Глава 15

Джуд

Дверь захлопывается, и Гейб входит, чертыхаясь. Он, прихрамывая, идёт на кухню, хватает со стойки бутылку бренди и выдёргивает пробку. Я опускаю взгляд на его ногу. Вокруг его бедра повязана бандана, штаны пропитаны кровью.

— Вижу, в тебя стреляли.

Он свирепо смотрит на меня, опрокидывая бутылку обратно.

— Твоя женщина.

— Что? — наступает пауза. — Блядь, что?

— Она работает на Хесуса, — говорит он, прежде чем сделать ещё один глоток.

Я опускаю голову. Медленная ярость закипает в моих венах, когда упоминание о ней и о нём вызывает в памяти воспоминание об их поцелуе. Гейб наклоняется, попадая в поле моего зрения.

— Ты меня слышал? — спрашивает он. Я встаю со стула и прохаживаюсь перед стойкой.

— Она перешла на его сторону, эсэ. Она выстрелила в меня. — Он лихорадочно показывает на свою ногу. — Смотри. Подстрелила меня! И у неё за ухом вытатуирован знак Синалоа. Она ушла. Переметнулась. — Он, прихрамывая, идёт через кухню к раковине. — Грёбанная шлюха.

Я даже не отдаю себе отчёта в том, что делаю. Я просто реагирую, бросаясь через кухню и хватая его за горло, прежде чем прижать к шкафам. Моё сердце бешено колотится, кожу покалывает от пота, внутри меня разгорается война, смятение захлёстывает мои чувства.

— Не говори о ней так, — произношу я сквозь стиснутые зубы, и я даже не уверен, почему это должно меня беспокоить. Она не моя, и это ясно.

Гейб тянет меня за руки, и я отпускаю его, делая неуверенный шаг назад.

— Твоя лояльность должна быть изменена, потому что Тор продала тебя. Она бросила тебя ради этого грязного ублюдка.

Я смотрю на него, в голове у меня всё идёт кругом. Тор работает с человеком, который похитил нашу дочь, с человеком, который хотел моей смерти. Я больше не знаю, кто она такая.

— Одной рукой она предлагает мир, а другой стреляет в меня. Ебучий Синалоа. — Что-то бормоча, он подходит к прилавку. — Я вёл себя хорошо, эсэ. Я действительно старался, но это… — он трясёт кулаками. — Они хотят попробовать трахнуть меня в задницу, а я трахну их в задницу. — Он хватает телефон со стойки и набирает номер, прежде чем прижать его к уху.

Она работает на него. Я пытаюсь переварить это. Я пытаюсь разобраться в этом, потому что в глубине души, независимо от того, как сильно она может ненавидеть меня или обвинять, независимо от того, что она пережила, в конце концов, Кайла была её миром. Она никогда бы не простила кого-то за то, что он забрал её, а уж тем более работать с ним. Так что же, чёрт возьми, происходит?

— Что-то не так, Гейб.

Он трясёт головой.

— Да, — говорит он в трубку. — Густаво? В ассортименте появился новый Синалоа. — У меня сводит живот. — Грёбаный гринго. Женщина. Блондинка… — сделав паузу, он смотрит на меня. — Да, она. Внимательно наблюдай за ней. Не доверяй ей. — Он вешает трубку и пристально смотрит на меня.

— Мне жаль, эсэ, мне очень жаль, но теперь она враг, ты же понимаешь это?

Моя челюсть сжимается, когда я заставляю себя кивнуть.

— А теперь, с твоего позволения, я должен пойти и трахнуть их в задницу.

— Я иду с тобой, — говорю я, следуя за ним в холл.

Он поворачивается и бросает на меня неосторожный взгляд.

— Ты не захочешь этого делать, Джуд.

— Я сделаю. Мне нужно, Гейб.

С тяжёлым вздохом он опускает взгляд в пол.

— Хорошо. — Он кивает, прежде чем исчезнуть в коридоре. — Пошли, — зовёт он через плечо.

Я напоминаю себе, что она была врагом, когда я впервые встретил её, неужели всё начинается по новой?

Мы с Гейбом припарковались на заброшенной стоянке в полу квартале от одного из баров картеля.

— Это место, где они обменивают свои деньги, — говорит Гейб. — Мы войдём туда и заберём их дерьмо, зарежем его людей, помочимся на них, прежде чем отрежем им лица, пришьём их к футбольному мячу и пустим его по улице, а потом… — он смотрит в бинокль. — Вот чёрт. — Он наклоняется ближе к приборной панели. — Это Тор.

— Что? — я держусь за руль одной рукой, а другой хватаю бинокль и прикладываю его к глазам. Это грёбаная Тор. Я опускаю бинокль и крепче сжимаю руль. — Что, чёрт возьми, она тут делает?

— Что-нибудь для Хесуса.

— Ни хрена подобного, Гейб.

— Послушай, не злись на меня из-за того, что твоя женщина стала неуправляемой.

— Просто… заткнись.

Он пожимает плечами и откидывается на спинку сиденья, что-то бормоча себе под нос. Тор подъезжает к «Эль Педро», какому-то дерьмовому маленькому бару, который, без сомнения, служит прикрытием для отмывания денег. В здании из белого шлакоблока есть одно окно и единственная дверь. Дверца «Хаммера» распахивается, и из него выходит Тор. Облегающее белое платье, которое на ней надето, облегает каждый изгиб тела. Её светлые волосы зачёсаны набок и заколоты булавкой, а эта чёртова татуировка видна даже отсюда. Моя грудь сжимается, и гнев захлёстывает меня изнутри. Предательство никогда не было таким пустым, таким чертовски болезненным.

— Вот видишь, эсэ, видишь! Смотри! — кричит Гейб, указывая на неё, когда она направляется к двери. — У неё татуировка.

— Я вижу, Гейб. — Я хватаю свой пистолет и открываю дверь.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь?

— Собираюсь поговорить с ней.

— Поговорить с ней? — он вылезает из машины и стонет. — Ты идиот. — Он показывает большим пальцем в ответ на машину Тор. — Видишь те тени в машине, это люди Хесуса. Теперь она женщина Хесуса…

Я не говорю ни слова, просто подхожу прямо к двери и распахиваю её. Внутри густое облако дыма, и вокруг разбросано всего несколько человек. Официантка за стойкой смотрит на меня, когда я вхожу, и что-то шепчет Тор. Тор оглядывается через плечо, делая двойной вдох, прежде чем схватить бумажный пакет со стойки и подойти прямо ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — шипит она, нервно оглядываясь по сторонам.

— Я мог бы спросить тебя о том же. — Я киваю в сторону её шеи. — Классное ёбаное тату, Тор.

Она хватает меня за предплечье, тащит к двери в дальнем конце комнаты и затаскивает внутрь, закрывая её за собой. Мы находимся в тесном коридоре, дверь в конце открыта и ведёт в помещение, похожее на грязный офис. Закрыв глаза, она прислоняет голову к стене и прикусывает нижнюю губу.

— Блядь. Блядь. Блять. — Её глаза распахиваются. — Ты не должен быть здесь, Джуд. Ты всё испортишь.

Я, чёрт возьми, так и знал. Я, нахрен, так и знал! Я ухмыляюсь и качаю головой.

— Ты подстрелила Гейба.

Она тяжело вздыхает.

— Он вынудил меня. Я должна выглядеть неизменно преданной. Пренебрежение к Хесусу — это пренебрежение ко мне. Он сказал, что хочет помочиться на его труп. Что я должна была сделать?

Я пристально смотрю на неё. Я не могу поверить, что она зашла так далеко, когда нет никакой награды... и на что именно она пошла? Мой взгляд прикован к этой татуировке, и я задаюсь вопросом, сколько себя она отдала ему?

— Это ничего не меняет, — говорю я. Гнев медленно нарастает во мне, когда я думаю о том, как Хесус прикасался к ней, целовал её, пытаясь, чёрт возьми, заявить на неё права. — Это ни черта не даёт, — кричу я, ударяя кулаком по стене позади неё. Она вздрагивает. Мои костяшки пальцев трескаются, и я нахожу в боли хоть какое-то облегчение.

Она делает неуверенный шаг ко мне и кладёт ладонь мне на грудь.

— Пожалуйста, просто доверься мне. Я сейчас слишком глубоко увязла в этом всём, Джуд. Даже если бы я захотела уйти, Хесус... он бы охотился за мной. Я должна закончить это дело.

— Слишком глубоко? — я смеюсь и наклоняюсь к ней поближе. Я вдыхаю её запах, и это уже не она, это кто-то другой. Кто-то незнакомый и испорченный. Запятнанный другим мужчиной.

— Ты, блядь, думаешь? — я терзаюсь. Закрыв глаза, я делаю вдох. — Скажи мне, Тор. Насколько, чёрт возьми, глубоко он был в тебе?

Она вздыхает и хватает меня за подбородок.

— Посмотри на меня. — Я смотрю на неё сверху-вниз, мой пульс бешено колотится у меня на шее. Она больше не моя, а я и не помню времени, когда бы она не была моей. Я не знаю, что творится у неё в голове, в её гребанём разуме, но всё, что я знаю, это то, что она заблудилась.

— Я не трахалась с Хесусом, — шепчет она, её глаза наполняются слезами.

— Итак, ты заключаешь для него сделки. Подстрелила ради него чёртового Гейба, и всё же ты не раздвинула для него ноги. Ну же, чёрт возьми, Тор, — стону я. — Не оскорбляй меня своей ложью. — Я наклоняю своё лицо к её лицу, прикасаясь ртом к её тёплым губам. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не поцеловать её. Я провожу пальцами по её руке, её кожа такая мягкая под моими прикосновениями, а затем забираю у неё сумку. — Передай Хесусу, что я шлю ему свой грёбаный привет, передашь, куколка? — я отворачиваюсь, но она хватает меня за руку.

— Отдай мне деньги, Джуд.

Я выгибаю бровь, глядя на неё, и ухмыляюсь.

— Не-а. Я не могу этого сделать.

Я слышу отчётливый щелчок снимаемого с предохранителя пистолета, прежде чем дуло упирается мне в живот.

— Милый, мне действительно нужно, чтобы ты вернул мне эти деньги. — Она прищуривает глаза, и её губы изгибаются в намёке на улыбку.

Я вижу нерешительность, страх в её глазах.

— Пристрели меня, — осмеливаюсь я. — Не может быть ничего хуже того, что ты уже сделала со мной, не так ли?

Пистолет ещё сильнее вдавливается мне в бок. Её зубы скользят по нижней губе.

— Я не могу вернуться с пустыми руками.

Я протягиваю руки и пожимаю одним плечом.

— Тогда, конечно… нажми на курок.

Она хлопает ладонью по моей груди.

— Чёрт возьми, Джуд. Не делай этого.

— Я просто выполняю свою работу, ничего личного.

Она вздыхает и опускает пистолет, закрывая глаза.

— Тогда, по крайней мере, ударь меня и сделай так, чтобы это выглядело правдоподобно.

Женщина передо мной — любовь всей моей жизни, мой смысл, моя единственная, блядь, цель. Она научилась мстить у меня. Я научил её, как это здорово — на примере с Бобом и Джо. Я превратил её в этого кровожадного зверя. Когда я подхожу, чтобы прикоснуться к ней, она вздрагивает. Я качаю головой, когда беру её за щеку, провожу большим пальцем по её подбородку и пухлой нижней губе.