— Не смей упоминать её имя. — Его слова — приказ, сорвавшийся с языка, похожего на хлыст. — Ещё раз упомяни Лиззи, и клянусь, Харпер Дюпон, ты пожалеешь.

Лимузин подкатывает к остановке, и Харпер практически выбегает из него со слезами на глазах. Бекки следует за ней, Эбигейл, Валентина и парни — за ними.

Зейд присвистывает.

— Это было чертовски грубо, — выдыхает Зейд, но затем он ухмыляется, как будто всё это забава и игры. Истязание людей не беспокоит идолопоклонников. — Ты же знаешь, что она влюблена в тебя.

— Она влюблена в мою фамилию и репутацию Вандербильтов. — Тристан выходит из лимузина и направляется к причалу. Зейд помогает мне слезть с колен Крида и выйти на тротуар снаружи. На самом деле мне немного больно носить эту обувь на улице. Они стоят две тысячи долларов. За одну пару туфель. Это просто… Я даже представить себе не могу, что потрачу такие деньги на обувь.

— У меня ужасный стояк, — протягивает Крид, и Миранда морщит нос.

— Ты отвратителен. Никто не хочет этого знать, — говорит она, отстраняясь от своего близнеца и ведя Эндрю вверх по трапу на пароход. Зейд ухмыляется и разворачивается, пятясь назад, когда Крид снова берёт меня за руку.

— Прости? — я вздрагиваю, а потом не могу удержаться от смеха. Крид прищуривает глаза, но на его губах появляется слабый намёк на улыбку. Он и в грош не ставит то, что все могут увидеть доказательство его возбуждения через брюки. На самом деле, кажется, ему нравится всеобщее внимание.

Напряжение, возникшее между нами в лимузине, всё ещё существует, лишь слегка ослабленное драмой между Харпер и Тристаном. Когда Крид ведёт меня внутрь и к нашему столику в задней части корабля, он кладёт руку мне на поясницу, и мои кости превращаются в желе. Он отодвигает для меня стул, проталкивает меня внутрь, а затем кладёт руки мне на плечи, наклоняясь, чтобы прижаться губами к моему уху.

— Я сейчас вернусь. — Он запечатлевает поцелуй на моей щеке, и мои глаза расширяются.

— Так… значит, он тебе нравится? — спрашивает Миранда, уставившись на меня через стол так, словно никогда раньше меня не видела. — Он… прочитал твоё эссе вслух. — Мои щёки вспыхивают. Я не забыла об этом, но я также не могу отрицать, что, когда он не ведёт себя как полный придурок, мне нравится компания Крида Кэбота. Как я уже сказала, мне легче доверять людям, чем постоянно верить в обман. И я хочу верить, что смогу подружиться с этими ребятами.

— Не знаю, — шепчу я, кладя салфетку на колени, когда Зейд, а затем и Тристан присоединяются к нашему столику. За соседним с нами столиком сидят девушки-Идолы, в том числе Джина и её кавалер, а также Эбони Питерсон и Джален Доннер. Остальные Голубокровные распределены между двумя столами у основания помоста, на котором мы сидим. Я думаю, этот дизайн предназначался для проведения свадебной вечеринки или чего-то в этом роде. Сцена расположена по диагонали напротив нас, тускло освещена и ждёт группу.

Согласно программе, которая находится на обратной стороне моего меню, музыка включится только после того, как мы поедим. На данный момент из динамиков доносится едва слышный шёпот классической музыки.

Крид присоединяется к нам как раз перед началом ужина, и Зейд одаривает его понимающей ухмылкой.

— Какого чёрта ты там делал? Решил посрать?

— О, прекрати, — стонет Миранда, когда Крид ухмыляется и придвигает свой стул ближе ко мне, обнимая меня за плечи.

— Я решил свою небольшую проблемку, — отвечает он, его светлые волосы закрывают глаза. Он наклоняется ближе и поворачивается так, что его губы оказываются у моей щеки. — И я думал о тебе, пока делал это.

— Ты только что сознался, что дрочил в уборной? — задыхаюсь я, а Крид откидывается на спинку сиденья, ленивый и счастливый, как сытый кот. Он не отвечает, но воющий смех Зейда и красное лицо Миранды говорят мне всё, что мне нужно знать. Я замечаю, как она несколько раз наклоняется, чтобы прошептать что-то Эндрю, и решаю, что если они и встречаются, то не очень-то скрывают это. Они всегда вместе и вытворяют странные вещи, но… может быть, я не замечала этого раньше, потому что между ними нет искры? Абсолютно. Они выглядят как друзья, и на этом всё.

Искра, которую я испытываю к Криду, в сто раз сильнее их, а мне даже не нравится этот парень.

— Они вместе, правда ведь? — шепчет Крид, прямо перед подачей тёплого хлеба с маслом пока принимаются заказы на напитки. Я не отвечаю, но я действительно не думаю, что это так. В какой-то момент мне просто придётся спросить напрямую.

Ужин, как обычно, экстравагантный, но вкусный, даже блюда, которые я никогда раньше не пробовала.

Глаза каждого человека в этой комнате устремлены на нас, наблюдая за тем, что едят Идолы, как они сидят, над чем смеются. Сейчас я сижу за столом с людьми, которых заметила в тот первый школьный день, за столом, полным энергии и харизмы. Улыбка изгибает мои губы, и в груди разливается тепло.

Я чувствую, что… Я принадлежу этому месту.

После подачи десерта — фантастического шоколадного торта со свежими фруктами и съедобными серебряными бусинками — Крид встаёт и протягивает мне руку, делая нас первой парой на танцполе посреди всех столиков. Над нашими головами серебряные ленты, сделанные из звёзд, вазы, наполненные свежими цветами, и маленькие белые рождественские ёлки, украшенные мерцающими огоньками.

Группа, которая выходит на сцену, молода, горяча и явно очень узнаваема. Каждый студент в этой комнате сходит с ума, когда они начинают играть, и я чувствую, что пробел в моих знаниях о поп-культуре становится очевидным. Крида, похоже, это не беспокоит, он помогает мне исполнять более зажигательные танцы и поддерживает меня во время медленных. У него на лице постоянная полуулыбка, которая, как мне кажется, на самом деле может быть настоящей.

Танцевать с ним — это совсем не то, что танцевать с Зейдом. Зейд Кайзер сам по себе — сила, которая выводит меня на орбиту, заставляет моё тело двигаться вместе с его телом. Крид — терпеливый учитель, он показывает мне, куда идти, но ожидает, что я доберусь туда сама. Мне нравятся оба подхода. Интересно, как бы танцевал Тристан? Эта мысль приходит мне в голову, и я перевожу взгляд обратно на стол, чтобы обнаружить, что он наблюдает за мной.

Похоже, он не заинтересован в танцах сегодня вечером. Но взгляд у него тёмный, пытливый. У меня от этого мурашки по коже — в хорошем смысле этого слова.

Я снова сосредотачиваюсь на Криде, его голубые глаза смотрят в мои, его руки опускаются ниже. Он на мгновение обхватывает мою задницу, прежде чем снова убрать руки. Мой рот приоткрывается, и его улыбка становится немного шире, его глаза всё ещё полуприкрыты. Похотливые глаза, вот как это называется. Раньше я не знала, как их описать, но у него всегда такое выражение лица, как будто он собирается заняться сексом.

— Ты должна стать моим репетитором, — говорит он через некоторое время. — Из тебя получилась бы сексуальная учительница, и мне бы не помешало повысить свои оценки. — Мои брови взлетают вверх, но это неплохая идея. В академии Бёрберри есть официальная программа обучения, на которую я могла бы записаться и получить зачёт. А потом я смогла бы провести немного времени один на один с Кридом…

Когда группа делает перерыв, Крид ведёт меня на верхнюю палубу. Несмотря на то, что на улице холодно, мы устраиваемся на одной из скамеек и смотрим через воду на сверкающие огни кампуса академии. Крид снимает свой белый пиджак и накрывает им мои плечи, снова притягивая меня к себе на колени. На улице ледяной холод, и мои бёдра примёрзли к скамейке, так что я более чем довольна таким расположением.

Моя правая рука обнимает его за шею, пальцы теребят тонкие светлые волоски.

Мы не разговариваем, просто смотрим на горизонт, пока пароход плывёт вдоль берега, а затем разворачивается, чтобы направиться обратно в гавань. Между едой, танцами и… чем бы это ни было, что происходит между мной и Кридом, я обнаруживаю, что мои веки начинают опускаться. В конце концов я кладу голову ему на плечо, уютно устроившись в изгибе его шеи.

— Спасибо тебе за туфли, — шепчу я, и тут Крид поворачивается и приподнимает пальцами мой подбородок.

Медленно, почти настолько медленно, что кажется, будто мы вообще не двигаемся, мы с Кридом наклоняемся. Его пальцы скользят к моему затылку, и наши губы встречаются. Сначала языка нет, только губы, но потом Крид притягивает меня ближе, устраивая моё тело так, чтобы я оказалась верхом на нём.

Я никогда раньше не делала ничего подобного, и моё тело пульсирует как сумасшедшее. Это так чертовски приятно, что я хочу продолжать. Мои руки обвиваются вокруг шеи Крида, и мы целуемся, пока я не чувствую, как он снова становится твёрдым подо мной.

Нет.

Чёрт, нет.

Я знаю этого парня четыре месяца, и большинство из них он обращался со мной как с дерьмом.

— Я… должна идти, — шепчу я, отрываясь от него и мчусь через всю палубу парохода в уборную.

Прежде чем я успеваю проскользнуть в дверь, Тристан встаёт передо мной и преграждает мне путь.

— Что… — начинаю я, и тут он хватает меня за бёдра, притягивает к себе и прижимает к своему телу. Пиджак Крида соскальзывает с моих плеч и, развеваясь, падает на пол, когда Тристан запускает пальцы в мои волосы и завладевает моим ртом.

Всё моё тело обмякает в его объятиях.

Мои собственные пальцы впиваются в его грудь на его чёрном смокинге, требуя большего. Как будто в меня попала стрела Купидона, и я медленно тону в нужде. «Проснись, Марни!» — кричу я на себя, но едва могу пошевелиться, едва дышу. Единственное, что имеет значение в этот момент, — это то, что язык Тристана касается моего собственного, а его руки сжимают мои бёдра.

Он подводит меня к грани того, с чем я могу справиться, а затем резко отступает назад, отпуская меня.