Вспомнив, что сказала ему Кали у того бассейна в Сайгоне, Ревик подавил более резкую тягу в своём свете, которая ощущалась почти как клаустрофобия, смешивающаяся с тёмным чувством, которое он не хотел слишком пристально изучать.

Что бы там ни было, он не мог полностью это отбросить… или стереть воспоминание о серьёзных глазах Кали, о том, какой уверенной она казалась, когда говорила Ревику, что у него будут какие-то отношения с её дочерью.

Эти слова теперь ощущались ещё более похожими на пророчество, чем тогда… а в то время они тоже расстроили Ревика по другим причинам.

Но это ощущение пророчества не заставило его почувствовать себя особенным.

Скорее это ощущалось, будто поезд несётся на него в ночи, но он не мог увидеть этот поезд, не мог убежать… не мог скрыться от него, изменив направление.

Ревик почувствовал, как ладони Даледжема вновь становятся сильнее, массируют его спину, пытаются расслабить. Избегая взгляда видящего, Ревик смотрел в огонь, следя за искорками и языками пламени.

Он не поднимал глаз, пока не заговорила Юми.

И даже тогда он посмотрел лишь рефлекторно.

Он проницательно наблюдала за ним, когда он поднял глаза. Татуировка на её лице как будто странно двигалась в жидком оранжевом свете костра.

— Теперь уже недолго осталось, братья и сестры, — мягко произнесла она более серьёзным тоном, чем остальные. — Недолго осталось… так что нам стоит насладиться этим временем, этим затишьем перед бурей. Теперь уже недолго. Сегодня я очень остро это чувствую. С самого момента прибытия сюда, если честно.

После её слов воцарилась тишина.

Затем её нарушил Онтари, улыбнувшийся и державший кружку chikre в мускулистой ладони.

— Недолго до чего, сестра Юми? — поинтересовался он.

— До того, как наши жизни вновь изменятся, — Юми перевела взгляд на него, и та серьёзность ещё явственнее проступила на её лице, в голосе. — Когда Мост здесь, уже ничто не является гарантированным, мои братья и сестры. Ничто.

Она сделала элегантный жест одной рукой, затем посмотрела на Даледжема и Ревика.

На сей раз в её глазах отразилась улыбка.

— Несомненна лишь любовь, — сказала она, и её голос был тёплым, как и её свет. — Лишь любовь может провести нас через эти времена. Помните об этом.

От её слов Ревик напрягся.

Он напрягся, ещё не до конца осознавая их смысл, чувствуя, как они застревают где-то в его груди вместе со словами Кали пятилетней давности.

Юми продолжала улыбаться ему, пока он сидел там, и её тёмные глаза сияли глубинным смыслом.

— Только любовь вечна, — сказала она, цитируя тот же текст, что и Даледжем ранее тем днем.

Ревик втянул воздух, уставившись на неё.

Он почувствовал, что свет Даледжема рядом тоже отреагировал.

Юми лишь улыбнулась, отводя глаза и глядя на остальных.

— Цените это, братья и сестры, — сказала она далее, обращаясь ко всем. — Цените это всё. Ибо теперь миру осталось недолго.

Она приподняла кружку в тосте.

Ревик неподвижно наблюдал, как другие видящие у костра последовали её примеру, поднимая кружки с такими же серьёзными лицами.

— Цените вечные моменты, — сказала Юми. — Ибо они редки. И пусть они вечны, но они в то же время мимолётны. Особенно в такие нестабильные времена.

В маленькой группе у огня воцарилась более серьёзная атмосфера.

Ревик смотрел, как разведчики Адипана поднимают кружки в безмолвном тосте и пьют, запечатывая слова Юми в своих сердцах.

Даже Даледжем присоединился, и его глаза были такими же серьёзными, когда он сделал большой глоток chikre, принесённого Ревиком.

Только Ревик сидел там неподвижно, пальцами стискивая металлическую кружку.

Он смотрел, как они пьют, и чувствовал, как ужас глубже просачивается в его свет.