Тулани, возможно, выбрал эту комнату намеренно. На самом деле, когда Ревик подумал об этом, он всё сильнее и сильнее уверялся, что монах привёл его сюда с неким намерением… хотя бы потому, что монахи Памира редко делали что-либо без сознательного намерения.

Зная Тулани, он посчитал бы это одолжением, средством напомнить Ревику о более широкой перспективе, окружавшей его значительно меньшие проблемы. Тулани посчитал бы это маленьким толчком сквозь боль, чтобы увидеть правду вещей.

Правду жизни. Правду Даледжема.

Правду о роли самого Ревика во всём этом.

Когда он подумал об этом, на глаза навернулись слёзы, но он взял ладонь Даледжема.

Поднеся её к губам, он поцеловал его ладонь, притягивая видящего ближе и обнимая его. Он ощутил немедленное облегчение Даледжема, почти парализующее ощущение благодарности, когда Даледжем обвился вокруг Ревика светом и телом.

Долгое время они просто целовались, полулёжа вместе на старом диване. Затем они просто обнимали друг друга, погрузившись в света друг друга, лаская друг друга через одежду.

— Я скучал по тебе, — пробормотал Ревик, опустив голову на макушку другого мужчины. Он целовал его волосы, притягивал ближе, прямо с бронёй и всем, к себе на колени.

Из другого видящего исходила боль.

Боль и столько любви, что Ревик прикрыл глаза, кусая язык и открываясь для всего этого. Затем он гладил Даледжема по волосам и спине, сильнее открывая свой свет и чувствуя, как видящий вздыхает, сжимая его руку и плечо.

Долгое время они не говорили ни слова.

Пока они лежали там, Ревик осознал, что его взгляд снова поднимается по той каменной стене.

Его глаза на секунду задержались на втором, более мягком образе женщины в белом, той, что находилась ближе к низу изображения Земли. Возле неё сквозь звёзды плыл Драконий Бог, и его хвост обвивался вокруг Черепахи. Эта более мягкая женщина в белом покоилась в их свете, но не смотрела на них. И её улыбка не адресовалась Дракону или Черепахе. Между ладоней она держала тот заряженный свет, но он был мягче, чем молнии фигуры выше.

Внутри этого светящегося круга Ревик видел едва заметное изображение золотистого океана.

Рядом с ней сидел улыбающийся мальчик, и его глаза были наполнены радостью, пока он играл в звёздном небе.

Меж его ладоней сияло сине-белое солнце.

Это ему улыбалась женщина в белом.

Только к нему был прикован её взгляд.

Ревик почувствовал, как на его глаза вновь наворачиваются слёзы, пока он отслеживал эти линии, видел, как мальчик смеётся, держа в руках свет обоих миров. Золотистый океан всё ещё манит на фоне, померкший и тёмный, буквально как царапина на камне, но Ревик помнит и его, и не только по строкам, прочтённым в священных книгах.

Он помнит, каково там.

Теперь это для него реально.

Среди того клубящегося пламени, рассекая тот свет и тьму, в ночном небе мягко светится идеальный белый меч.

Конец

¹Если переводить словосочетание rock’n’roll дословно, получится что-то вроде «качаться и перекатываться», «качайся и катайся».

²Paint It Black — дословно «Окрась это черным» или «Нарисуй это черным».

³«Насвистывать в темноте» — это своего рода кодовое обозначение любой деятельности, которую кто-либо делает, чтобы отвлечься, не накручивать себя, не нагнетать атмосферу, не бояться и пр. То есть, это необязательно именно свист.