ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

РАЙДЕР

— Итак, открытие через месяц. Мы назначим дату позже. Я уже обратилась к местным журналам, пишущим о еде и вине, а также к нескольким крупным авторитетным блогерам в Интернете, чтобы они раскрутили это место. Маркетинг в социальных сетях, и у меня уже есть менеджер. Здание готово, и сейчас идет отделка, пока персонал осваивается. Я постаралась сделать бар как можно более аутентичным, но с высококлассными элементами и потрясающей едой, все в стиле барной кухни, гамбургеров и крылышек....

Рокси прерывает словесный поток, пока я просматриваю записи. Она чертовски нервничает. Я слышу это в ее голосе. Возможно, это ее деньги, но она уже говорила, что не питает иллюзий по поводу того, что мы не дали ей эту возможность стать больше, чем она когда-либо думала, что может быть, развить свой бизнес и отдать долг этому городу... и человеку, который спас ее ― Ричу. Это подходящее имя, и я заказал его фотографию, чтобы ее увеличили и повесили над барной стойкой.

Сюрприз для нее, когда откроется бар.

Откинувшись в кресле, я сжимаю пальцы, наблюдая, как она нервно переминается с ноги на ногу за моим столом. Не часто я вижу, как Рокси нервничает. Это мило, но она не должна нервничать. Она так легко стала деловой женщиной. У нее хороший глаз на персонал и отличные идеи, и с нашей помощью и помощью своих людей она далеко пойдет. Я не сомневаюсь, что ее коллекция баров взлетит. Их сочетание деревенского, шарма дайверов-завсегдатаев и высококлассных коктейлей и блюд, а также мрачная черная и угрюмая атмосфера ― идеальны.

— Мне это нравится, — говорю я ей, и Рокси неожиданно улыбается, расслабляясь. — Правда, нравится, любимая. Это потрясающе, и твои показатели выглядят хорошо. Твое присутствие в Интернет-пространстве пока поражает. Это будет невероятно.

Она вздыхает и собирает бумаги обратно в папку.

— Он бы так гордился тобой.

Рокси замирает, ее глаза наполняются слезами, когда она моргает и смотрит на меня.

— Думаешь? — тихо спрашивает она.

Я киваю и наклоняюсь над столом, беря ее ладонь в свою.

— Не сомневаюсь. Ты стала удивительной женщиной, Роксана. Такой сильной, такой уверенной, и твое начинание не станет исключением.

Она улыбается, грустно.

— Надеюсь на это. В один из последних раз, когда я видела Рича, он сказал мне, что всегда надеялся, что я чего-то добьюсь, что я могу далеко пойти, если постараюсь... если перестану позволять своему страху удерживать меня. У Рича был способ видеть меня насквозь. Вот почему он оставил мне бар, чтобы помочь мне, подтолкнуть... Я просто надеюсь, что он видит, что я наконец-то слушаюсь его.

Я сжимаю ее руку и притягиваю ближе. Рокси встает и обходит стол, когда я притягиваю ее в свои объятия. Она прижимается ко мне, ее голова лежит на моей груди, а я глажу мою девочку по спине.

— Никто никогда не сможет остановить тебя, Роксана, если ты решишься на это. Это только начало, любимая.

Она вздыхает и наклоняется, нежно целуя меня.

— Боже, иногда ты слишком совершенен, чтобы быть правдой.

В ее глазах загорается озорной огонек, когда она тянется ко мне и гладит мои волосы, заставляя меня фыркнуть.

— Ну вот, так-то лучше.

— Ты слышала что-нибудь о Гарретте? — спрашиваю я, доставая свой телефон и пролистывая электронные письма и сообщения. От моих братьев их нет, поэтому я снова бросаю телефон и сосредотачиваюсь на женщине в моих руках.

Она хмыкает.

— Он прислал мне фотографию своего члена около часа назад.

Я моргаю, а она смеется.

— Я попросила его об этом. Он все еще в разъездах, сортирует список спортзалов, которые хочет купить, и придумывает, как убрать детей с улиц и устроить их туда, чтобы они могли найти работу.

Я киваю.

— Это хороший план, он даст им возможность, если они захотят ею воспользоваться, и подготовку, чтобы они могли постоять за себя.

— Да, вы все огромные мягкотелые тюлени. Правда. Правда. — Она смеется, заставляя меня посмотреть на нее с прищуром, а она хихикает.

— Я никому не скажу, ваш секрет со мной в безопасности.

— Мы не мягкотелые, — огрызаюсь я.

Рокси приподнимает бровь и наклоняется, усаживаясь на мои колени и упираясь спиной в стол, глядя на меня.

— Правда? Покупаете спортзалы и приюты для бездомных, чтобы помочь тем, кто страдает? А как насчет денег, которые ты каждый месяц отправляешь в благотворительные организации города? Или дом, который вы купили, чтобы превратить его в убежище для потерявшихся детей?

Я еще больше щурюсь, мой лед тает, когда она ухмыляется мне.

— Детка, признай это, вы все мягкотелые.

— Я покажу тебе мягкость, — огрызаюсь я, подхватывая ее и бросая на свой стол.

Ее зрачки расширяются от этого, и она смеется.

— У меня есть кое-что очень чертовски твердое.

— Еще бы, — подначивает она. — В чем дело, Рай? Большой плохой Райдер – мягкотелый парень, — мурлычет она.

— Мягкотелый? — дразню я, срывая с нее трусики, отбрасывая их в сторону, раздвигая ее бедра и таща Рокси к концу стола, откидываясь на спинку стула.

— Мне кажется, ты забыла, кто я, Роксана.

— Ооо, Роксана, теперь у меня точно проблемы, — смеется она.

— Так и есть, любимая. Ласкай себя, позволь мне смотреть, но ты не должна кончать, поняла меня?

Я приказываю, устраиваясь поудобнее в своем кресле, пока она наблюдает.

— Что? — насмехается она. — Может, ты просто, блядь, сам прикоснешься ко мне?

— Как насчет того, чтобы ты делала то, что тебе велят, или я накажу тебя, и ты не получишь удовольствия, — огрызаюсь я.

— Ты уверен в этом? — дразнится она, но проводит рукой по бедру и задирает платье, чтобы показать мне свою блестящую киску. — Ты знаешь, что ты мне нравишься.

Рокси трет свой клитор и снова опускается вниз и обводит рукой свою дырочку.

— Жестокий, — добавляет она, просовывая палец внутрь себя. — Ненавистный.

Ворча, я завороженно смотрю.

— Еще один палец, — требую я, контролируя ее даже сейчас, зная, что ей нравится, когда я это делаю.

Рокси делает то, что ей говорят, стон срывается с ее губ, когда она медленно вытаскивает их и снова вводит, ее вторая рука тянется вверх по бедру, чтобы отчаянно теребить свой клитор.

— Смотри на меня, — рявкаю я.

Она переводит глаза на мои, пока трахает себя пальцами, ее бедра поднимаются навстречу прикосновениям, когда она трется и трахает себя. Ее дыхание учащается, щеки краснеют, румянец ползет по груди, и я знаю, что она близка к тому, чтобы кончить.

— Остановись, — приказываю я.

Она продолжает еще мгновение, и я щурюсь.

— Прекрати сейчас же.

Она хнычет, но освобождает пальцы и, наблюдая за мной, облизывает их. Мой член дергается в штанах, болезненно давя на молнию, пока я наблюдаю за ней. Блядь.

— Сними платье, — приказываю я, расстегивая молнию на брюках, пока она смотрит.

Она снимает его и отбрасывает в сторону, груди Рокси выпущены на свободу и подпрыгивают от движения, соски так и просятся мне в рот, но я пока сопротивляюсь.

— Ложись, подтяни колени к груди и держи их там.

Она так и делает, обхватывая руками голени и открывая себя для меня. Я пробегаю взглядом по ее сочащейся киске, облизывая губы, когда встаю и спускаю брюки, обводя взглядом свою длину, когда подхожу ближе.

— Ты останешься лежать так, или я остановлюсь, поняла?

— Да, — стонет она. — Пожалуйста, Рай.

Проводя пальцем по ее киске, я погружаю палец внутрь и поворачиваю, заставляя ее вскрикнуть, прежде чем извлечь его и ввести туда свой член, позволяя ей почувствовать мою твердость. Она пытается надавить вниз, чтобы взять меня, но я отстраняюсь, и она снова замирает, задыхаясь на моем столе. Моя собственная ручная Гадюка в моей власти.

Когда она ведет себя хорошо, я снова прижимаю свой член к ее входу и одним плавным движением погружаюсь в Рокси до упора, от чего она вскрикивает, сжимаясь вокруг меня. Всегда такая чертовски тугая и влажная.

— Черт возьми, любимая, тебе так хорошо. Посмотри на эту милую розовую киску, которая принимает меня, как хорошая девочка.

Я смотрю, как ее киска заглатывает мой член, когда я вхожу и выхожу из нее. Ее пальцы побелели от того, как сильно она сдерживается, чтобы не прикоснуться ко мне, пытаясь хоть раз побыть хорошей девочкой.

— Райдер, черт, — стонет она.

— Так чертовски красиво. Каждый раз, когда я здесь, теперь я вижу только тебя, склонившуюся над моим столом, это очень мешает работать, — рычу я, проводя пальцем по ее клитору, пока Рокси не задыхается и громко стонет. — Такая чертовски твердая, как мой член, когда я даже думаю о тебе.

— Пожалуйста, — умоляет она, и я касаюсь ее ноги.

— Не двигайся, Принцесса, — требую я, снова и снова входя в Рокси, потирая ее клитор, пока она не вскрикнет, обхватив меня. Только тогда я позволяю ей опустить ноги. Я переворачиваю ее, перегибаю через свой стол и трахаю ее по-настоящему.

Она отдает столько же, сколько получает, отталкиваясь назад, чтобы встретить мои толчки, ее волосы намотаны на мой кулак, а я кусаю и облизываю ее шею, где ее пульс бьется о кожу.

— Ты, блядь, приручаешь меня, — бормочу я.

— Покажи мне, покажи мне, насколько сильно, — требует она, ее голос хриплый, а тело покрыто тонким слоем пота, когда я снова облизываю ее шею и вхожу в нее с дикой несдержанностью. Лед, за который я когда-то так крепко держался, с ней становится просто лужицей воды, а мои стены рушатся.

Мы просто влюбленные мужчина и женщина.

Просто две Гадюки, сплетенные вместе.

— Я люблю тебя, — выдыхает она, и я стону.

— Скажи это еще раз, — требую я.

Я никогда не устаю это слышать, особенно из ее уст. Кажется, она говорит это только тогда, когда я ее уламываю.

— Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, — повторяет Рокси, встречая мои жестокие толчки. — Люблю тебя! — кричит она, когда я снова врезаюсь в нее, и все еще, тая, мои яйца сжимаются, а член изливается внутри нее, когда она тоже кончает.

Мы падаем на стол, я все еще внутри нее, и когда она снова начинает толкаться, мой размягченный член начинает твердеть.