— Слушай, а что делать с этим? — я выложил на стол продолговатый самородок, что взял на память о старике отшельнике.

Андрей методично взвесил его на весах.

— Полкилограмма. Солидно! — Потом решил. — Ладно оставим пока, как сувенир.

— А это ты кому хочешь толкнуть? — я кивнул на мешочки.

— Да мало ли… Ювелирам, зубным врачам, торгашам с базара.

— Только будь поосторожней, — попросила Андрея Ленка.

— Постараюсь, — улыбнулся он.

ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА

В первый день он не продал ничего, сказал только, что осматривается, прощупывает обстановку. На следующий день вечером Андрей приехал очень довольный и с полными сумками подарков. Его просто распирало от радости.

— Повезло, надыбал одного ювелира, сидит такой старичок в Службе быта, гравировка на посуде, раскатка колец. Ну я сним переговорил вокруг да около, потом предложил товар. Он сразу закрывает свою лавочку, идем к нему домой, там старик проверяет золото и через два часа приносит деньги. Но главное, он еще заказал. В два раза больше.

— Может, мне с тобой съездить? — спросил я.

— М-м… Не надо! Там все просто.

Но следующим вечером он приплелся домой как побитая собака.

— Ты что, Андрюха? — забеспокоился я, увидев сконфуженное и злое лицо лейтенанта.

— Облапошил меня старый козел.

— Как? — ахнул я.

— Так. Пришел к нему на работу, он золото даже проверять не стал. «Я вам верю, молодой человек!» Ну я тоже, взял деньги пошел на базар, хотел куртку себе получше купить. А вместо денег в пачках, во! — и он сунул мне в руки несколько стопок резаной газеты.

Пройдя в зал он без сил опустился в кресло и продолжил рассказ:

— Я бегом в эту Службу быта, а там уже все на замках. Где, говорю, этот ваш старый козел? Да он, говорят, временно подрабатывал, пенсионер. Сегодня и уволился. Я к нему домой. Звонил-звонил, не открывает. Я кулаком барабанить начал. Соседка высовывается, черепаха старая. Что вы, говорит, стучите, Леша уже полгода как в Антарктиде зимует. Полярник он. Я спрашиваю, как зимует?! Я же вчера в этой квартире был со старичком таким, невысоким. А это, говорит, дядя его. Приходит иногда, квартиру проверяет. Только он здесь не живет. Где-то в Чертанове, а где точно, понятия не имею…

Он тяжело вздохнул и закончил вполне самокритично:

— Вот так обувают лопоухих.

Весь вечер мы как могли утешали Андрея, а с утра он снова уехал в столицу. В тот день ему удалось продать еще немного золота, а вскоре он нащупал целую сеть дельцов, занимающихся скупкой рыжего металла. Теперь дела пошли веселей. Ленке пришлось строчить все новые и новые мешочки под золото.

Прошла неделя, и я напомнил Андрею:

— Слушай, ты не звонил этому журналисту?

— Вот черт, совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Лейтенант.

— Ты, по-моему, не только это забыл, но и вообще забыл, зачем сюда приехал.

Он покосился на меня, помолчал, потом признался:

— Да, ты это верно заметил. Знаешь, уже как-то не хочется ввязываться в драку. Это же такая мотня начнется!

Андрей прикрыл глаза, болезненно скривился.

— Самое хреновое, когда приходится доказывать, что ты не верблюд, хотя фамилия у тебя и Гималайский…

— Неужели ты хочешь бросить все на полпути? Забыл, как мужики гибли под пулями? А те, из первой бригады?

— Все верно, — вздохнул Андрей. — Позвоню завтра. А может, вместе съездим?

— Давай, — согласился я и повернулся к своей подруге, пристроившейся с Валерией на диване. По ее лицу было видно, что перспектива остаться одной ей не очень нравилась, но все-таки Ленка кивнула головой.

— Съезди, в чем дело.

Утром, прямо с вокзала Андрей позвонил в редакцию газеты. Санин из командировки вернулся, и мы договорились встретиться у Казанского вокзала. За час, что мы дожидались журналиста, Андрей купил и мне, и себе черные очки, напялил их на себя и велел сделать мне то же самое.

— Андрюх, ты совсем что ли сдурел, — рассмеялся я. — Зимой два придурка посреди Москвы в черных очках! На нас же все оглядываться будут. Заметут в КГБ как двух шпионов.

— Ну ты как хочешь, а я надену, — Лейтенант нацепил внушительные, как велосипед, очки, походил так минут пять, посмотрел на себя в витрину и снял их.

— Чего снял-то? — поинтересовался я.

— Да солнца нет, — небрежно ответил он.

— Ты еще купи тросточку и повесь на грудь табличку: «Слепой», — ухмыльнулся я.

Наши препирательства прервал приезд журналиста. Как мы и договаривались, машина на секунду завернула на стоянку рядом с вокзалом, мы прыгнули на заднее сиденье «жигулей», и репортер сразу же вырулил обратно на улицу.

— Здравствуйте! — вежливо обратился он к нам. — Как мне вас называть?

При этом он рассматривал нас в зеркальце заднего вида.

Санину на вид можно было дать лет тридцать пять, не больше. Брюнет с шевелюрой, чуть-чуть тронутой сединой, слегка полноватый, с аккуратненькими усиками скобкой и внимательным взглядом темно-карих глаз. С первого взгляда он как-то сразу располагал к себе, не суетился и не торопил события.

— Да никак не называйте, — отозвался Андрей.

— Ладно, можно и так, — легко согласился журналист. — Чего-то боитесь?

— Да, — коротко отозвался я.

Тем временем Санин свернул в один из тихих переулков, заглушил машину и развернулся к нам.

— Ну что ж, поговорим серьезно. Что нужно вам, и что вы можете предложить мне?

Все это мы с Андреем обговаривали еще прошлым вечером. Лейенант начал говорить как по написанному, изредка поглядывая на меня, словно спрашивая, все ли верно?

— Мы можем рассказать вам почти всю истории с артелью «Заря». А взамен нам нужны некоторые имена московских покровителей «Зари». Вся эта афера задумывалась здесь, в столице…

По мере рассказа Лейтенанта лицо репортера принимало все более и более заинтересованный вид. Машинальным жестом он достал сигарету и закурил. А ведь Андрей поведал ему не все, только сам замысел, да некоторые детали происшествия.

— Если это так, — заметил репортер, выслушав все. — То это сенсационный материал. А у вас есть какие-либо доказательства, ну, материальные, по этому делу?

Андрей полез в карман и достал бумажки, которые он тащил через всю тайгу.

— Это документы прокурора Румянцева, убитого на базе второй бригады, его удостоверение, пробитое пулей, письмо дочери, ее фотография. Ну а это, — он вытащил из кармана и подал журналисту небольшой кусочек золота — с виду обычный голыш, обкатанный водой, только желтого цвета и очень тяжелый. — Доказательство того, что мы там в самом деле были.

Санин повертел в руках самородок, затем спросил:

— Значит, вам нужны только имена? И все?

— Это уже много. Мы сомневаемся в своей безопасности, если столько трупов удалось прикрыть, то что значат две наших жизни?

— Тоже верно, — согласился Санин, задумчиво почесал затылок, а потом согласился. — Ну хорошо, я попробую выяснить, кто пробивал лицензию для «Зари». На это уйдет как минимум дня три, может, неделя.

— Мы позвоним, — легко согласился Андрей.

— Можно и домой, — Санин черкнул на листке из блокнота свой номер. — Ну а рабочий вы знаете. Куда вас подвезти?

— В центр, если можно.

Мы вылезли на Тверской и не торопясь пошли к памятнику Пушкина.

— А мне он понравился, — сказал Андрей. — Не суетливый, деловой.

— Мужик как мужик, — согласился я. — Глаза вроде не бегают. Не люблю я, когда мне в глаза не смотрят.

— Это точно. Зайдем, перекусим, да кое-что обсудить надо.

Поговорить в забегаловке нам не удалось. Столы стояли слишком близко, и народ что-то нахлынул толпой. Лишь очутившись на улице, Андрей завел разговор о деле.

— Хорошо, что ты со мной сегодня поехал. Мне надо идти к одному зубному врачу, он заказал на сегодня полкило. Но мне он что-то не понравился. Начал говорить, что у него нет сейчас денег, все такое.

— Ну и что, — не понял я. — В самом деле, откуда у него в поликлинике деньги?