Глава 14

Роклин

Это не было недоразумением. Нисколько. Ни капельки. На самом деле, это был план, и он не имел ко мне никакого отношения, хотя я и была приманкой. Мышью, попавшей в лапы шестифутового с чем-то татуированного капкана.

Похоже, у подопечных дела шли хуже, чем доставлять неприятности и сеять хаос в поместье, что у них получается лучше всего. Прежде чем мы выпустили наше маленькое предупреждение о том, что больше никаких нечестных игр, они уже ушли немного дальше на юг, чтобы получить удовольствие, планируя ослабить давление на нас здесь.

Они отправились в маленький городок в двух часах езды отсюда, где мальчики боксируют за доллар, но допустили ошибку в виде приталенной золотой манжеты. Конечно, как говорит Кенекс, это был только первый случай, и, если кто-то и знает, что с последствиями нужно разбираться, так это мы.

Вот почему мы говорим ему держать рот на замке, соглашаясь наблюдать за этим спектаклем, и единственная причина, по которой мы остаемся скрытыми, спрятавшись за гигантскими ящиками на полуразрушенном складе или свалке, или как бы вы ни назвали место, которое выглядит так, будто его следует снести, и в котором грязь в размере с этаж. Ну, короче, кому-то потребуется всего две секунды, чтобы посмотреть на нас и понять, что нам здесь не место, но, однако, нам достаточно легко попасть внутрь, хотя я не уверена, что они пытаются не пускать людей.

Конечно, на самом деле никто не паркуется перед входом, и есть пара парней, которые, похоже, больше обнюхивают свои запасы, чем продают их, слоняясь вокруг, но прорези в металлическом заборе и плотная ткань, завязанная сверху, ничего не делают для предотвращения проникновения нежелательных лиц.

— Это место… другое, — шепчет Дельта, выглядывая из-за плеча Андера, чтобы попытаться мельком увидеть толпу, и там есть она.

Не менее пяти десятков человек толпятся вокруг, кричат и смеются, в воздухе витает густой запах марихуаны и несвежего пива недалеко от того места, где мы стоим. Слева от нас гремит ящик, и мы оглядываемся, чтобы увидеть, что Бронкс вскочила, чтобы использовать его в качестве сиденья, но Дамиано качает головой, хватая ее за бедра, чтобы опустить обратно.

— Ни к чему не прикасайтесь, иначе тебе, скорее всего, понадобится прививка от столбняка.

— Расслабься, Дамиано, — поддразнивает она. — Тебе нужно время от времени отрывать ноги от перламутрового пола, к которому ты привык.

— Это последнее место, где я бы предпочел оказаться, если бы знал, — огрызается он в ответ, глядя вперед и еще раз оглядывая толпу.

— О, мы знаем, красавчик. — Она скрещивает руки на груди, готовая произнести еще одно короткое замечание, но громкий звук мегафона заставляет всех нас выпрямиться.

Мы немного отступаем назад, когда толпа приближается, и, наконец, можем заметить, чего нам не хватало. В центре есть круг, несколько бочек с привязанными к каждой веревками, чтобы не подпускать людей, и это щелкает в моем мозгу.

Я управляю бойцовским рингом недалеко от того места, где живу. Я нахожу бойцов, принимаю ставки, слова Бастиана прокручиваются у меня в голове, и я оборачиваюсь, свирепо глядя на Кенекса и проклиная своего отца за то, что он никогда не ошибается.

— Что, черт возьми, ты сделал? — Киплю я.

Он фыркает, открывая рот, но затем его голос наполняет воздух.

— Выходи, выходи, где бы ты ни была…

Мои мышцы напрягаются, и я откидываю голову назад. Конечно! Конечно, он знает, что мы здесь. Что я здесь. Я вздыхаю, бросая взгляд на своих девочек, когда поворачиваюсь, но прежде, чем я успеваю повернуться вперед, Дамиано оказывается у меня на пути.

Его грудь ударяется о мою.

— Ты та, кто настоял на том, чтобы мы оставили Сая дома. Ты не выйдешь посреди этой толпы. У ворот никого нет. У каждого человека здесь может быть оружие! — Выражение его лица напряженное, сердитое, но больше всего он обеспокоен. — Это может быть ловушкой.

— Это не так.

Его лицо краснеет.

— Ты этого не знаешь. Ты едва его знаешь.

Острая боль пронзает меня насквозь, заставляя мои мышцы напрячься вместе с челюстью.

— Я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать, что если ты не уберешься с глаз долой, то я не та, о ком тебе нужно будет беспокоиться.

Голова Дамиано отдергивается назад, как от пощечины.

— Ты бы натравила его на меня?

— Конечно, нет, — огрызаюсь я. — Он пришел бы к тебе сам, и если ты хоть на секунду веришь, что он остановится по моей команде, то ты глубоко ошибаешься. Он этого не сделает.

Глаза Дамиано прищуриваются, ища, размышляя, но не позволяют делать это долго.

— Выходи, — гремит из динамика глубокий, смертоносный баритон, посылая дрожь по моей спине. — Прямо сейчас, черт возьми.

Дамиано усмехается, выпрямляясь во весь рост, и секундой позже раздается резкий хлопок, микрофон падает на землю.

Я быстро проскакиваю мимо Дамиано, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бастиан перепрыгивает через столб с нулевым усилием, опустив подбородок, подняв глаза, и направляется в нашу сторону, но он останавливается при виде меня, а затем все остальные головы следуют его примеру.

— Черт, — раздается ругательство из угла, в котором мы находимся.

— Я не поведу туда Дельту, — говорит Андер.

— Ты не обязан. — Он хочет только меня.

— Возьми с собой брата.

Ладно, очевидно, он тоже хочет Кенекса.

Я оглядываюсь назад, широко раскрыв глаза, и вижу Кенекса, ухмыляющегося от уха до уха. Басс ждет, пока мы приблизимся к нему вплотную, прежде чем отступить назад и нырнуть под веревку. Мгновение спустя мы достигаем его края и наконец замечаем нашего пропавшего Грейсона, тоже ухмыляющегося.

Идиоты.

— На ринг, — требует Бастиан.

Клянусь, Кенекс почти бежит, в его глазах светится возбуждение, придурок гребаный. Я смотрю на грязь у него под ногами, уже испачканную потеками крови, которую кто-то плохо постарался покрыть вторым слоем грязи.

— Я думал, Лео и Мэддок были последним боем этой ночи? — Кто-то выкрикивает случайные имена, подтверждая мою предыдущую мысль.

Сегодня ночью здесь уже пролилась кровь. Вот почему он не появился раньше. Он работал.

— Планы изменились. — Бастиан смотрит на Кенекса сверху вниз, обращаясь к толпе. — Никакой шумихи, чуваки. Никаких ставок. Просто… пользуюсь случаем. — У него дергается челюсть. — Сука номер один, на ринге.

Кайло встает и подходит так, чтобы оказаться по одну сторону от Бастиана, а Кенекс по другую.

Он собирается заставить их драться друг с другом?

До тех пор … пока, кто-то не уступит? Потому что этого не произойдет. Дамиано приходится все время отрывать их друг от друга. Почти на каждой тренировке, а братья тренируются фактически ежедневно, и это, не считая других направлений, только рукопашного боя.

Нам придется вмешаться, чтобы остановить это, но что потом?

Все эти дегенераты нападут на нас одновременно?

Бастиан бы этого не допустил …

Верно?

Я смотрю на него, и в ту же секунду его глаза находят мои. Он смотрит долго и пристально, а потом становится еще хуже. Медленно он начинает стягивать с себя куртку, направляясь ко мне.

Без единого слова или предупреждения мое тело повинуется команде, которую он не должен был отдавать, поворачиваясь, а затем мои руки скользят в толстые, тяжелые рукава, пока они не накидываются мне на плечи.

— Не отводи взгляд, маленькая воришка, — шепчет он.

Снова повернувшись лицом к рингу, я завороженно наблюдаю, как рубашка Бастиана следующей покидает его. Дерьмо.

Его искусство действительно повсюду. Повсюду.

Вся его левая грудная клетка, спроектированная так, чтобы выглядеть так, будто жнец оторвал его кожу от плоти, но вместо того, чтобы добраться до внутренностей, высвобождается нечто вроде монстра, его когти вырываются на свободу.

Бастиан вырывается на свободу, но от чего? Или лучше … от кого?

Внезапно мне захотелось узнать все его секреты, глубокие, темные, которые жалят. Те, от которых у него остаются круги под глазами. Тень внутри них. Хотя сейчас не время, так как он отступил еще на несколько футов, а Кайло и Кенекс все еще на ринге. Толпа становится шумной, врывается внутрь, и Бастиан бросает взгляд на меня, затем через плечо, чтобы коротко кивнуть.

Внезапно две руки обхватывают меня, крепко сжимая веревку и не давая окружающим прикоснуться ко мне. Я пытаюсь разглядеть, кто это, но резкий лай у меня над ухом заставляет меня остановиться.

— Что он сказал?

Я стискиваю зубы.

— Я могла бы раздробить тебе трахею прямо сейчас, если бы захотела, просто чтобы ты знал.

— Так я и слышал, но я не причиню тебе боли, и как бы сильно ты ни притворялась, что ненавидишь, то, что я стою здесь, это его способ защитить тебя, так что заткнись на хрен, повернись лицом вперед и дай ему то, что он хочет.

Я делаю, как он говорит, но только потому, что Кенекс и Кайло смотрят друг на друга, оба переводят взгляды на меня, затем обратно. Секундой позже Бастиан широко раскидывает руки, запрокидывает голову, и мои глаза выпучиваются, сердце беспорядочно колотится в груди, когда реальность обрушивается на меня внезапно.

— Он не…

— Так и есть.

— Он не может…

— Он может.

— Он будет…

— Он этого не сделает.

Я врезаю каблуком по ноге засранца, который держит меня в клетке и отрезает путь, и он рычит мне в ухо, крепче прижимаясь своим телом к моему.

— Осторожнее, школьница. Мой мальчик по-настоящему разозлится, если мне придется заткнуть тебе рот своим языком.

Я даже не могу пригрозить ему в ответ, когда настроение снова меняется. Воздух гудит, и братья Греко улыбаются, срывая рубашки со своих спин, стуча друг о друга костяшками пальцев, поскольку они тоже понимают, что им было даровано.

Штрафной удар.

Бастиан хочет, чтобы они ударили его. Сражались с ним… в одно и то же гребаное время.

Он рассказал мне о бесплатных ударах, которые он наносит, но, если он предполагает, что Грейсон, о чем я не могу с уверенностью сказать, что он это осознает, хотя бы отдаленно равен маленьким мальчикам, которые приходят сюда поиграть в бойцовский клуб, он ошибается. К тому же, их двое.