— Дрочила, — бормочу я.

— Я это слышал.

— Так и было задумано, — я ухмыляюсь, но сосредотачиваюсь на пространстве перед собой, приближаясь к концу ориентира. Теперь моя очередь устанавливать его, и с этой точки никто не исследовал. Это может быть тупик. Он может вести вверх или вниз. Там могут быть ледяные стены, скальные стены, пропасти… что угодно.

Многие люди называют пещерных дайверов сумасшедшими, потому что мы идем на безумный риск. Мы подвергаем свое тело адским испытаниям, проводим долгие, мучительные часы только ради того, чтобы почувствовать вкус, намек на то, что еще предстоит открыть в этом мире. Черт, может быть, мы и есть сумасшедшие. Определение безумия — это повторять одно и то же снова и снова, ожидая разных результатов, что мы и делаем. День за днем.

И нам это нравится.

Боль, истощение, риск. Мы живем ради этого. Даже сейчас адреналин подстегивает меня при мысли о том, что меня ждет, о том, какие испытания подстерегают меня впереди в темноте, заставляя мое сердце колотиться, и я усмехаюсь без всякой причины.

Туннель вокруг нас довольно широкий, так что при желании мы могли бы плыть бок о бок, но никогда не знаешь, когда наткнешься на изгиб или поворот, а здесь, внизу, достаточно одной ошибки.

Так что играть надо с умом.

Работать с умом.

— Ты помнишь ту пещеру в Мексике? — спрашиваю я, заполняя тишину, пока мы плывем. Вокруг по-прежнему темно, и мы все еще движемся вперед. Я слежу за статистикой на своем компьютере, пока мы плывем.

— Ах, тот, что с приливом на дне пропасти? — пробормотал он в конце концов.

— Ага, блин, это была потрясающая пещера. Как думаешь, мы найдем здесь что-нибудь подобное?

— Не знаю, Эндрюс, может быть. До сих пор все шло слишком легко, чертовски легко. Нас должно что-то поджидать, — он смеется.

— Ага, слишком легко, — отвечаю я.

В этот момент мой основной фонарь отказывает — не удивительно, они всегда так делают, — поэтому я переключаюсь на дополнительный и плыву дальше. Фонарь мигает, пока я плыву на месте, свет пробивается сквозь воду передо мной, и что-то темное проносится по ней.

— Что это, блять, было? — восклицаю я.

— Что? — зовет Кален, и я пристально вглядываюсь в темноту, размахивая фонариком. — Принцесса, ответь мне, блять, сейчас же!

— Пей? — обеспокоенно произносит Риггс.

— Прости. Дерьмо, ты это видел? — спрашиваю я Риггса.

— Я ничего не видел, было слишком темно, когда ты переключила фонари. Ребята, вы в порядке? Вам нужно вернуться? — тревожно спрашивает он.

Скрепя сердце, я еще раз оглядываю мутную воду. Черт, наверное, это были какие-то камни в момент прилива.

— Неа, все в порядке, извините. Продолжаем движение, отметка на пятом ориентире.

— Ты в порядке? — позвал Кален.

— Да, извини, сдвинулись камни. Гребаный основной фонарь отказал.

Он фыркает.

— А когда они не отказывают? Давай продолжим, пока Тай не проснулся и не отозвал нас обратно. Посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь интересное.

Я продолжаю плыть, мне нравится, что мы больше не спорим. Это похоже на старые времена. Я не вижу других теней или камней, поэтому расслабляюсь, когда туннель разветвляется. По пути мы видели небольшие отверстия и карманы, недостаточно большие, чтобы пролезть через них, но теперь туннель разветвляется на два отдельных прохода.

— Ответвление, налево или направо? — спрашиваю я, позволяя ему выбрать.

— Пойдем налево.

— Риггс, мы идем налево, — сообщаю я, поворачиваюсь и плыву в ту сторону. Туннель крупнее, он расширяется, чем дальше мы плывем. Я останавливаюсь, чтобы дать Калену возможность оставить веревку и баллоны на крайний случай, а затем мы продолжаем плыть.

Мы плывем всего около пятнадцати минут, прежде чем сквозь воду начинает пробиваться свет, и мы направляемся к нему. Мы выныриваем на поверхность у самого края пещеры. Сняв маску, я осматриваюсь и поворачиваюсь к Калену.

— Давай исследовать.

Я выныриваю из бассейна и с трепетом оглядываюсь вокруг. Высоко под потолком находится отверстие, через которое можно попасть в джунгли. Солнце ярко светит на нас, а шелест деревьев и звуки животных доносятся даже сюда. Подниматься слишком высоко, потолок загибается вверх, превращаясь в маленькое отверстие, поэтому мы разделяемся и обходим пещеру по периметру, проверяя, не тянется ли она куда-нибудь дальше. Мы оставляем снаряжение у кромки воды, чтобы не таскать его, и работаем в тишине, зная, что нас могут позвать обратно в любую минуту.

На стену будет трудно взобраться, но не невозможно, но я не нахожу других входов или выходов, и когда я встречаю Калена в центре, он тоже не находит.

— Хочешь попробовать пойти в правый туннель?

Он кивает, оглядываясь вокруг, положив руки на бедра.

— Да, давай сделаем это, Эндрюс. Думаю, Тай до сих пор спит.

Мы снова влезаем в снаряжение и информируем Риггса перед погружением. На этот раз ведет Кален, но как только мы возвращаемся к перекрестку, включается рация.

— Время, — зовет Тай.

Блять.

— Вы сможете исследовать правый туннель позже. Возвращайтесь на совещание. Мы посмотрим, что мы нашли и куда нам двигаться дальше.

Мы с Каленом обмениваемся взглядами, оба сомневаемся, стоит ли возвращаться.

— Сейчас, — приказывает Тайлер.

— Понял, брат, возвращаемся, — ворчит Кален, так же, как и я, раздраженный тем, что мы так ничего и не нашли.

— Всегда можно вернуться позже, — предлагаю я, и он кивает, прежде чем мы возвращаемся обратно. Это и хорошо, и плохо. Система довольно обширна и требует времени на исследование, а значит, есть больше возможностей добраться до океана и больше шансов на серьезную находку, или же все это может оказаться тупиком. Покажет только время.