-- Как ни странно... Знаешь, где-то в Африке есть обычай: муж с женой общаются друг с другом через идола, находясь при этом в одной комнате. Такой, понимаешь ли, посредник, помогающий наладить отношения в семье и абстрагироваться от субъективного восприятия известных вдоль и поперек людей.

-- Да, вот идолом я еще не был. А его потом, когда мирятся, не сжигают? Нет?

-- Хватит юродствовать, -- оборвал меня Самоцветов, -- ты оказался между двух огней. Сейчас один большой человек пытается произвести передел собственности, и Лаврентьев с Кольским ему мешают, поскольку контролируют огромные деньги. И нужен был повод, вокруг которого все закрутится. Сначала Костя был то, что надо, но его не уберегли, и тут появляешься ты, да еще такой прыткий. До сих пор никто не знает, что в письме, которое по нелепой случайности дошло до тебя. И Лаврентьев с Кольским очень его боятся. Другой же стороне нужны и свидетели, и письмо.

Я молчал. Что ж, сутки еще не закончились. Интересно, архангел Михаил успеет посетить меня до вечера? Может, и ему я на что сгожусь?

-- Какие предложения? -- поинтересовался я.

-- Я не знаю, где ты пропадал, но это мудро. Однако всю жизнь так не проживешь. И момент, связанный с начавшейся заварухой, необходимо использовать, чтобы выйти из игры живым.

-- Легко, -- не удержался я, -- сейчас только дойду до ворот.

-- Все остришь? -- Самоцветов даже не улыбнулся. -- Тебе надо встретиться с одним человеком.

-- С мужем или женой?

-- С дедушкой.

О-о, я был в восторге: Самоцветов острил.

-- И лучше это сделать прямо сейчас. Письмо у тебя с собой?

Изобразив чудовищное недоумение, поверх очков я посмотрел на него. В ответ он скривил рот и оправдался:

-- Ладно-ладно. Я знаю, что ты не дурак, но сегодня письмо нам не помешало бы. Идем.

Я не стал возражать и направился вслед за ним

8.

-- Нет, мой Император, я не могу!

Ветер Небес посмотрел на жреца, охранявшего вход в лабиринт, и отчетливо произнес:

-- А тебя никто не спрашивает, Сухой Лист. Прочь с дороги. -- Он рукой отодвинул охранника и жестом предложил Последнему Императору Легенды пройти в первый грот.

Жрец бросился вверх по лестнице -- побежал докладывать Повелителю Ангелов о том, что непосвященные проникли в запретную зону.

Быстрым шагом Император и сопровождавший его Ветер миновали ряд небольших, совершенно пустых пещер, пока не достигли металлической двери. Ветер приставил к скважине универсальный ключ и издал магический звук:

-- ЗЗОННГ!

Ничего не произошло. Художник в недоумении посмотрел на ключ, потом на Императора. Тот отодвинул его жестом и низким, скрипящим голосом произнес:

-- КХХХУМ!

Ветер ощутил, как напрягся воздух вокруг, и дверь буквально сорвало с петель.

-- Ваше Величество в прекрасной форме, -- сказал он и сделал шаг к двери.

-- Стой! -- Последний Император замер, вслушиваясь во что-то, потом произнес: -- Неизвестно, что там.

Художник подумал о возможных ловушках и согласился. Он перехватил свой автомат и просунул его в дверной проем -- ничего не произошло. Осторожно ступая, превратившись в единый орган чувств, Ветер оказался на другой стороне дверного проема. В тот же миг по всему периметру пещеры зажглись гелиевые лампы.

Художник вздрогнул, а затем огляделся. На стенах он увидел роспись, сделанную, как он подумал, не менее тридцати тысяч лет назад. Картины изображали технологические ритуалы, явно связанные с кровью. В центре пещеры стоял саркофаг для переливания и очистки крови. Вдоль стен тянулось множество приборов, назначения которых Ветер не знал, но все они были сделаны на последнем научном уровне, из экологически чистых материалов, у которых была одна беда -- они быстро выходили из строя и распадались на природные элементы. Но атмосферу их производство не засоряло.

Ветер заметил, как Последний Император подошел к саркофагу и внимательно осмотрел его, затем по соединительным трубам перешел к следующему прибору, похожему на насос-очиститель, и так, шаг за шагом, осмотрел всю установку.

-- Мерзавцы, -- оценил он увиденное. -- Вот настоящий Переход, а там, наверху, что-то другое.

-- Там ловушка для душ, Последний Император, -- донесся голос от двери, в которую недавно вошли незваные гости.

-- А-а, низкий лжец, -- гневно обратился Его Венценосность к Повелителю Ангелов, -- я знал, что там не хватает одного звена.

-- А я всегда знал, что вы проницательны, но... и глупы, -- Главный Жрец саркастически улыбнулся, и Ветер увидел, что за его спиной стоит не меньше десяти вооруженных жрецов.

-- КХХХУМ! -- швырнул он в сорванную с петель дверь. Та стала на место, и замок защелкнулся.

-- Ты что? -- обернулся к нему Император.

-- Бежим! Они не выпустят нас отсюда!

-- Но ведь я Император!

-- Это не имеет сейчас значения. Точнее, это еще хуже.

Дверь начали открывать с той стороны теперь уже с помощью ключа. Император снова шикнул на нее, и она опять закрылась. Оглядевшись, они увидели единственный оставшийся выход из пещеры и кинулись туда. Здесь не было двери, был только узкий проход.

Едва начав протискиваться в него, Ветер, продиравшийся вторым, услышал, что преследователи уже ворвались в комнату. Через десять метров, ощущая позади дыхание жрецов, он выбрался наружу и в ужасе замер.

Перед ним дымилось целое озеро крови. Оно будто бы жило самостоятельной жизнью. Какие-то всплески, водовороты, похлюпывания. Запах смерти проникал в каждую клеточку мозга и тела художника, и его бы стошнило, если бы тянувшаяся из лаза рука жреца не ткнула его в спину.

Он схватил Императора, также остолбеневшего от вида почти живой жидкости, и потянул за собой, но натолкнулся на сопротивление. Тот посмотрел на Ветра тяжелым взглядом и сказал:

-- Беги! Я должен немедля наказать предателей, даже если погибну. Но кто-то должен выжить, чтобы рассказать об этом людям.

Ветер, краем глаза видевший, как первый жрец наконец выбрался из прохода, направил на него автомат и произнес "кх". Жрец зашатался и рухнул в озеро крови. Художник успокоился:

-- Мы вполне сможем отразить нападение. Ведь проход узкий.

В то же мгновение откуда-то справа раздались возбужденные голоса преследователей. Они шли по тайным проходам.