Переключив своё внимание, я сосредоточилась на холодной вспышке прямо передо мной. Были ли у вампиров мысли или сны, когда они находились в стазисе, если предположить, что я была права насчёт этого? Я могла бы проверить свою теорию на одном из других вампиров в доме, но я не знала, был ли кто-нибудь из них достаточно старым и сильным, чтобы просыпаться днём. Я не хотела, чтобы мне разорвали горло до того, как они поймут, кто я такая и что они не должны убивать меня. Итак, заключённый в клетке казался идеальным испытуемым.

Я проникла в его разум и сразу же почувствовала, как у меня в голове застучало. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль, я зажмурилась и мысленно оттолкнулась. Это было всё равно, что давить на толстую резиновую стену. Она двигалась вместе со мной, но не пропускала меня. В отчаянии я сосредоточила свою энергию на уколе раздражения, пытаясь разорвать защитный пузырь вокруг его мыслей. Боль пронзила мою голову, за веками вспыхнул свет, и я оказалась внутри.

Сказать, что мысли вампира были тёмными, было бы преуменьшением. Я чувствовала себя так, словно заблудилась в густом тумане беззвёздной ночи, вечно блуждая по кругу. Я бы вырвалась, чтобы избежать сокрушительной тревоги от этой тёмной, удушающей тяжести, но в уголке моего зрения вспыхнул свет.

Повернувшись, я мысленно двинулась вперёд, ища ту неуловимую вспышку света, которую увидела мгновение назад. Слева от меня мелькнуло ещё одно мерцание, и я сменила направление. Наконец, что-то мелькнуло прямо рядом со мной, и я шагнула туда, прежде чем у меня появилась возможность усомниться в целесообразности этого.

Я была поглощена голодом и мыслями о крови, утоляющей мою жажду, о крови, хлещущей по моему горлу, о моих клыках, разрывающих плоть. Потребность была бессмысленной и всеобъемлющей. Я не была уверена, как избавиться от голода, но я попыталась мысленно отступить назад, отталкивая это видение. Это не должно было сработать, но сработало.

Вернувшись в тёмный, приглушающий туман, я позволила себе на мгновение запаниковать. Что, если это не сработает, и я навсегда окажусь в ловушке вампирской жажды? Делая всё возможное, чтобы избавиться от этого, я бесцельно бродила, ища ещё один проблеск света.

Голова ужасно раскалывалась, я наконец-то увидела один проблеск и нырнула в него, прежде чем он успел погаснуть. Холодные чёрные глаза уставились на меня в ответ. Я не могла видеть остальную часть лица, потому что глаза поймали меня в ловушку своим пристальным взглядом. Слова. Он говорил со мной — командовал мной.

"...сейчас. Следуй за Клайвом и его дворняжкой. Убей остальных, но я хочу, чтобы Клайва и его питомца взяли живыми".

"Сир, Клайва будет нелегко захватить. Возможно, вы..."

"Абсурд. У меня есть достоверные сведения, что он ослаблен. Он больше не золотой".

"Сир?"

"Собери своих людей и следуй за ним". Это было ещё не всё. Это было не высказано, но я почувствовала скрытое желание за словами Лафитта, желание гордиться собой и утверждать своё превосходство перед кем-то.

Я мысленно разорвала связь и отступила в туман. Было ощущение, словно в мою голову вонзили железнодорожный штырь, поэтому я попыталась полностью выйти из сознания вампира. На это ушло больше времени, чем когда я шпионила за вампирами Клайва, но причиной этого могло быть сочетанием парализующей боли и нарастающей паники. Я не прислушивалась к мыслям, я заново переживала воспоминания.

Когда я открыла глаза, я лежала на холодном полу, в комнате стоял сильный запах мокрого цемента. И было совершенно темно. Дело было не в том, что свет был выключен. Я снова потеряла зрение. Я расплачивалась за вторжение в чужой разум так же глубоко, насколько туда погружалась.

Сердце бешено колотилось оттого, что я была уязвима в темноте, как и семь лет назад, и я убедила себя, что сейчас всё по-другому. Я не была одна в лесу. Не было никакого треска ветки. Меня не ударили по затылку до того, как я смогла повернуться. И я не проснусь связанной в заброшенной лачуге.

Оказавшись сейчас в ловушке темноты, я не могла перестать вспоминать то время. Нет. Теперь всё было по-другому. Я была в доме в окружении вампиров, что не должно было успокаивать, но, как ни странно, успокаивало. Конечно, сейчас они отдыхали, но наверху меня ждала горгона, которая придёт, если я позову. Возможно. Если только по телевизору не показывали что-нибудь хорошее, в этом случае она могла бы провести расследование в рекламную паузу.

Со мной всё будет в порядке. Свет вернётся. И я всё ещё могла защитить себя. Я встала, поискала дверь, вышла и закрыла её за собой. Я смогу найти дорогу наверх, но зачем возиться? Моё зрение вернётся. Так было и раньше. Необходимо было восстановить равновесие. Я скользнула в угол коридора, так что за моей спиной были стены. Угроза — если таковая существовала — должна будет обрушиться на меня в лоб. Я выпустила свои острые как бритва когти и замерла в напряжении, прислушиваясь к малейшему движению и ожидая света.

— Я могла бы...

Я вздрогнула при звуке голоса. Приспосабливаясь, я ощутила голос прямо перед собой.

— Что происходит?

Стефо, слава Богу.

— Ничего. Я в порядке. Ты можешь вернуться наверх.

Мне не нужна была аудитория.

— Я слышала, как бьётся твоё сердце наверху. Я спустилась, желая убедиться, что один из кровососов не грызёт тебя. И нахожу тебя, стоящей в углу с обнажённым оружием и незрячей. Какого чёрта, Сэм?

Был ли вообще смысл лгать? Я не хотела, чтобы она — да и вообще кто бы то ни было — знала о моих делах. Как сказал Клайв, если бы люди знали, на что я способна, это нарисовало бы на моей спине ещё большую мишень.

— Сэм? — голос раздался в нескольких сантиметрах от моего лица. Он исходил в облаке дыхания Дорито⁸.

— Это временно. Мне нужно просто переждать. Тебе следует подняться наверх. Мне будет легче справиться с этим в одиночку.

— Понимаю, — теперь голос прозвучал дальше. — Если я тебе понадоблюсь, позови меня.

Мгновение спустя дверь закрылась. Наверху послышались шаги, направлявшиеся в заднюю часть дома.

Как долго это было? Соотносилась ли продолжительность времени, в течение которого я была ослеплена, с тем, насколько агрессивной я была или насколько глубоко я нарушила чужую свободу воли? Это накапливалось и с каждым разом становилось всё хуже? Я беспокоилась, что это был магический способ сказать мне, что я была очень неправа.