— Великий император, — сказал он благоговейно и скромно, Джулиус еще не слышал драконов такими. — Я привел юного Хартстрайкера, как вы и просили.

— Спасибо, кузен, — сказал император, повернул лицо за вуалью к Джулиусу, протянул руку к одному из изящных стульев из красного дерева, которые стояли полукругом перед ним. — Присядь.

Это было предложение, не приказ, но Джулиус вздрогнул. Голос Цилиня был мягче, чем утром, но сила за ним не уменьшилась. Голос очаровывал, понял он, вздрогнув. Он получил намек в пустыне, но теперь они были в тесном месте, и он ощущал, как магия Цилиня заставляет его подчиниться. Не шуметь и не рушить идеал. Магия его не была острой и тяжелой, как у других драконов, но она была там, и чем больше она давила на него, тем меньше Джулиусу нравилось.

— Я постою, спасибо, — он заставил ноги оставаться прикованными к полу.

Может, ему показалось, но Джулиус мог поклясться, что от его отказа Цилиню стало не по себе. Было невозможно сказать с вуалью, но его тело напряглось, он повернулся к дракону за Джулиусом.

— Кого ты с собой взял?

— Это мой брат, — гордо сказал Джулиус, потянул Фредрика вперед, и Ф встал рядом с ним. — Фредрик.

Фредрик склонил голову в быстром поклоне, но, хоть его лицо было спокойным, как всегда, его рука дрожала в ладони Джулиуса. Джулиус не знал, было ли это от страха Ф перед императором, ли он не привык, что был не на фоне, но он тут же устыдился своего поступка. Он попытался поймать взгляд Фредрика и дать ему понять, что он мог отойти, когда Цилинь склонился ближе.

— Фредрик? — сказал он, подчеркивая Ф. — Скрытая кладка Бетезды?

Когда Фредрик кивнул, Цилинь был заинтересован.

— Я слышал, что Хартстрайкер держала целую кладку детей как слуг, но всегда думал, что это сочинили ее враги. Может, даже Бетезда, чтобы повысить уровень своей беспощадности. Я и не думал, что это правда.

— Это было правдой, — голос Фредрика дрожал. — Но уже нет, — он улыбнулся Джулиусу. — Мой брат освободил нас, когда пришел к власти, и я поклялся ему в верности в ответ.

— Потому ты тут, — император кивнул за вуалью, повернул голову к Джулиусу. — Теперь мне еще больше хочется поговорить с новым главой Хартстрайкеров.

— Я не совсем глава, — быстро сказал Джулиус, вызвав мрачный взгляд Лао, который наливал им чай в изящные фарфоровые чашки, стоящие на вычищенном камине Бетезды. — Я — лишь одно место в Совете. У нас три места.

Император пожал плечами.

— Пока ты говоришь за свой клан, и мне не нужно говорить с Бетездой, для меня нет разницы. Но как ты смог создать Совет со своей матерью? Когда мы услышали, что ее сверг, я ожидал увидеть ее голову, нанизанную на кол.

— Если бы все прошло иначе, может, так и было бы, — признал Джулиус. — Но из-за неприятных событий жизнь Бетезды оказалась в моих руках, а я не люблю убивать.

Цилинь склонил голову в вуали.

— Это странно слышать от Хартстрайкера. Твой клан известен беспощадностью.

— Я плохо умею соответствовать ожиданиям, — гордо сказал он, приняв у Лао чашку. — Я был низшим Хартстрайкером, так что знал, каково это — быть под чьей-то пяткой. Когда я оказался на вершине, я не смог поставить другого дракона в то положение.

— И ты пощадил ее жизнь.

— Не из-за того, что она этого заслужила, — быстро сказал Джулиус. — Я не прощаю то, что сделала моя мать. Я не знаю, что случилось между нашими кланами, что заставило вас прогнать нас из Китая, но я уверен, что причина была. Хартстрайкеры не такие, как раньше. Когда я пощадил мать и создал Совет, я поклялся сделать клан лучше того, в каком я рос. Не основанный на страхе, и где не нужно убивать для продвижения вперед. Это я решил делать, и я был в процессе, когда вы прибыли.

— Тогда ты должен продолжать, — спокойно сказал Цилинь. — Условия капитуляции отмечают, что твой клан продолжит править собой. Пока вы не будете создавать проблемы для других, можете делать, что хотите.

— Об этом я и хотел поговорить, — Джулиус смотрел пристально на вуаль императора, надеясь заметить его лицо. — Я прочел условия несколько раз, и хоть они довольно щедрые, боюсь, я не понимаю, чего вы пытаетесь достичь. Кроме того, что мы будем в вашей империи, вы нечего не меняете.

— Да, — в его голосе была странная горечь. — Я оставил надежду на Хартстрайкеров уже давно. Признаю, ты кажешься интересным исключением из правил семьи, но я не так наивен, чтобы верить, что один дракон может основательно изменить клан, такой большой и кровавый, как твой. Я тут, чтобы предотвратить катастрофу, а не ломать империю, пытаясь изменить то, что нельзя изменить.

— Если вы так думаете, зачем нас завоевывать? — спросил Джулиус. — Если вы хотите биться с Алгонквин, мы будем рады работать с вами как с союзниками. Не нужно захватывать…

— Надеюсь, ты пришел обсудить не это, — перебил император. — Я даровал тебе небольшой разговор из уважения к вашим обычаям, но переговоров не будет. Ты сам сказал, мои условия довольно щедрые. Вы не должны жаловаться.

— Я не жалуюсь, — сказал Джулиус. — Но…

— Нет, — сказал Цилинь. — Никаких «но». Ты попросил время для своего Совета. Я дал его. Но, будет голосовать третий член Совета или нет, клан Хартстрайкер присоединится к моей империи завтра утром, как и было задумано.

Это явно было концом обсуждения, но Джулиус не мог так это оставить.

— Можете хоть сказать, почему? — выпалил он, игнорируя Лао, который уже не изображал, что подает чай, а смотрел на него, как ястреб. — Когда кланы драконов завоевывают друг друга, обычно захватывается территория или власть над драконами слабее, но вас это не интересует. Вы завоевываете только на словах, присоединяя нас к своей империи, но ничего не меняя. Вы даже не берете дань, и я просто хочу понять, почему. Зачем так утруждаться, если вы ничего не получите?

— Разве борьба с Алгонквин — недостаточная причина? — прорычал Лао.

— Это серьёзная причина, — сказал Джулиус. — Я не пойму, как это связано с нами. Хартстрайкеры не могут сейчас бороться с Алгонквин. Вы застали нас в пустой горе, потому что мы готовились бежать. Если вы хотели прибыть на нашу территорию и бороться с Алгонквин, мы бы не мешали. Наоборот. Мы бы с радостью помогли вам и были бы навеки в долгу. Вы должны знать это, так что мое смятение не должно удивлять. Если бы вы требовали чего-то за защиту — дань, территорию, солдат — в этом был бы смысл, но вы ничего не требуете. Мы получим выгоду от сделки, а вы — еще одну слабую точку, которую нужно защищать.

— Тогда почему ты жалуешься? — рявкнул Лао.

— Потому что это слишком хорошо, — рявкнул Джулиус. — Вы свалились с неба в час нужды, предложили защитить нас от Алгонквин взамен на символическую капитуляцию. Мы не отдаем право управлять нами или территорией. Вы даже не просите денег, — он повернулся к Цилиню. — Я могу быть ужасным драконом, но даже я знаю, когда что-то слишком хорошее, чтобы быть правдой. Разве не было бы подозрительно, если бы вы были на нашем месте?

Когда он закончил, Лао выглядел так, словно не собирался бросать их обратно Императрице-Матери. Он уже выдыхал дым, готовый испепелить Джулиуса на месте. Он не сделал этого, потому что его кузен коснулся ладонью его рукава.

— Это единственное твое возражение? — тихо сказал Золотой Император. — Что соглашение «слишком хорошее, чтобы быть правдой»?

— Это и часть, где нам не нравится, что нас завоевывают, — сказал Джулиус, кивая. — Уверен, это не удивляет, но моя мать уже планирует удар вам в спину.

Лао шагнул вперед с шипением.

— Это угроза?

— Я бы назвал это неизбежностью, — Джулиус пожал плечами. — Вы знаете, какие гордые драконы. Не важно, как щедро подано предложение, никто не рад завоеванию. Если нас заставить поклониться, мы навсегда будем вашими врагами, но если прийти к нам, как к союзнику, все изменится, — он улыбнулся императору. — Как я и сказал, мы не хотим с вами биться. Если ваша цель — остановить Алгонквин, мы на вашей стороне. Если будете работать с нами, а не против нас, вы все еще сможете делать все, что хотите, но в конце получите благодарного союзника, а не возмущенного вассала. Этот исход куда лучше для всех вовлеченных, и я не понимаю, зачем вы это делаете. Это вызывает подозрения. Вы выбираете худший путь для всех, включая вас, и я не могу понять, почему.

Он сильно вспотел, когда закончил. В другом конце комнатки Лао едва держался, синий дым опасно слетал с губ, и, что странно, от этого Джулиус почувствовал себя лучше. Он гадал, защищали ли драконы императора из любви или страха. У Лао дым был ответом. Даже самый грозный дракон не нервничал так, если на кону не было чего-то серьезного. Уважение синего дракона к Золотому Императору явно заключалось не только в его власти. Лао переживал, и это дало Джулиусу надежду. Надежда росла, когда Цилинь заговорил:

— Лао, — тихо сказал он. — Я хочу поговорить с Джулиусом Хартстрайкером наедине.

Синий дракон повернулся, но хоть он был в ужасе, он не спорил с приказом. Он стиснул зубы и потянулся к Фредрику, который отдернул руку с рычанием.

— Все хорошо, Фредрик, — Джулиус взглянул на императора, склонился и прошептал. — Это могло быть перерывом, на который мы наделись. Если он хочет поговорить наедине, то он скажет то, что не хотят слышать его подданные.

— Или он может вас убить, — прорычал Ф.

— Он может сделать это в любое время, — Джулиус подтолкнул брата. — Иди с Лао. Я закричу, если буду в беде.

Ф не был рад, но кивнул, позволил вывести его из комнаты под присмотром Лао, оставив Джулиуса и Золотого Императора одних.

— Благодарю за честность, — сказал император, когда их шаги утихли. — Я не учел то, как мое предложение выглядит с вашей стороны. Я не хотел, чтобы в моей искренности сомневались.

Джулиус смотрел на него в шоке. Драконы еще не благодарили его и не признавали свою неправоту.

— Это означает, что вы поддержите идею альянса? — взволнованно спросил он.