час, — говорю я ему, сохраняя ровный и сильный голос.

— Пятьсот? Ты думаешь, что у тебя какая-то киска единорога?

— Нет, но я не думаю, что другие проститутки отдали тебе свою девственность, — прежде чем он успевает ответить, я продолжаю: — Так же, вместо того, чтобы брать с меня плату за пребывание здесь и еду, я готова делать для тебя другие вещи.

Я демонстративно оглядываю комнату, когда говорю:

— Например, убираться.

Он рассматривает меня с минуту.

— Вот что я тебе скажу. Я дам тебе пятьсот за вчерашний день и двести в час с этого момента.

Сдерживая свою радость, я спрашиваю:

— А как насчет остального?

— Если ты хочешь быть моей маленькой служанкой в обмен на то, что останешься здесь, тогда валяй. Мне будет приятно, если ты станешь моей личной рабыней. Может быть, я куплю тебе ошейник с поводком, — шутит он.

Мысль о том, что на моей шее будет что-то болтаться, приглушает триумф, который я испытываю от того, что заключила эту сделку. Я смогу это пережить. Видит Бог, я пережила и худшее.

Гордая собой, я встаю, чтобы прибраться на кухне. Вслед за мной поднимается Райдер.

— Меня не будет несколько часов. Не стесняйся сделать себе сэндвич с помидорами и авокадо, пока меня не будет.

Смешно.

К моему облегчению, он забирает Моджо с собой, когда выходит за дверь.

Следующие пару часов я занята уборкой дома, мытьем посуды и стиркой белья Райдера. Когда мой урчащий желудок становится невыносимым, я возвращаюсь на кухню, чтобы найти что-нибудь, что я действительно могу съесть. Не имея большого выбора, я решаю приготовить спагетти, а из свежих помидоров сделать домашний соус для макарон.

Как раз когда соус уже дошел до кипения, и я собиралась слить воду с макарон, в дверь вошел Райдер. Остановившись посреди комнаты, он оглядывает свой теперь уже чистый дом. Его взгляд блуждает по комнате и останавливается на кухонном столе, накрытом двумя тарелками и столовым серебром. Выражение его лица не поддается прочтению, и его молчание пугает меня. Томми часто становился молчаливым прямо перед тем, как вспыхнуть и превратиться в кровожадного маньяка. Я всегда знала, что это произойдет, подобно затишью перед бурей.

То, что Райдер такой тихий и неподвижный, вызывает во мне глубоко укоренившийся страх. Я была глупа, полагая, что можно готовить или что он захочет есть со мной.

— Прости! — пролепетала я, моя грудь уже тяжело вздымается от надвигающейся панической атаки.

— Что, блять, с тобой не так? — кричит он, уделяя мне все свое внимание.

О Боже, он в бешенстве. Я такая идиотка. Мои легкие перестают работать, когда приступ паники охватывает меня, подобно руке, обхватившей мое горло. Спотыкаясь, я делаю два шага назад, пока прохладный металл холодильника не касается моей спины. Закрыв глаза, я заставляю окружающий мир исчезнуть, чтобы погрузиться в темное место внутри меня, где царит онемение, и где никакая боль никогда не сможет меня достать.

Я пытаюсь втянуть драгоценный кислород, но, кажется, в легкие почти ничего не поступает. Черт, я не могу дышать. Я задыхаюсь. Мои легкие горят, паника полностью овладела моим телом.

Ледяная вода брызгает мне в лицо, возвращая меня к реальности. Я резко вдыхаю и открываю глаза. Кожа на моем лице и груди словно покрыта тысячами маленьких иголок. Я быстро моргаю, пока вода, налипшая на ресницы, не позволяет мне снова видеть. Райдер стоит передо мной, держа в руках пустой стакан воды.

— Ух ты, этот парень действительно здорово постарался, — говорит он, прежде чем вернуться к кухонному столу и занять место перед одной из тарелок. — Ты собираешься принести мне поесть или как?

Не в силах пошевелиться, я концентрируюсь на каплях воды, стекающих по моему лицу и капающих на футболку в устойчивом ритме. Я продолжаю стоять так в течение долгого времени. Райдер больше ничего не говорит. Он просто терпеливо сидит за столом.

Когда я наконец прихожу в себя, я вытираю лицо кухонным полотенцем и достаю из духовки запеченную моцареллу.

Я заканчиваю сливать воду с макарон и перекладываю их в большую миску, которую я подготовила. Выливаю сверху соус и завершаю создание моего простого блюда. Я несу миску и моцареллу к столу и сажусь рядом с Райдером, который все еще терпеливо смотрит на меня. Я использую сервировочную ложку, чтобы наложить ему большую порцию, а себе накладываю гораздо меньшую, после чего добавляю несколько кусочков моцареллы в каждую тарелку.

— Раньше ты не любила моцареллу или что-либо с помидорами, — замечает Райдер, пока я откусываю кусочек сыра в панировке.

— Я преодолела свою привередливость в еде, — я пожимаю плечами. Мне все еще не нравится ни то, ни другое, но теперь я буду есть все. Все лучше, чем голодать.

— Почему ты не остановилась у родителей после того, как ушла от него?

— Это было бы первым местом, где он стал бы меня искать, и… — я запнулась, пытаясь сдержать свои эмоции во время разговора. — Кроме того, я не разговаривала с ними три года.

Взглянув на Райдера, я вижу, как на его лице отражается удивление, но он больше не задает вопросов. Правда в том, что я думала об этом — о том, чтобы позвонить им, но я думаю, что разрыв между нами слишком велик. Теперь я для них лишь разочарование.

Мы заканчиваем трапезу в тишине, что меня вполне устраивает. Это даже приятно. Сидя вместе за столом и ужиная вот так, я чувствую себя нормальным человеком, а не рабом.

Райдер съедает всю щедрую порцию, которую я ему положила, и откидывается на спинку стула.

— Это было довольно вкусно. Думаю, я смогу привыкнуть к этому, — он обводит рукой комнату. — Возвращаться в чистый дом, еда готова, киска доступна для траха.

Его взгляд падает на мою все еще мокрую футболку. Ткань прилипла к моей коже, демонстрируя отсутствие лифчика. Глаза Райдера задерживаются на моих сосках, которые сейчас напряженно торчат.

Он поднимается так быстро, что его стул скользит по полу, издавая скрип.

— Спальня. Голая. Сейчас же.