Виктория посмотрела на Линуса.

— Давай, спроси его.

Он зарычал и откинулся на спинку стула.

— Жадничаешь, — сказала она.

— Я пытаюсь защитить их.

Виктория пожала плечами.

— Есть разница между защитой и заковыванием кого-то в кандалы. Я знаю, где эта грань. Я постоянно переступаю через нее. Ты не обязан помогать. Просто откажись от своих возражений.

— Ты доверяешь суждению Арабеллы? — спросил меня Линус.

— В отношении чего? Потому что она выбирает ужасные машины.

— Мужчин, — сказал Линус. — Доверяешь ли ты ей в принятии правильного решения для ее отношений?

— Абсолютно. — Я даже не колебалась. Арабелла лучше разбиралась в людях, чем я.

Линус вскочил со стула.

— Я сделаю звонок.

Я разблокировала свой сотовый и передала его ему. Он ушел с ним.

— Это то, о чем я буду сожалеть? — спросила я.

— Нет, — сказала Виктория. — Он думает, что знает лучше, но это не всегда так.

— Он действительно обещал тебе доступ к нам?

Она фыркнула, и каким-то образом ей удалось сделать так, чтобы это прозвучало деликатно.

— Конечно. Сначала, до того, как он узнал о твоем существовании, он пообещал помочь мне найти Джеймса. Вот как он меня сбил со следа. Он сказал, что был уверен, что Джеймс был в Хьюстоне, и он видел его.

И она бы знала, что он не лжет.

— А потом?

— По мере развития событий с заговором ему требовалось больше помощи, поэтому он сказал мне, что Джеймс умер, но я могу выбрать кого-нибудь из внучек.

Я буду очень долго злиться на Линуса.

Виктория повернулась ко мне.

— Почему, Каталина? Почему Смотрители?

— Это сложно.

— О, я знаю. Он рассказал мне. Но посмотри, в каком беспорядке мы оказались. Эта история со Смотрителем угрожает выживанию семьи.

— Ты знаешь, что ты чуть не разорила Неваду с помощью этого ужасного плана? Это было большей угрозой для нас, чем… — я махнула рукой в сторону поместья, — это. Мы знаем, кто наш враг. Невада не ожидала, что ты нанесешь ей удар в спину.

Виктория тяжело вздохнула.

— Стала ли она счастливее сейчас, будучи устрашающей правдоискательницей Дома Роган? Разве я не освободила ее, чтобы она могла быть женой и матерью?

— Мы с тобой никогда не сойдемся во мнениях по этому поводу.

— И ты думаешь, что когда-нибудь будешь смотреть Линусу в глаза? Этот человек потерпел неудачу во всех сферах своей жизни. Он бросил меня и твоего отца и ушел, чтобы стать торговцем оружием. Быть Смотрителем — это то, как он пытается искупить свои грехи. Он фанатично относится к этому делу. После того, как я начала отбывать наказание, он пришел навестить меня в тюрьме. Я была шокирована. Я подумала: «Наконец-то в этом человеке появилась искра человечности».

— Чувствую подвох.

— Он узнал, что один из Домов, участвовавших в заговоре, внедрил в тюрьму крота, чтобы следить за мной. Он хотел избавиться от него. Я встретила его в садах, и он начал болтать о создании нового Рима, о том, как он ненавидит скучать, и о том, что дело не умерло.

Я рассмеялась. Я ничего не могла с собой поделать.

— Я чуть не задушила его. Я должна была задушить его. Что бы они сделали? Посадили меня в тюрьму? Просто чудо, что этот мужчина остался жив. Меня никто за это не хвалит.

Она покачала головой и сделала глоток чая.

Боевой клич Виктории Тремейн. «Я делаю все, и меня за это никто не хвалит».

— Почему он бросил тебя и папу? — спросила я.

— Я встретила его в маленькой кофейне в Нью-Йорке. Он поссорился со своим дедом и приземлился в США без гроша в кармане. Я два года искала донора и поняла, что он мой шанс. — Виктория вздохнула. — Мы встретились, мы поговорили, мы сделали то, что делают двое молодых людей, когда находят друг друга привлекательными. Он согласился на донорство. Я не рассказала ему всю историю о суррогатной матери, но он уловил достаточно зацепок, чтобы собрать все воедино. Каковы бы ни были его многочисленные недостатки, твой дедушка не глуп. Он предпочел проигнорировать их. Затем, когда родился Джеймс, я привела нашего сына домой, и Линус был на седьмом небе от счастья. Твой папа был самым очаровательным ребенком в мире. Какое-то время мы были семьей.

Она посмотрела вдаль.

Она рассказала такую же версию этой истории Неваде. Как и большинство вещей, которые она говорила, это была полуправда. Правдоискателям приходилось активно концентрироваться, чтобы быть способными определить, когда другой правдоискатель лжет, но Невада поверила ей.

— Я понимала, что это не продлится долго. У Линуса были цели. Он был амбициозен. Это было слишком просто, Каталина. Слишком красиво и удобно. У него был момент, когда он понял, насколько заманчиво было бы остаться с нами и поиграть в Дом, и это, должно быть, напугало его. Он нашел суррогатный контракт. Он расстроился. Мы сражались. Он ушел.

— Что было в контракте? — Это был второй раз, когда она упомянула о нем.

— Миша была овощем, Каталина. Были люди, которые преследовали ее семью, надеясь заполучить в свои руки новое Чудовище Кёльна. Ни у кого из них не было магии, но это не имело значения. У них украли ребенка. Они согласились использовать ее в качестве суррогатной матери в обмен на защиту.

Я закрыла лицо руками.

— Становится все хуже и хуже.

— Это мой грех, не твой. Я была для них меньшим из многих зол.

— Меньшее зло все равно остается злом.

Она ничего не сказала.

— Ты вернула им ребенка?

— Конечно, я так и сделала.

Линус широкими шагами вошел в комнату.

— Зови своих охранников. Нам надо прогуляться.