— Это официальное предложение о приеме на работу от империи?

— Это приглашение от цесаревича быть его желанным гостем, — сказал он.

— Разве эти два понятия не синонимичны?

— Не обязательно.

Я вздохнула.

— Константин, мы оба знаем, что если я поеду с тобой, рано или поздно кто-нибудь предложит мне оказать небольшую услугу моим хозяевам.

— Никто бы никогда такого не предложил. Я бы этого не допустил.

Он не просто сказал это. Он сказал это так, словно приказывал древнему воину удерживать мост против армии вторжения. За его словами стоял вес и полная уверенность. В современном мире было очень мало мест, где представитель царской семьи мог произнести эти слова таким образом и иметь это в виду.

— Я бы солгал, если бы сказал, что империи не нужен твой талант. Маг твоего уровня с твоим набором навыков был бы очень желанным дополнением к арсеналу царской семьи. Я не поэтому делаю это приглашение.

— Ваше высочество, я в замешательстве. — Каким-то образом мне удалось сдержать сарказм в адрес Высочества.

— Я просмотрел много видео с камер наблюдения Аркана. Были дни, когда я ничего не делал, только часами смотрел на экран, чтобы собрать необходимую информацию. Каким бы странным это ни казалось, я начал с нетерпением ждать этого, потому что иногда слежка велась за тобой. Я видел, как ты в Яме пела богу, созданному человеком. Я видел, как ты отправилась в тюрьму навестить бабушку и заболела после. Я видел, как ты выгуливала свою собаку под дождем.

Мне не нравилось, к чему все велось.

— Это была не я, Константин. Это была идея. Ты был в ужасном месте, окружен врагами, притворяясь тем, кем ты не являешься, и тебе приходилось постоянно следить за собой, вот ты и пялился целыми днями в экраны.

Он печально улыбнулся.

— Это был не первый раз, когда я был на задании. Я проводил такого рода операции раньше, не один раз, более двадцати раз, но у меня никогда ни к кому не возникало интереса. Все, что я сказал с тех пор, как мы встретились — нелепый разговор с Сашей в машине, я знал, что ты увидишь; тот момент, когда ты представила меня собакам; наш разговор на кухне — все это было задумано, чтобы найти какой-то изъян, какую-то причину для меня уйти. Вместо этого я здесь со своим настоящим лицом.

Он знал, что мы наблюдаем за ним. Каждый момент был рассчитан. Вау.

— Мне нравится ход твоих мыслей. Мне нравится, как ты улыбаешься. Я замечаю, как выглядит твое лицо, когда на него падает свет из кухонного окна, пока ты режешь овощи на разделочной доске. Я смотрю на тебя и чувствую себя нищим, потому что понимаю, что половину моей жизни мне чего-то не хватало, и теперь я точно знаю, где это было все это время. Мы с тобой едины в своем роде. Подходящая пара.

Я всем сердцем желала, чтобы это была еще одна уловка, подобная всем другим играм, в которые он играл, но это было не так. Он был абсолютно искренен.

— Я не ожидаю победы над Сашей. Ты любишь его, но завтра его не станет. Это станет домом болезненных воспоминаний, невыносимым местом. Смотрители не могут ожидать от тебя ничего большего. Ты более чем выполнишь свой долг. Любая из твоих сестер может легко взять бразды правления Домом в свои руки. И они могли бы лучше подойти для этого, потому что ты будешь тонуть в горе. Твоя младшая сестра — расчетливый прагматик. С Невадой и твоими бабушкой и дедушкой, которые будут направлять ее, у нее не будет проблем с продвижением семьи вперед.

Как ни странно, он не ошибся насчет Арабеллы.

— Если ты решишь дать мне шанс, Бейлоры станут неприкасаемыми. Им будет гарантировано имперское гражданство и защита, и даже если они решат остаться в США, они будут пользоваться особым статусом. Твоим кузенам и Арабелле будут рады в высших слоях общества. Им никогда не придется сражаться в очередной междоусобице, потому что мощь империи будет нависать над их плечами.

Он пожал плечами, словно избавляясь от тяжелого груза.

— Ничто из этого не будет решающим фактором, но есть еще одна вещь, которую я хочу упомянуть. Когда я сказал Алессандро, что ты зря тратишь время на Техас, я имел в виду именно это. Твоя сцена должна быть намного больше, Каталина. Россия огромна, и у нас много интересов. Какая-то часть тебя, должно быть, соблазнена самим масштабом игрового поля. Ты можешь проверить пределы и выяснить, на что ты действительно способна.

— Возможно, я хочу простой жизни, — сказала я ему.

Его лицо еще раз расплылось. Он стал мной. Немного старше, немного острее, с понимающим взглядом в глазах. На мне было вечернее платье темно-зеленого цвета с золотистым отливом. Золотая диадема, усыпанная изумрудами, покоилась на моих волосах. Я выглядела красивой, неприкасаемой и царственной. Такой он меня видел.

Иллюзия разрушилась. Настоящий Константин улыбнулся мне в последний раз, прежде чем заново создать безупречное лицо, которое он являл миру.

Он поднялся

— Подумай об этом.

Царевич ушел, Рустер последовала за ним, воплощение собачьей преданности.

Я ворвалась в главный дом и побежала вверх по лестнице, размахивая оружием Артура. Комнаты бабушки и дедушки были пусты, круг Виктории разорван. Арабелла выпустила ее. Конечно.

Куда бы они пошли? Линус едва мог ходить.

Из кухни доносились голоса. Вот они.

Я сбежала вниз по лестнице и направилась на кухню через короткий коридор и чуть не налетела на Арабеллу, которая очень быстро шла в противоположном направлении.

— Ты не хочешь идти туда, — прошипела Арабелла и убежала.

О, ради всего святого… Я промаршировала по коридору на кухню.

Мама, бабуля Фрида и мать Алессандро посмотрели на меня.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила меня мама. Ее тон предполагал, что мне абсолютно ничего не нужно.

— Ты видела злу… бабушку Викторию и дедушку Линуса?

— Они на западном балконе, — сказала бабуля Фрида.

— Спасибо, — пискнула я и убежала.

Западный балкон был одним из моих любимых мест в главном здании. Это было на третьем этаже, в части той же крытой веранды, которая соединялась с башней Арабеллы переходом. Просторный, огражденный толстыми каменными перилами, он был тихим и милым, и из него открывался прекрасный вид на холмистую зелень юго-восточного Техаса.

Линус и Виктория сидели в креслах, между ними стоял маленький столик. На столе стояли два стакана чая со льдом и, скорее всего, тарелка с запатентованными Арабеллой веганскими маффинами.

Никто не кричал. Я восприняла это как хороший знак.

— Вот ты где, — сказал Линус.

Я положила автомат с резиновой лентой на стол и села на третий стул.

— Что это? — спросила Виктория.

— Метательное оружие. — Линус поднял его и нажал на скрытый спусковой крючок. Резиновые ленты взметнулись в воздух. — Элементарно и неуклюже сделанное, но функциональное.

Он провел рукой по оружию. В модифицированной нити ощущался намек на травянисто-зеленую магию.

— Слишком сложно для малыша, слишком просто для подростка, — сказал Линус, кладя пистолет обратно на стол. — Кто наш таинственный маг Гефест?

— Артур.

Линус развернулся на стуле, чтобы посмотреть на меня.

— Он телекинетически собрал его в воздухе из бабушкиной пряжи, ниток, резинок и нескольких булавок. Невада расстроена из-за булавок.

— Конечно, она расстроена, — сказала Виктория. — Они острые.

Линус поднял оружие и держал его осторожно, будто это был святой Грааль.

— Поздравляю, — сухо сказала Виктория. — Наконец-то у тебя получилось.

— Почему он создает оружие? — спросила я. — Он никак не может понять, как в кого-то стрелять.

— Он не знает, что создает оружие, — сказал Линус. — Его магия сообщает ему, что некоторыми вещами в его окружении можно манипулировать. Резиновые ленты эластичны, металлические булавки жесткие, нитки могут соединять предметы, эта деревянная штука вращается. Он комбинирует их различными способами, чтобы заставить вещи скользить и щелкать. Это инстинктивно. Следующим он мог бы создать движущуюся скульптуру.

— Так почему это называется магией Гефеста? — спросила я.

— Потому что делать оружие — это самое веселое, — сказал Линус.

— Вы оба солгали мне, — сказала я.

— Мы лжем всем. Почему ты должна отличаться? — сказала Виктория.

— Потому что я — семья. Я действительно люблю тебя, бабушка Виктория. Но это не отменяет того, что ты натворила. Оставляя в стороне то, как родился наш папа — потому что я даже не знаю, с чего начать — ты подвергаешь Неваду пыткам. Ты придумала грандиозную схему, которая заклеймила бы Коннора как торговца людьми и насильника.

Линус уставился на нее.

— Виктория!

— У меня не было намерения на самом деле предавать это огласке, — сказала она.

— Но ты позволила Неваде думать, что ты бы это сделала. Я не могу просто замять это под ковер. Она знает. Я знаю. Тебе придется иметь с этим дело.

Я повернулась к Линусу.

— Я прочитала дело о заговоре.

— Что ж, значит так, — сказал он.

— Ты не сказал мне, что ты мой дедушка. Почему?

Он молчал.

— Он боялся отказа. Он был отсутствующим отцом, — сказала Виктория. — Теперь он пытается быть доброжелательным дедулькой. Он боялся, что если вы узнаете, то вычеркнете его из своей жизни.

— Такое все еще вполне вероятно, — сказала я. — Ты нужен Артуру, а я нет. Я могу просто перестать быть заместителем Смотрителя и Тремейн и никогда не терять из-за этого сон.

— Ты чего-то хочешь, — сказал Линус.

— У Аркана пассивное поле.

— Продолжай, — сказала Виктория.

Я изложила им информацию вместе с предложением Константина.

— Наглость, — прошипела Виктория.

— Ты не можешь причинить ему вред, — сказал ей Линус.

— Не обращайте внимания на Константина. Вы оба ужасные люди, но у вас за плечами десятилетия опыта. Мне нужно знать, как мы можем убить Аркана завтра. Мозговой штурм. Сделайте несколько звонков. Если он убьет Алессандро, я сбегу в Российскую империю, и вы меня больше никогда не увидите.

Мы все знали, что это была пустая угроза, но мне было приятно ее озвучивать, и я звучала убедительно.