Я начинаю спускаться по лестнице, бодро подпрыгивая, улыбаясь от уха до уха, когда папа улыбается мне и раскрывает руки для объятий. Он явно трезв, его волосы выглядят свежевымытыми и уложенными, лицо чисто выбрито.

— Малышка! — зовёт он, заключая меня в свои сильные объятия и кружа вокруг себя. Мы не расставались так надолго с тех пор, как… целую вечность назад. Когда мама впервые ушла и попыталась забрать меня с собой. Качая головой, я решаю не думать об этом. Эти воспоминания лучше оставить забытыми. — Я так сильно скучал по тебе, милая.

Я открываю рот, чтобы сказать ему то же самое, когда из машины выходит вторая фигура, и моё сердце превращается в лёд.

— Зак, — выдыхаю я, расширяя глаза.

— Привет, Марни, — говорит он, его голос всё тот же мрачный бас, каким он был в восьмом классе. Зак повзрослел быстрее остальных мальчиков, подскочив до впечатляющих шести футов трёх дюймов (прим. — 190см), с большими руками и мускулами из-за футбола и лёгкой атлетики. Но за лето он стал просто… гигантским. У меня пересыхает во рту, а ладони начинают потеть.

— Что… — я начинаю спрашивать своего бывшего парня, что он здесь делает, но папа отвечает за меня.

— Школа дала мне два билета на сегодня, а твоя мама… — ему не нужно заканчивать эту мысль; мы оба знаем, что думала мама, заботясь о своём новом муже и дочери и оставляя нас двоих гнить. — Ну, я позвонил и спросил, и они сказали, что ничего страшного, если я захочу привести друга семьи.

— Друг семьи, — шепчу я, заправляя выбившуюся прядь каштановых волос за ухо. Сейчас волосы практически у меня до задницы, и ими трудно управлять при сильном ветре. — Ну, можно назвать и так. — Я окидываю взглядом крупную, мускулистую фигуру Зака, удивляясь, когда его грудь и живот стали такими плоскими, а мышцы рук такими большими, что рукава его кожаной куртки кажутся натянутыми. Его тёмные волосы уложены гелем на макушке, и пока я смотрю на него, он протягивает руку и приглаживает их ладонью.

— Зак помогал мне по дому, — говорит папа, когда я оглядываюсь и обнаруживаю, что Зейд исчез. Хорошо. Последнее, что мне нужно, — это чтобы он подслушивал наш разговор. Одному богу известно, какую чушь выкинули бы Идолы, услышав его. — Он также помогал мне оставаться трезвым.

Прикусив нижнюю губу, я киваю, оглядывая папин наряд. Он не сам выбирал эти чёрные брюки и белую рубашку на пуговицах. Семья Зака владеет несколькими магазинами свадебной одежды, несколькими салонами для новобрачных, несколькими портными, пунктом проката смокингов. Раньше я думала, что семья Брукс богата. По сравнению со здешними студентами он такой же бедняк, как и я.

— Что ж, я рада, что вы оба здесь, — нерешительно говорю я, пытаясь не обращать внимания на то, как карие глаза Зака разглядывают мою форму. Он явно благодарен мне за эти слова, и я не знаю, как к этому относиться. Мы встречались шесть месяцев, но это было в средней школе. По сути это значит меньше, чем ничего. — Пойдём, мы можем совершить утреннюю экскурсию.

Я беру отца за руку и веду его вверх по ступенькам, Зак плетётся за нами. Он присвистывает, когда мы проходим мимо фонтана и спускаемся по дорожке к часовне.

— Милое у вас тут местечко, — говорит Зак, и от его голоса у меня по коже бегут мурашки. Папа придерживает для нас обоих витражные двери, и наши руки соприкасаются, заставляя меня с трудом сглотнуть.

— Приятно смотреть, — бормочу я, и, хотя папа пропускает это утверждение мимо ушей, Зак определённо слышит. По тому, как он смотрит на меня, я знаю, что он думает о розыгрышах, драках, постоянных пытках. Сначала всё это началось с него, но потом мы начали встречаться и…

Нет, Марни, мы не переживаем старые воспоминания. Предполагается, что Бёрберри — это новое начало.

— Учителя сегодня выставляют оценки, — говорю я с лёгким вздохом. — Я знаю, что справилась хорошо, но конкуренция здесь жестокая. Я никогда не участвовала ни в чём подобном.

— Они публично выставляют оценки? — спрашивает Зак, его тёмные брови удивлённо приподнимаются. — Звучит как верный путь к катастрофе. — Я пожимаю плечами, но знаю, что он прав. Каким бы ни был мой рейтинг, я буду уничтожена за это. Я уже пыталась подготовиться.

— Марни! — кричит Миранда, дико размахивая руками. Я рада видеть её, но в груди у меня всё сжимается, когда я замечаю Крида позади. К счастью, их мать, Кэтлин Кэбот, основательница программы присуждения стипендий Кэбота, находится рядом с ними. Она тоже улыбается мне, и узел немного ослабевает. — Марни, — выдыхает Миранда, тяжело дыша, когда обхватывает пальцами моё предплечье. Она начинает открывать рот, чтобы что-то сказать, но замолкает, глядя мимо моего отца прямо на Зака.

— Ой. Кто это? — она моргает своими длинными ресницами, а я нервно прикусываю губу.

— Миранда, это мой папа, Чарли, и мой… друг нашей семьи, Зак Брукс.

— Ну, привет, Зак Брукс, — говорит она, сверкая своей обаятельной улыбкой. — И мистер Рид, приятно с вами познакомиться. — Она протягивает руку и пожимает её обоим мужчинам, в то время как её мать и брат направляются к нам. Крид отстраняется, но я замечаю, что его глаза с презрением смотрят на Зака. Когда я оглядываюсь через плечо, то вижу, что мой бывший смотрит на меня прищуренными глазами. Я видела, как Зак уничтожал более сильных людей, чем Крид Кэбот, одними словами. Раньше я думала, что он настоящий монстр.

— Что ты собиралась сказать? — шепчу я после того, как обнимаю Кэтлин, и они с моим отцом заводят разговор о подготовительном кампусе Бёрберри. — Ты практически задыхалась, когда прибежала сюда. — Голубые глаза Миранды загораются, превращаясь в сапфиры. В них так много тепла; я с трудом могу представить, что глаза Крида делают то же самое. Нет. Скорее всего, ад замёрзнет.

— Верно, — говорит она, улыбаясь мне. Я замечаю, что сегодня её юбка не закатана по подолу, и она доходит до колен, а не до середины бёдер. — Оценки были вывешены сразу после завтрака. — Я приподнимаю бровь, ожидая, когда упадёт вторая туфля. — И Марни, ты в это не поверишь.

— Чему? — спрашиваю я, пока Крид и Зак продолжают смотреть друг на друга сверху вниз. Честно говоря, они оба придурки. Они, вероятно, стали бы отличными друзьями. С другой стороны, у меня такое ощущение, что Крид, Зейд и Тристан не очень-то нравятся друг другу. Птички из одного пера слетаются вместе, пока не появится кошка, да? — Перестань говорить загадками и просто скажи мне.

— Подруга, — выпаливает она, и это первый раз, когда она так меня назвала, поэтому я ухмыляюсь, — ты номер один. — У меня отвисает челюсть, и вся кровь отливает от моего лица к ногам.

— Что?

— Ты номер один из всего класса первого курса.

— Ты издеваешься надо мной, — выдыхаю я, чувствуя, как на меня накатывает первая волна страха. Крид только что переключил своё внимание на меня, и я вижу ненависть, горящую глубоко в его взгляде.

— Первая? — эхом отзывается папа, кладя руку мне на плечо и заставляя меня подпрыгнуть. — Марни, это невероятно.

— Я знала, что мы выбрали правильную девушку, — говорит Кэтлин, её рыжие волосы вьются и изящной волной падают на плечи. У неё такие же голубые глаза, как у её детей, такая же тёплая улыбка, как у Миранды. — Поздравляю, Марни, это невероятное начало.

«Невероятное начало, которое убьёт меня», — думаю я, снова оглядываясь на Крида. Но он уже отвернулся, чтобы пофлиртовать с какой-то девушкой в форме второкурсницы. Нет лучшего способа разжечь огонь под задницей хулигана, чем превзойти его в его собственной игре. Моё первое место в академических кругах сулит только неприятности.

— Спасибо всем, — выдавливаю я с улыбкой. Зак ловит мой взгляд, и я отворачиваюсь. Мы расстались не совсем друзьями, хотя папа этого не знает. Я не собираюсь делиться своими страхами ни с кем из них. — Нам стоит идти?

Я замечаю, что экскурсия начинается в конце коридора, и машу нашей маленькой группе, приглашая присоединиться к ней.

Поскольку я погружена в свои мысли, я немного отстаю и чувствую, как меня охватывает дрожь как раз перед тем, как ладонь врезается в стену перед моим лицом. Я оглядываюсь и нахожу Тристана с его остро-серыми глазами, которые отталкивают меня.

— Ты маленькая сучка, — рычит он, в его голосе слышится ярость, которую ни с чем нельзя спутать. — Что ты сделала? К чему твоя ёбаная целеустремлённость?

Мои щёки вспыхивают, и я сжимаю руки в кулаки.

— Я училась, Тристан. Может быть, если бы ты проводил меньше времени, выпивая и спя со случайными девушками, ты тоже смог бы добиться успеха. — Он снова ударяет ладонью по стене, и я подпрыгиваю. В его теле столько напряжения, что даже в зале, полном людей, мне страшно.

— Эти твои маленькие выходки Мэри Сью надоедают, — рычит он, отталкиваясь от стены и оглядывая меня с ног до головы с насмешкой, которая, к сожалению, никак не портит красивые черты его лица. — Если у тебя в шкафу есть скелеты, возможно, ты захочешь убедиться, что они похоронены. Потому что я собираюсь уничтожить тебя.

— Марни, ты в порядке? — спрашивает Зак, появляясь слева от меня. То, как он смотрит на Тристана, заставляет меня задуматься, встречались ли они раньше. Что-то мелькает на лице Тристана, прежде чем он ухмыляется.

— Брукс. Я удивлён видеть тебя здесь. Разве тебе не отказали? Даже денег твоей семьи было недостаточно, чтобы заставить Бёрберри заняться твоей неудачливой задницей. — Гнев Тристана немного утихает, сменяясь надменным высокомерием. Он поднимает подбородок и улыбается, протягивая руку, чтобы откинуть тёмные волосы со лба. — Или ты тоже спишь с Черити? Даже с её внешностью, кажется, у неё полно клиентов.

— Черити (прим. — Благотворительность)? — Зак смеётся тем сухим, мрачным, пугающим звуком, который раньше заставлял меня дрожать. — Ты считаешь себя остроумным, Вандербильт? Не забывай, что я не раз надирал тебе задницу и рад сделать это снова.