— Что с тобой не так? — сказала я.

— Я излучаю частоту, смертельную для насекомых, а разрядка моего заряда слишком быстрая, чтобы ее поддерживать.

— Ну, так перестань!

— Я не могу.

— Почему?

— Я не могу остановиться, потому что ты все еще боишься, — голос Фрэнка оборвался, когда он говорил, будто ему тяжело давались слова. — Вот что я пытался передать. Мое вмешательство в твой микрочип каким-то образом связало твои излучатели сигналов с твоими органическими эмоциями. Когда ты испытываешь достаточно сильную эмоцию, любой юнит в пределах радиуса действия получает команду — по твоему сигналу — прийти к тебе на помощь.

Я не совсем понимала, что он говорил.

— Ты имеешь в виду, что я заставляю тебя делать это…?

Фрэнк стал дрожать еще сильнее. Его голос трясся, а тело превратилось в хромированное пятно.

— Шарли, если ты не успокоишься, мой заряд будет истощен сверх критического…

— Хорошо! — я все еще не знала, верила ли я тому, что говорил Фрэнк, но он выглядел так, будто вот-вот взорвется. И если он это сделает, это, вероятно, растопит мое лицо. Поэтому я сделала глубокий вдох. — Хорошо… все муравьи мертвы… мне больше не о чем беспокоиться… они меня не укусят…

Еще через несколько вдохов я ощутила, как мое сердце замедлилось. Я с изумлением наблюдала, как Фрэнк перестал дрожать, и иглы вернулись в его диски. Секунду мы смотрели друг на друга: мои глаза были прикованы к его объективу. У меня было около тысячи вопросов на губах. Но прежде чем я успела задать хоть один, Фрэнк сильно вздрогнул.

Его руки прижались к бокам, а голова опустилась в его середину, которая скользила вниз по ногам, как поршневая гильза, пока все его тело не сложилось в тугой металлический цилиндр.

— Фрэнк? — я осторожно взяла цилиндр и перевернула его на бок, ища кнопку или что-то в этом роде. — Фрэнк? Ты в порядке?

— Что случилось?

Я вздохнула, когда Воробей заговорила. Она прошла среди деревьев, как призрак, и теперь стояла на расстоянии вытянутой руки от моего лица.

— Где Анна?

— В фургоне, кипятит воду на плите, — Воробей выхватила цилиндр из моих рук и, защищаясь, прижала его к своей груди. Ее серебряные глаза потускнели, разглядывая мое лицо. — Что ты сделала с Фрэнком?

Я не знала, как сказать Воробью, что случилось.

Я даже не знала, с чего начать.

* * *

— Вероятно, они направились на юг, в Старый город — это, вероятно, не лучшее место, чтобы вести за собой целую кучку Медноголовых. Но мы говорим о Райкере, — бормотала Анна, ставя кастрюлю с кипящей водой на землю, чтобы она остыла. — Никто никогда не говорил, что он думает наперед.

Я была рада, что Анна чувствовала себя лучше. Я была рада, что она была настороже и планировала догнать рейнджеров, и я счастливо наблюдала за ее живым человеческим выражением лица, когда она рассуждала. Но я не могла получить истинное удовольствие.

В конце концов, мне удалось поведать, что произошло между мной и Фрэнком — я не все рассказала Воробью. Я ничего не говорила ей о Блейзе и уж точно не говорила ей, что она умерла дважды, потому что Блейз не пришел к ней. Но я рассказала ей, что Фрэнк сказал о моем микрочипе.

— Значит, это был не сон. Ты действительно видела Анну. И ты… — Воробей оглянулась, хмуро посмотрела в сторону хребта. — Ты была внутри дрона.

— Да, наверное.

— У дронов очень мощные излучатели волн. Они могут общаться с другими ботами с почти атмосферных высот.

— Что это значит?

Воробей внимательно меня рассматривала, прежде чем ответить:

— Ты понимаешь, что это ты его поймала, да? Ты была тем, кто призвал этого бота в лагерь.

— Что? Нет! — выпалила я.

— О? О чем ты думала в последний раз перед тем, как бот схватил ее?

Я не сразу вспомнила. Пришлось прокручивать память в голове.

— Она была расстроена… Райкер вел себя с ней как задница, а я… — понимание расцвело в моей груди резко и холодно, — я хотела взять ее на руки и сказать ей, что все будет в порядке.

— И ты, конечно, сделала это. Ради бога, Шарли… — Воробей крепко прижала Фрэнка к груди, все еще хмуро глядя вдаль. — Ты можешь управлять другими ботами своими чувствами. Это плохо. Это не идеально.

— Почему нет?

— У тебя много чувств, Шарли. Но вряд ли я могу назвать хоть одно рациональным.

— Да? Я думаю, это может быть полезно — знаешь, когда я научусь контролировать это, — поправилась я. Я махнула рукой на цилиндр Фрэнка. — Я имею в виду, это нехорошо, но…

Больше мы об этом ничего не говорили. Воробей казалась взволнованной и хмурой, и я не могла придумать, что сказать. Так что мы просто смотрели друг на друга, в то время как наш взаимный страх витал в воздухе между нами.

— Я собираюсь подключить Фрэнка к фургону — посмотрим, смогу ли я зарядить его достаточно, чтобы он вышел из спящего режима. Тебе следует поговорить с Анной, — добавила Воробей, отвернувшись. — Ее проблемы проще. Они могут дать вам время подумать.

У Анны проблемы были гораздо проще: разозленные у горящего моста граклы — Медноголовые — выследили рейнджеров до этой дубовой рощи, пока те пытались освободить Анну из строительного бота. Некоторое время они обменивались лучами, но рейнджеров было слишком мало, чтобы удержаться.

— Хэм убьет их, если они притащат этих Медноголовых в Старый Город, — бормотала Анна, размахивая шляпой над кувшином с охлаждающей водой. — У нас закончилось противоядие. Вот почему он в первую очередь послал нас за Медноголовыми: чтобы получить больше противоядия! Все это превратилось в большой беспорядок…

Я мало что знала о Хэме, кроме того факта, что он управлял Старым городом и у него был вспыльчивый характер. В первый раз, когда я встретила Анну, она и Джон Марк следовали за одной из жертв Хэма в Ничто: мужчиной, с ног до головы закутанным в огромный кокон из колючей проволоки.

Тот человек убил собаку без всякой причины, так что он был не из тех, с кем я хотела бы делить территорию. Но то, что сделал с ним Хэм, все равно казалось чрезмерно жестоким. Я была сторонником наказания кого-то с как можно меньшей суетой.

Анна казалась обеспокоенной. Все ее движения были рассеянными и злыми. И я не винила ее за то, что она беспокоилась о Хэме: любой, кто приговаривал человека носить колючую проволоку и ходить босиком по Ничто, пока он, наконец, не станет слишком слабым, чтобы стоять, не был тем человеком, которого я хотела знать и злить.

— Сколько времени у нас есть, прежде чем они доберутся до Старого города? — тихо сказала я. Я хотела помочь Анне спасти рейнджеров — да. Но я чувствовала, как глаза Воробья сверлили мою голову сбоку, и это очень отвлекало. — Может, мы сможем отрезать их, пока они не зашли слишком далеко. Уберечь их от неприятностей?

Анна выпрямилась. Она откинула полы пиджака и встала, уперев руки в бока. Они не успели оттереть грязь с ее одежды: брюки и куртка все еще были грязными. Ее рубашка была разорвана. Кожа на ее груди и животе светилась белым, будто она никогда не видела солнца, разделенная шероховатой линией на груди.

Будто кто-то размазал полосу грязи по Луне.

Я внимательно наблюдала, как Анна, щурясь, смотрела за линию дубов в широко открытое Ничто за ними. Она кусала нижнюю губу; нежно-розовый мягко контрастировал с белым. Когда мой взгляд опустился, я заметила линию в мышцах ее живота. Она начиналась прямо под ее нагрудным поясом и плавно спускалась, пока не исчезала под верхом ее штанов.

Мне нравилось, как это выглядело. Мышцы Воробья были слишком совершенны: они казались почти искусственными. Но в Анне была мягкость, которая сияла на всех ее шероховатостях и превращала все в кривую — кривую, более совершенную, чем любая линия мускулов, которую я когда-либо видела на Нормале.

Интересно, выглядела ли я так.

— Ха, ты что-то знаешь?

Мой желудок сжался, когда Анна усмехнулась мне.

— Что?

— Они не смогут пройти мимо пружины.

— Пружина? Это что? — сказала я, когда Анна кивнула.

— Ладно, смотри, — она села на корточки и начертила в грязи между нами спираль, — Медноголовые всегда передвигаются вот так: у них есть голова, в которой они держат большую часть своих воинов, — Анна постучала пальцем по внутренней точке спирали. — Это та часть, с которой мы столкнулись в Бриджтауне — о, я не рассказывала тебе о том, что произошло в Бриджтауне, да? Это было самое странное…

— Неужели огромный дрон упал с неба, врезался в середину моста и утащил весь город в глубины озера? — крикнула Воробей. Она сидела в задней части фургона рядом с заряжающимся цилиндрическим Фрэнком. Ее ноги бесцельно болтались, пока она продолжала сверлить взглядом мое лицо. — Потому что, если это произошло, то мы ничуть не удивлены. Да, Шарли?

— Подожди, это был Бриджтаун?

Смущенный жар залил мое лицо. Сейчас мне было еще хуже, потому что мальчики были родом из Бриджтауна. Я очень надеялась, что Тодд не решил вернуться туда. Было бы очень жаль, если бы я спасла его от бота, чтобы раздавить его дроном.

Анна охнула:

— Это именно то, что случилось! Большая старая крылатая штука упала с неба. Как ты…?

— Это была удачная догадка, — быстро сказала я. Я попыталась уговорить Анну вернуться к разговору о Медноголовых. Но я сделала это недостаточно быстро.

— Шарли сделала это. Она отобрала у меня управление и попыталась управлять дроном. Оказывается, она не очень хороший пилот, — со вздохом сказала Воробей.

Я смотрела в середину ее блестящих серебряных глаз — что угодно, только бы не смотреть на Анну.

— Э-э… — примерно через полминуты молчания, в течение которого Анна только и делала, что смотрела на меня и качала головой, она, наконец, пробормотала. — Ты… ты разбила эту здоровенную тварь в Бриджтауне? Какого черта ты это сделала, Шарли? — ее руки сильно шлепнули по земле рядом с ней. — Они были нашими союзниками!

— Всё равно всё сгорело бы…

— Граклы сжигают его примерно три раза в год! Но знаешь, что? Мы всегда восстанавливаем его! — сказала Анна, щелкнув пальцами. — Теперь мы никогда не сможем восстановить его, потому что в середине моста большая дыра!