Чжоу Цзышу с чувством ущипнул его за запястье, и Вэнь Кэсин послушно замолк. Теперь им осталось лишь наблюдать трагедию.
Завидев своих подельников, Хуан Даожэнь натянул на лицо улыбку и неестественно бодро произнёс:
— Я не посмел нарушить покой уважаемых старших среди ночи. Птица невелика, такую я и сам поймаю…
— Не заговаривай нам зубы! Не на тех напал, — холодно процедил Ивовый Дедушка.
Доказывая отсутствие злого умысла, Жёлтый Даос отступил на полшага, но клинок держал наготове. «Внешне приветливый, но в душе враждебный» — это описание наилучшим образом подходило главе Цаншань. Персиковая Бабушка глянула на него с подозрением, а затем сосредоточилась на жертве.
— Детка, тебе лучше проявить уважение к бабуле и ничего не утаивать, — молвила старушка, обволакивая раненую змеиным взглядом. — Это избавит бабулю от хлопот, а тебя от мучений.
Лю Цяньцяо сидела на земле с бледным как полотно лицом и отчаянно старалась не стучать зубами. Она не успела остановить кровотечение из обрубка руки и теперь дрожала как осиновый лист от боли и страха. Несмотря на весеннюю прохладу, ледяной пот катился с Зеленой Лисы ручьями, будто её только что вынули из воды.
— Если вам приспичило меня убить, зачем тратите время? — выпалила Лю Цяньцяо, глядя на обступившую её троицу с упрямством обречённой. — Кончайте трепаться и беритесь за дело!
Раз Зелёная Лиса заговорила в таком духе, можно было дать голову на отсечение, что Юй Цюфэн не делился с ней Кристальной бронёй. Для Лю Цяньцяо ни одна стекляшка не могла быть дороже жизни. Увы, никто в шайке Хуан Даожэня не умел вовремя включать мозги. Персиковая Бабушка лишь ядовито усмехнулась:
— Ну вот. Ещё одна предпочла кнут прянику![413]
В следующий миг она стремительным взмахом кинжала лишила поверженную противницу второй руки. Раздался душераздирающий крик, и Зелёная Лиса, потеряв опору, упала навзничь. Задыхаясь, как умирающая рыба, она пыталась перекатиться на бок и сесть, но из-за судорог не могла подняться. Взгляд Лю Цяньцяо незряче блуждал, а слова делались всё неразборчивее:
— Хотите убить, так убейте… Просто убейте…
Хуан Даожэнь перестал прикидываться простаком и вкрадчиво предложил:
— Бабушка, придержите до поры свой ножик! Я и без вас достаточно её покалечил. Если эта паршивка умрёт раньше времени, мы точно ничего не получим. К счастью, есть разные способы разговорить женщину.
Жёлтый Даос и так выглядел гнусно, но развратная ухмылка стала последним штрихом к его образу. Глаза Вэнь Кэсина наполнились тоской, созерцая перемены, которые время сотворило с миром.
— Похоже, молодое поколение обошло стариков в жестокости, — грустно отметил Вэнь Кэсин. — Скрепя сердце я уступаю этому паскуднику звание худшего злодея в цзянху.
Потеряв терпение, Чжоу Цзышу щелчком отправил пуговицу в полет. Крохотный снаряд пробил плоть и кость Хуан Даожэня, оставив сквозную дыру в руке, сжимавшей хэндао. Даос завопил как резаный, не понимая, откуда пришла напасть.
Изначально Чжоу Цзышу не собирался вмешиваться в чужие дрязги. Зелёная Лиса была не самой приятной особой, и жизнь её ничему не учила. Однажды Чжоу Цзышу уже спас её, поскольку Лю Цяньцяо некогда помогла его наставнику и тот научил её секретам маскировки поместья «Времена года». Но хорошего понемножку. В этот раз Чжоу Цзышу вмешался только потому, что считал надругательства излишними. Женщина, которая много лет верно ждала мерзавца, заслужила быструю милосердную смерть и не должна была сносить унижения от отбросов вроде Хуан Даожэня.
Охотники за Кристальной бронёй замерли с открытыми ртами, когда в предрассветных сумерках на ровном месте перед ними возник Чжоу Цзышу. Члены маленькой шайки никогда не видели его настоящего лица и не понимали, как реагировать на столь внезапное появление.
— Ты ещё кто такой? — поразился Ивовый Дедушка, вовсю тараща глаза.
Чжоу Цзышу беззвучно усмехнулся и с быстротой урагана пересёк поляну, подхватив с земли меч Лю Цяньцяо. Перед Хуан Даожэнем мелькнул расплывчатый образ незнакомца с обнаженным клинком, а в следующий миг они оказались лицом к лицу. Инстинктивно отпрянув, даос ощутил тревожный холодок в горле и обхватил ладонью кадык. С глубочайшим недоумением он осознал, что шея перерезана крест на крест,[414] но больше ни о чем подумать не успел. Кровь из разверстой раны брызнула во все стороны. Глава Цаншань конвульсивно дёрнулся и рухнул наземь уже безнадёжно мертвым.
Чжоу Цзышу легонько пнул труп носком сапога и застыл вполоборота к престарелой паре. По мечу в его руке сбегали кровавые струйки. Длинные волосы, небрежно перевязанные полоской ткани, разлетелись по ветру, и тонкие смоляные пряди трепетали у скул. В бледном сиянии наступающего рассвета лицо Чжоу Цзышу завораживало точёной красотой и пугало смертельной бледностью. По его губам пробежал призрачный намёк на улыбку, и пожилая чета как по команде шарахнулась назад. Чжоу Цзышу скользнул следом, не задев ни травинки. Капли крови, стекавшие с поднятого меча, просочились сквозь пальцы, но коснулись земли уже на другом краю поляны.
Неугомонные старики оробели. Волна губительной мощи, исходившая от безмолвного молодого человека, заставила их подавиться воздухом и на время лишила сил. Персиковая Бабушка первой взяла себя в руки. С яростным рёвом она замахнулась посохом и точно пробила бы голову Чжоу Цзышу, стой он на месте. Потеряв врага из виду, старуха поняла, что дело плохо, и направила всю ци на резкий перекат вперёд. Сокрушительный удар в спину подбросил её в воздух и чуть не вытряхнул кишки из тела. Прежде, чем Персиковая Бабушка достигла земли, у неё хлынула горлом кровь и перед глазами разлился мрак.
Ивовый Дедушка потрясённо уставился на супругу, которая отлетела так далеко, что вряд ли выжила. Потом взор старика переметнулся к Чжоу Цзышу — тот уже повернул голову и ждал только повода напасть. Ивовый Дедушка предпочёл унести ноги, оставив свою жену лежать, где лежала.
Отказавшись от пустой погони, Чжоу Цзышу бросил меч, опустился на колени возле Лю Цяньцяо и начал запечатывать акупунктурные точки возле ран. Зелёная Лиса с усилием подняла веки и покачала головой. Она не хотела возвращаться к жизни. Покинув укрытие, Вэнь Кэсин неслышно встал позади Чжоу Цзышу, который мягко заговорил с умирающей:
— Часть Кристальной брони осталась у Юй Цюфэна, но он сбежал и попросил тебя отвлечь погоню. Я прав?
Лю Цяньцяо с трудом удержала глаза открытыми, но не сказала ни слова.
— Меня не интересует Кристальная броня. А тебя больше не касаются дела этого мира, — терпеливо объяснил Чжоу Цзышу. — Так почему бы не кивнуть, что тут сложного?
Вэнь Кэсин с усмешкой напомнил из-за его плеча:
— Ведь я предупреждал вас, госпожа Лю, что Юй Цюфэн — крайне неудачный выбор!
Губы Лю Цяньцяо медленно разомкнулись, и Чжоу Цзышу наклонился, разбирая затихающий шепот:
— «Разделили нас цепи черных гор… Врозь мечты и души, нет вестей... С севера гусей жду я каждый год… И белеют волосы в тоске...».
Песня[415] оборвалась на половине. Последние искры света померкли в зрачках Лю Цяньцяо, её голова запрокинулась. Слабая улыбка сама собой проступила на мёртвых губах, и глубокий шрам на щеке немного разгладился. Из-за этого изъяна Лю Цяньцяо всю жизнь скрывала свой истинный облик, но по горькой иронии отошла в иной мир с тем же лицом, какое получила при рождении.
Чжоу Цзышу уже закрыл ей глаза, когда сзади раздался скрипучий старческий смех. Получив удар ладони на расстоянии, Персиковая Бабушка серьёзно пострадала, но резвый перекат спас ей жизнь.
— Мужья и жёны — что птицы в одном лесу… Чуть какая беда — и фьють! — разлетелись в разные стороны…[416] Вот и мой благоверный меня бросил, — сплюнув кровь, Персиковая Бабушка указала на тело Лю Цяньцяо и снова расхохоталась. — Эта молодая дурища даже не была связана с Юем законными узами… И на что она рассчитывала? Ха! Из веку женщины доверчивы, а мужчины непостоянны в любви. Если глупая баба не понимает таких простых вещей, разве она не заслужила смерть? Заслужила, туда ей и дорога!
Чжоу Цзышу бросил короткий взгляд через плечо и больше не обращал внимания на старуху. Он просто поднялся на ноги и отправился восвояси. Вэнь Кэсин без разговоров последовал за ним. Лишь когда место кровавой драмы осталось далеко позади, Чжоу Цзышу услышал за спиной осторожный голос.
— Сегодня твоё кунг-фу было на порядок лучше, чем при нашем знакомстве. Это ведь неспроста?
Чжоу Цзышу замедлил шаг и, наконец, остановился. Обернувшись, он успел подловить редчайший момент, когда в глазах Вэнь Кэсина не было и тени легкомыслия. Чжоу Цзышу с усмешкой указал на свою грудь:
— Когда мы с тобой повстречались, гвозди сдерживали половину моей внутренней силы.
— А что сейчас?
— Сейчас они сковывают только одну пятую.
Вэнь Кэсин не выказал радости по этому поводу и молча стоял на месте, не отводя взгляда. Чжоу Цзышу повернулся и продолжил путь, походя объяснив:
— В день своей смерти я буду силён, как в лучшие времена.
Примечание к части
∾ Хэндао - полуторный азиатский прямой палаш с односторонней заточкой, также известный как «танская сабля» (тандао). Возможный прототип японской катаны.
∾ Ироничная инверсия «遇强则强, 遇弱则弱» (быть сильным, встречая силу, быть слабым, встречая слабость) в значении: некто доблестный раскрывает талант, встречая достойного противника.
∾ Мера длины, равная 3,2 см (в древности 2,4-2,7 см).
∾ «寸长 一 寸强» — на дюйм длиннее и на дюйм сильнее, идиома означает, что более длинное оружие обладает большей силой. В отличие от «寸短 一 寸险» — на дюйм короче и на дюйм опаснее. Короткие лезвия опасны, потому что их можно использовать тайком.
∾ 周公之礼 — эвфемизм, означающий супружескую пару, занимающуюся сексом. Начало правления династии Западная Чжоу (11 век до н.э) сопровождалось падением нравов. Правитель Чжоу-гун (周公) запретил добрачный секс и кодифицировал сексуальное поведение в 7 шагов от момента, когда семья мужчины нанимает сваху, до первой брачной ночи. Соблюдение этих правил было единственным способом нравственного занятия сексом.