Поэтому мы можем схватить сеть привычек вообще с любой стороны, но если мы пристально посмотрим, то увидим одну привычку, которая как бы является матерью всех остальных: это привычка пораженчества. Она препятствует любому начинанию нового движения. При малейшем недомогании тело мгновенно сдается: о, это такая и такая болезнь, она будет тянуться так много месяцев, столь много лет, и затем мне нужно сделать операцию, а потом... полный перечень. Приходят даже сны физического разума, в которых вы подвергаетесь операциям, которые длятся часами, переносите все стоически (кто знает, с каким смиренным восторгом). Физическое сознание, которое вызывает функционирование клеток [или, точнее, которое гипнотизирует клетки] приучено к усилию, борьбе, страданию, пораженчеству, столь привыкло ко всему этому... и это повсеместно. В людях настаивает на своем только ментальное сознание, а физическое сознание всегда, по привычке, предвидит катастрофу -- другими словами, конец. Конец, который был неизбежен из века в век; эта привычка намертво прицепилась. Так что все очень трудно. Требуется очень медленная и постоянная работа, чтобы заменить такую привычку -- по сути, пораженчества -- верой, истинным сознанием. Истинным сознанием того, что истина - это Гармония, истина это прогресс, истина - это свет, истина... А тело, физическое сознание, неизменно впадает в свою старую привычку, что Мать назвала "старым способом": В теле так много глупости! Например, в любой момент (они длятся несколько секунд или минут, ты понимаешь), в каждый момент есть выбор между тем, чтобы продолжать старую привычку или прогрессировать к сознанию. И так все время. И из-за ... инертности (что это? это даже не дурная воля, потому что это глупо: это глупее дурной воли) есть "естественная" тенденция выбирать вырождение, а не усилие к прогрессу. Это инертная тупость. Но когда тело знает и делает усилие, то это всегда, всегда приводит к свету, да, подобному вибрационным волнам; и волны, связанные с прогрессом, всегда многокрасочны, переливаются всеми цветами. Они связаны с маленьким спонтанным усилием отвергнуть инертность. И это не связано с важными событиями: это явление каждой минуты, для всего, все время, все время, все время -- для всего.

Так что есть некое усилие или способ бытия, который вызывает некоторую "пористость" в теле.

Когда есть то усилие, которое является скорее зовом внутри, потребностью быть чем-то иным, отличным от аморфной массы, которая отсчитывает несуществующие минуты подобно счетчику такси, когда мантра продолжает крушить эту тяжелую непрозрачность, тогда внезапно появляется в теле -и затем все чаща и чаще -- некое светлое набухание, как расширение, которое поистине является стремлением тела, его криком, его призывом воздуха в гущу этого продолжающегося удушения: тело внезапно начинает задыхаться, как если бы оно начало осознавать сеть. Это расширение, воспринимаемое в клетках и повсюду поистине как "светлое набухание", может даже стать довольно сокрушительным и репрессивным другим образом, как если бы в теле было недостаточно места, как сели бы оно было все еще слишком засорено. Это знак просачивания другого движения, которое постепенно становится легким и "текучим", по мере того, как субстанция проясняется и имперсонализируется. Интеллект чувствовал то же самое, когда он начал вылупляться из первого кокона неведения: он задыхался, он чувствовал, что постоянно ударялся об уродство, глупость, ничтожность повсюду, и был всем этим зажат. То же самое происходит с сознанием тела. Но здесь глупостью являются все физиологические законы. И начинает появляться новая мода бытия, поначалу неуловимая и почти подобная легкому дуновению, но которая будет иметь громадные последствия. Мы не знаем грандиозной мощи, дающей ростки в этих микроскопических процессах. Это светлое мерцание... кажется истинной модой бытия, - сказала она поначалу; я еще не уверена, но в любом случае это гораздо более сознательная мода бытия. И я вижу это все время: с открытыми глазами, с закрытыми глазами, все время. И тело имеет любопытное восприятие одновременно тонкости и "проницаемости", так сказать, гибкости и не совсем исчезновения, а значительного ослабления жесткости форм. В первый раз, когда тело чувствует это в той или иной своей части, оно чувствует... немного потерянным, как всегда, ощущение того, что нечто ускользает от него. И вот когда начинается серия обмороков. Но если ты остаешься очень спокойным и тихо ждешь, это просто замещается некой пластичностью или текучестью, которая кажется новой модой бытия клеток. Вероятно, это заменит физическое эго. Это действительно кажется пустяком, но некоторым образом это означает растворение всего, что составляет основание или силу сцепления нашего тела: из-за чего вы ощущаете себя телом, ощущаете "мое" тело -- то есть, привычку, сформированную сетью. Миллионы аккумулированных привычек, сплетенных в вибрационную сеть и составляющие физическое "я", точно также, как существует ментальное "я" и эмоциональное "я". Выбраться из сети -довольно необычное приключение и нелегкое. Но каким-то образом Мать открывала путь в своем собственном теле, немного наподобие тому, как древний ископаемый ящер учился, как отращивать крылья -- за исключением того, что теперь все более радикально. То есть, - продолжала Мать, - кажется, что жесткость формы должна уступить свое место этому новому способу бытия. Но, знаешь, первый контакт всегда очень... "неожиданный"; но мало-помалу, тело приучается к нему. Немного труден именно момент перехода от одного способа к другому. Переход происходит постепенно, но есть момент... просто в моменте перехода есть несколько секунд, которые... по меньшей мере, я могу сказать, "неожиданные". Все привычки растворяются подобным образом. И для всех функций тела то же самое: для циркуляции крови, пищеварения, дыхания -- для всех функций. И в момент перехода это не так, что одно внезапно замещает другое, а есть некое состояние текучести между этими двумя состояниями, вот что трудно.

Тело Мира

Это просачивание поначалу трудно переносить. Все дезорганизуется, есть некий скрытый протест: "Как наступаешь на муравейник", - сказала она, и это точно так. Все становится очень агрессивным, и может показаться странным, что все материальные вещи, даже объекты, животные и все люди вокруг становятся очень агрессивными, как если бы была некая тайная солидарность в материи. Я сам наблюдал очень примечательное явление, которое повторялось несколько раз, так что я мог ухватить суть дела. Сам по себе это странный опыт: как только вы хотите попытаться понять, как вещи на самом деле работают в материи, так сразу же происходит так, как если бы все приходило дать вам некую демонстрацию -- соучастие в другом направлении -- все приходит в жизнь и кажется, что отзывается эхом повсюду, за десять тысяч миль от вас и прямо под вашими ногами. В те дни я заметил не только некое "возмущение в атмосфере", не только всевозможные маленькие, микроскопические инциденты, накатывающие волнами, одна за другой (в людях и окружающих объектах, в моих собственных жестах), но даже и животные начинали роптать, и неминуемо я находил скорпиона на пороге своей комнаты или на лестнице... как сели бы все двигалось в том же самом пагубном, микроскопическом ритме. Как если бы вся материя начинала одновременно скрипеть, так сказать. Есть маленькие беспорядки, есть и большие беспорядки. Во второй раз, когда супраментальная Сила пришла, чтобы утвердиться в ее теле, в 1961 году, Мать отметила: Любая возможная трудность возникает во весь рост -- как это должно было происходить и наверняка происходило со Шри Ауробиндо, я поняла это. Я поняла. Да уж, это не шутка, ты знаешь! Я удивлялась, почему все то свалилось на него так жестоко -- теперь я поняла! Потому что та же самая жестокость навалилась теперь на меня. В действительности, все в материальном сознании все еще восприимчиво к действию враждебных сил -- не в точности в сознании тела, а, можно сказать, в материальной СУБСТАНЦИИ, КАК ОНА ОРГАНИЗОВАНА РАЗУМОМ: первыми движениями Разума в Жизни, что вызвало переход от животного к человеку. Я имею в виду первую ментализацию Материи. Что же, есть нечто, что там протестует, и этот протест вызывает беспорядки... Вот что это, перед прославленным физическим разумом было замечательное нечто, что было сформировано с человеком и что вызвало переход от животного к человеку. В животных нет физического разума; у них есть только клеточный разум. Тюрьма существует только для нас. "Несознательное", которое во всех традициях помещается в начало времен как некая первичная скала, является на самом деле человеческим явлением. Это явление физического разума: это вуаль или стена грязи. Сеть. За этой сетью все сообщается друг с другом, нет делений. Эволюция попала в тюрьму и стала завуалированной лишь сотни миллионов лет спустя, по причинам индивидуализации, о которой мы уже упоминали. Но если это верно, если именно физический разум порождает стену, тогда мы перед лицом чудесной возможности: нам не нужно совершать "эволюцию", трансформацию или мутацию, охватывающую века и сопутствующие мучения -- нам нужно лишь разрушить ту Стену. И все здесь. Тотальное Сознание здесь, тотальное Движение, Шакти, тотальная Мощь здесь. Мы пытались разрушить Стену сверху, но она должна быть разрушена глубоко внизу, в материи. Мы пытались стать сверх-людьми в сети, но это сама сеть должна быть разрушена, и любое "сверх" уже здесь, гораздо более невообразимое, чем мы можем даже подумать. Только, в тот момент, когда вы прикасаетесь к сети, она начинает скрипеть, и все скрипит: "поднимается во весь рост", - сказала Мать, и она добавила: То есть, это введение нечто совершенно нового в эту Материю, и тело протестует.