— Ты в порядке? — слева от меня появляется Эндрю, проталкиваясь сквозь хорошо одетую толпу. Крид оглядывает его с ног до головы, надменно ухмыляется и отворачивается. Студенты расступаются с его пути, освобождая ему путь к двери. — Я подумал, может, мы могли бы уйти, только я и ты. — Я смотрю на Эндрю и нахожу его с натянутой улыбкой на красивом лице. Одна из моих бровей приподнимается. — Вместо всего этого мы могли бы прогуляться по пляжу.

— Ты пытаешься вытащить меня с этой яхты после того, как так усердно старался, чтобы затащить меня сюда? — спрашиваю я, узел в моём животе затягивается. Меня охватывает ужас, и я точно знаю, что вот-вот получу все издевательства за неделю одним большим глотком. В моей старой школе это означало бы, что мне надерут задницу за научным корпусом.

В Подготовительной Академии Бёрберри я понятия не имею, что это значит. И это пугает меня до чёртиков.

— Давай просто прогуляемся или что-нибудь в этом роде, — говорит Эндрю почти умоляюще, но потом я замечаю, что толпа выходит из двери и поднимается по ступенькам на верхнюю палубу. Даже если я знаю, что не должна этого делать, даже если я знаю, что буду сожалеть об этом… Я иду следом.

— Марни, подожди!

Эндрю гонится за мной, но я слишком далеко впереди, лавируя между девушками в Александр МакКуин и парнями в Живанши. Как будто толпа тоже расступается передо мной, но по совершенно неправильным причинам. Когда я добираюсь туда, Миранда уже наверху, раскрасневшаяся и растрёпанная. Она смотрит на Тристана Вандербильта прищуренными глазами.

— Что происходит? — я задыхаюсь, и она вздрагивает, поворачиваясь и глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— О, смотрите, ребята, Черити здесь, — говорит Тристан, не утруждая себя повышением голоса. Он низкий и тёмный, такой же холодный, как туман, стелющийся по заливу. — Я рад, что ты смогла прийти на вечеринку сегодня вечером. — Его улыбка, когда он её дарит, примерно такая же тёплая, как лёд в моём стакане. Его тёмные волосы гладкие и блестящие, падают на лоб так, что у меня сжимается желудок, но его серебристые глаза почти такие же манящие, как и его улыбка.

Зейд заливается смехом из угла, брюнетка прижимается к его левому боку. Он не смотрит на меня, просто подносит ко рту бутылку чего-то, похожего на ром, и отпускает шутку о пиратах, которую я едва слышу.

Тристан тем временем занят тем, что разворачивает что-то из свёртка с тканью, который лежит на краю перил. Дыхание толпы затихает, их возбуждение подавлено. Время от времени пара глаз устремляется в мою сторону, и я чувствую, как они обжигают мою кожу, словно языки пламени. Когда Тристан развязывает упаковку, я вижу, что в руке у него книга.

— Никогда не говори, что мы тебя не слушаем, — продолжает он, переворачивая книгу, чтобы я могла взглянуть на обложку. Моё сердцебиение ускоряется, и внезапно становится трудно дышать. Даже не приближаясь к нему, я вижу, какое издание у него в руке. И даже не спрашивая, я знаю, что она настоящая.

— Ты знаешь, что это такое, Черити?

— Одна из семи рукописных копий «Сказок барда Бидла» Джоан Роулинг, — шепчу я. Я знаю, что сейчас играю им на руку, но, похоже, ничего не могу с собой поделать. В мире насчитывается всего семь экземпляров этой книги. Шесть были подарены друзьям и родственникам, а один был продан с аукциона на благотворительность.

Ой.

О нет.

Нет, нет, нет.

— Правильно: редкое издание твоей любимой книги, той самой, которая вдохновила тебя на создание такого… интересного произведения искусства.

Тристан открывает книгу и заглядывает внутрь, облизывая палец, прежде чем перевернуть страницу.

— Мы хотели почтить рабочий класс, и по итогу тебя, поэтому мы все скинулись нашими еженедельными пособиями и купили это. — Он поднимает на меня взгляд и ухмыляется, жестокость сочится из каждой поры.

— Триста шестьдесят тысяч фунтов стерлингов — примерно четыреста семьдесят пять тысяч долларов США (прим. — 36-38 миллионов руб.) — и она наша. — Он захлопывает книгу и полностью поворачивается ко мне лицом, удерживая её в одной руке, в то время как другой достаёт зажигалку.

Теперь я дрожу, пот струится по моим щекам. Мой стакан падает на пол, и я начинаю двигаться вперёд. Кто-то удерживает меня, и сначала я думаю, что это Миранда пытается предотвратить драку, но потом понимаю, что на самом деле это пара ближайших друзей Харпер. Они обхватывают меня руками, когда король Идолов подносит зажигалку к первой открытой странице. Мои глаза бегают по сторонам в поисках союзников, но Миранду и Эндрю удерживают сзади. Крид стоит рядом с ними с таким видом, словно это скучная, но необходимая маленькая рутинная работа.

— Пожалуйста, не надо. Эта книга — современная классика. Прямо здесь творится история. — Мои слова срываются; я кажусь задушенной. Что ещё я должна была сказать? Пожалуйста, не уничтожайте бесценный артефакт, чтобы помучить меня? Есть и другие, менее разрушительные способы. Поверьте мне: я была посвящена во многие из них.

Тристан игнорирует меня, позволяя пламени лизать край страницы, пока она не начинает дымиться и подгорать. Он кладёт книгу на край перил, наблюдая, как она медленно сгорает, превращаясь в хлопья серого пепла, которые разлетаются по ветру. Зейд неторопливо подходит к нему и поднимает белую бутылку с жидкостью для розжига, встречаясь со мной взглядом, прежде чем сжать её и обдать остальную часть книги жаром.

Слёзы текут по моим щекам, но я перестала сопротивляться. Теперь уже слишком поздно. Книга испорчена.

Толпа ликует, когда Тристан перекидывает пылающую книгу через край в бухту.

Когда он придвигается ко мне вплотную, мне требуются все мои силы, чтобы не закричать.

— Я же говорил тебе, Черити. Эта школа не для тебя. Считай это своим последним предупреждением.

Он уходит, и, наконец, две девушки ослабляют хватку настолько, что я могу вырваться.

— Марни, подожди! — зовёт Миранда, когда я проталкиваюсь сквозь хихикающую толпу, спускаюсь по ступенькам и пересекаю причал. Я начинаю бежать и не останавливаюсь, пока не оказываюсь в безопасности у себя в общежитии.

Думаю, именно здесь я проведу остаток года, несчастная и одинокая.

Это нехорошее чувство.