— Эта вода родниковая, — заявил он, проверив ручей датчиком на кончике пальца. — В ней безопасно купаться, и после кипячения ее можно будет пить. Воробей, ты поможешь пациентке очиститься…

— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — вклинилась я. Я поддерживала Анну, закинув ее руку на свои плечи. Когда Воробей потянулась к нам, я защищающе прижала ее к себе. — Я не думаю, что это безопасно.

— Твои идеи? — сказал Фрэнк.

— Ну, я, эм… а если Воробей ее раздавит? — буркнула я.

Экран во рту Фрэнка задумчиво мерцал.

— Она продемонстрировала удивительный контроль в своих отношениях с тобой. Я полагаю, вы даже смогли разделить постель без каких-либо инцидентов.

— Боже мой, ты все ему рассказываешь? — зашипела я на Воробья, которая в ответ только пожала плечами.

Анна захихикала мне в ухо. Фрэнк вколол ей что-то, чтобы успокоить ее нервы, и это сделало ее странной.

— Разделить постель, — смеялась она.

— Не по-свадебному, — прорычала Воробей, скрестив руки на груди.

Анна снова захихикала.

— Ха… по-свадебному. Ты замужем… за уродом, — она запрокинула голову, чтобы покоситься на Воробья. — Она… она очень красивая, хотя…

— Ладно, давай тебя помоем, — вмешалась Воробей.

Я снова отодвинула Анну от зоны ее досягаемости.

— Помнишь цыплят? Она и раньше раздавливала вещи!

— Я обнаружил небольшие рваные раны на конечностях пациента. Если эти рваные раны не очистить, они могут привести к смертельной инфекции. Анна должна быть вымыта, и ее раны должны быть очищены, — повторил Фрэнк, его объектив жужжал мне в лицо. — А поскольку ты выразила крайнее отвращение к наготе…

— Ха… нагота.

— …я верю, что Воробей сможет выполнить это задание по моим стандартам. Кроме того, — голос Фрэнка стал тише, — мы с тобой должны поговорить.

Я ждала этого обсуждения даже меньше, чем того, как Воробей искупает Анну. Но я не могла избегать Фрэнка, как и не могла помешать Воробью схватить Анну и унести ее. Я слушала, как они исчезали между деревьями:

— Итак… когда вы поженились? — пробормотала Анна.

— О, ради бога… — ворчала в ответ Воробей.

Едва они оказались вне пределов слышимости, Фрэнк набросился на меня.

— Ты поступила очень эгоистично, Шарли. Твое решение покинуть Учреждение гарантировало, что ты будешь стерта. Это также гарантировало, что Воробей будет устранена. Ты в курсе, что Воробей, как X2, не должна существовать? И что, если Шеф обнаружит ее, она будет немедленно уничтожена?

Я смутно помнила, как Воробей говорила мне это. Я также помнила, как она говорила, что Фрэнк хранил все остальные зародыши X2 где-то в холодильнике.

— Если ты так беспокоишься о Воробье, почему бы тебе просто не оставить ее замороженной вместе с остальными?

Речевой ящик Фрэнка на мгновение превратился в прямую линию.

— Эта тема обсуждения была заархивирована…

— Нет. Хватит лгать, — резко сказала я, тыча пальцем в середину хромированной груди Фрэнка. — Мы все здесь, и мы все равно все умрем, так что можешь сказать мне правду. Что особенного в Воробье, а? Почему ты продолжаешь возвращать ее, если знаешь, что она просто умрет?

Фрэнк молчал какое-то время. Его линза то приближала, то отдаляла мое лицо, а его речевой ящик слабо дергался.

— Возможно, было бы легче показать, чем пытаться объяснить это словами. Следуй за мной.

Я пошла за ним, но только потому, что мне было любопытно. Я не сделала ничего плохого. Я с самого начала сказала, что собиралась покинуть Учреждение. Я сказала Воробью, что она не была обязана идти со мной. Я дала ей выбор: существовать в безопасности или попытаться выжить в Ничто. И она решила для себя.

Сейчас был полдень. Воздух был душным, а тень кишела насекомыми. Я пробилась через тучи комаров, стряхивая их с шеи, следуя за Фрэнком в фургон.

— Закрой за собой дверь, пожалуйста. Проекция получается максимально четкой при минимальном освещении, — сказал Фрэнк.

Я быстро закрыла дверь и склонилась, направляясь к Фрэнку. Он согнулся на корточках. Его голова находилась на уровне середины стены фургона. Глубоко внутри его объектива мерцал свет. Я услышала слабый щелкающий звук, когда этот свет внезапно расцвел на стене.

Это было похоже на телевизионный экран: изображение, отбрасываемое на плоскую поверхность, с множеством приглушенных цветов. Я с изумлением наблюдала, как в фокусе оказался медицинский отсек. Я узнала эту комнату с холодным металлическим столом и болезненно-белыми стенами. Казалось, будто я провела большую часть своего времени в Учреждении, запертая в этой комнате, под действием успокоительного. Из-за операций, которые, по словам Фрэнка, могли бы мне помочь.

Но ни одна из них не помогла. И сейчас я чувствовала себя хуже, чем когда начинала. Вид медицинского отсека снова меня разозлил.

— Что за чертовщина? — выпалила я.

Фрэнк не ответил.

Через секунду в кадре появился мужчина. Он был высоким и бледным, его кожа была покрыта месивом темных веснушек. Глазурь боли покрывала вспышку синевы в его глазах. Темные круги окружали его глаза, задевая щеки. Его дыхание было поверхностным и прерывистым.

— Блейз, — потрясенно прошептала я.

Я не понимала. Как здесь оказался Блейз? Внутри Фрэнка…? Это были его воспоминания? Что-то, что он украл из Архива? Я не знала. И любые вопросы, которые я задавала, отскакивали от его хромированного черепа.

У меня не было другого выбора, кроме как сидеть тихо и пытаться переварить то, что говорил Блейз:

— Пора, — выдохнул он. Блейз на секунду исчез, наклонился и закашлялся в чашу своих рук. — Ах! Боже, я знал, что выход на пенсию будет болезненным, но это что-то другое. Я чувствую, что моя голова вот-вот взорвется. Думаю, что пораньше закончу… просто покончи с этим, понимаешь? Но сначала я хотел поговорить с тобой. Сайра, — выдохнул он, его губы тряслись. — Моя прекрасная, милая Сайра. Твое время закончилось раньше моего. Ты ушла из жизни много лет назад, умерла у меня на руках посреди летней бури. Умерла до того, как вышло солнце, и до того, как ты смогла нарисовать все это в последний раз. С тех пор я держусь за тебя. Я хранил тебя.

Блейз залез внутрь плаща и достал из внутреннего кармана маленький пузырек. Крошечный кусочек металла звякнул о стекло, когда он поднес его к лицу.

— Я собираюсь сдать тебя на хранение, прежде чем сдамся на переработку. Я позабочусь о том, чтобы ты родилась снова, чтобы ты была защищена, и о тебе заботились. Это Фрэнк.

Мой желудок сжался, когда Блейз наклонился и вернулся с большим металлическим цилиндром. Тот самый цилиндр, который Воробей заставила меня забрать из Учреждения перед тем, как мы сбежали. В том, в котором, по ее словам, были медикаменты. Я не могла в это поверить.

Я не могла поверить в то, что видела.

И я не могла понять, что это означало.

— Фрэнк сейчас бездействует — он такой ночью, — говорил Блейз, поднимая цилиндр над плечом. — Но он хороший маленький медицинский бот, и он позаботится о том, чтобы ты получила то, что тебе нужно. И как только я смогу — дорогая, как только я вырасту достаточно, чтобы покинуть Колонию Двенадцать — я вернусь за тобой, — Блейз слабо улыбнулся и добавил. — И мы снова получим свободу. Столько раз, сколько ты захочешь. Я всегда вернусь за тобой.

Блейз охнул и наклонился, чтобы поставить Фрэнка на пол. Когда он сел, его лицо побелело от боли.

— Ах… о, черт, как же больно, — он схватился за макушку, морщась, когда его пальцы впились в волосы. — Хорошо… Я переделал некоторые вещи, чтобы дать Фрэнку доступ к элементам управления Учреждением. Он должен быть в состоянии спрятать тебя довольно легко. И ты должна затаиться ради меня, потому что…

Тук! Тук! Тук!

Я подпрыгнула, когда из динамиков Фрэнка раздался громкий звук. Настолько сильный, что я подумала, что кто-то стучал в двери фургона. Но тут я услышала крик откуда-то за кадром — ужасный, ледяной, знакомый голос:

— Х1-37! — кричал Говард. — Где ключ? Где мой ключ? Дай мне его прямо сейчас, или я устрою тебе целый мир боли!

Блейз слабо ухмыльнулся, а глухой звук продолжался.

— Ты должна затаиться ради меня, Сайра, потому что Шеф чертовски на нас зол. Я не думаю, что он когда-нибудь перестанет искать этот ключ. Слишком плохо для него: я не буду помнить, что я сделал с ним. Ну… я лучше пойду, — Блейз прикоснулся пальцами к губам и крепко прижал их к экрану. — Я люблю тебя, Сайра. И я вернусь за тобой.

Блейз с дрожью встал. Он игнорировал стук в дверь и угрозы Говарда. Я смотрела, как он убрал флакон в машину, стоящую у стены. Затем он лег на холодный металлический стол.

— Не делай этого! Не делай этого, X1-37! — Говард кричал через дверь.

Я могла видеть от Блейза только его ботинки — остальная часть его тела лежала за кадром. Я видела паучьи тени, движущиеся по стене позади него, и слышала пронзительный гул пилы, вращающейся на конце роботизированной руки. Мгновение она плавно шипела, вращаясь в открытом воздухе.

Затем она задела что-то существенное.

— Нет! Нет! — кричал Говард, когда брызги красной крови отлетели на стену.

Ноги Блейза сильно тряслись, пока рука резала ему голову, вторая рука вынула чип из его мозга. Группа роботов-манипуляторов скользнула по потолку к машине, встроенной в стену, где опустила окровавленный пластиковый пакет.

— Нет! — я услышала, как дверь с шипением открылась, и тело упало на пол. Я видела от Говарда только его спину, когда он взобрался по машине и яростно застучал по ее кнопкам. Он кричал как сумасшедший — кричал что-то о том, что Блейз украл его ключ. Я не слышала, что он говорил, потому что изображение внезапно выключилось.

И я запуталась больше, чем когда-либо.