Глава 46
Индиго
— Я хотела, чтобы ты была здесь, — шепчет Лорелай. Она опускается на колени перед надгробием, подносит два пальца к губам и прикладывает их к фотографии Оливии.
Смерть Оливии сильно изменила ее. Прошло уже три месяца после похорон, а она не так счастлива, как раньше. Конечно, она по-прежнему улыбается, но ее глаза рассказывают совсем другую историю.
Я знаю, как больно Элиасу видеть ее в таком состоянии. Его отец, кажется, чувствует себя лучше. Что бы ни было в его письме, оно заставило его взглянуть на вещи по-другому. Он уже не такой, как раньше, но старается ради своей семьи.
Мы обратились в полицию через некоторое время после возвращения Элиаса. Оказалось, что еще несколько девочек заявили о нападениях. Этого оказалось достаточно, чтобы арестовать школьного психолога. Он проведет долгое время за решеткой, тем более что его собственная дочь будет свидетельствовать на суде.
Никто из нас не станет прежним, но эти месяцы дали нам время погоревать и найти другие вещи, на которых можно сосредоточиться. Элиас освоился на новой работе «первый месяц мы почти не виделись», а я планирую открыть интернет-магазин своих картин.
Том начал серьезно заниматься дартсом. Его пригласили на местный чемпионат вместе с его товарищем по команде. Они зажигают, и я уверена, что в скором времени они станут звездами.
Его мама утопает в книгах, читая по одной в день. Элиас сказал мне, что видел, как она пишет в блокноте, и я надеюсь, что она нашла способ выразить себя. Исповедоваться в своих мыслях —отличный способ исцеления.
Мы не исцелились, но мы больше не на плохой стороне дороги. Все мы восприняли ее отсутствие как мотивацию для работы над собой. Мы думаем о ней, когда празднуем, когда терпим неудачу, когда встаем и начинаем все сначала.
— Ты проделала потрясающую работу, Индиго. — говорит Лорелай, вставая с могилы Оливии.
Она похлопывает меня по плечу, глядя на меня, как на ангела.
Неделю назад я спросила ее, могу ли я воссоздать фреску, которую нарисовала в доме Элиаса, на ее могильном камне. Мне понадобилось шесть дней, чтобы закончить. Теперь Том, Лорелай, Авокадо, Собака-Один и Собака-Два стоят там рядом с Оливией, Элиасом, мной и Грибом.
— Спасибо, — говорю я, заключая ее в объятия.
Том воспринимает это как приглашение и обхватывает нас руками, за ним следует Элиас. Мы часто так делаем.
Мы сказали Лорелай и Тому шесть недель назад, когда все немного улеглось, что мы не были вместе с самого начала. Мы сказали, что нам очень жаль, и что сейчас между нами все по-настоящему, как никогда. Мы выложили все, всю историю. Когда мы закончили, Лорелай протянула руку Тому, а мы с Элиасом обменялись растерянными взглядами. Его отец вздохнул и протянул ей двадцать баксов. Она гордо вскрикнула:
— Я же говорила!
Оказалось, что у нее были подозрения с самого начала. Когда она увидела нас двоих по телевизору на одной из вечеринок моей мамы, это подтвердилось. Том сказал, что может быть и невинное объяснение, и они заключили пари на двадцать баксов.
Наша ужасная ложь стоила целых двадцать баксов. Должна признаться, мы не очень-то умели врать. Мы сказали им, что я из другого города и что мои родители умерли. Поэтому, увидев мое имя по телевизору вместе с именем моей матери, они усомнились в нашей истории.
— Как ты думаешь, что она делает? — спрашивает Лорелай, когда мы расходимся. Элиас смотрит на небо, улыбаясь.
— Она с нами.
— Да, — соглашается Том и наклоняется, чтобы поцеловать ее фотографию.
Мы с Элиасом делаем то же самое, и мы все молча покидаем кладбище.
— Поужинаем сегодня? — спрашивает Лорелай, поворачиваясь к нам лицом, когда мы доходим до дома.
— Конечно.
Элиас кивает и целует меня в макушку.
Я таю под его прикосновениями, моя голова покоится на его плече, когда он прижимается ко мне губами еще раз.
— Скоро увидимся, — говорит Том и кладет руку на спину Лорелай, ведет ее к их машине.
— Я думаю, она счастлива, — говорит Элиас, когда мы останавливаемся перед его Mercedes.
— Кто? Оливия? — спрашиваю я, беря его за талию.
Он смотрит на меня снизу вверх и чмокает меня в нос, а затем снова смотрит на небо, на его губах играет умиротворенная улыбка.
— Почему ты так думаешь? — его взгляд на вещи всегда вызывал у меня любопытство. Мне нравится слушать, как мир выглядит его глазами.
— Просто предчувствие.
Он пожимает плечами, и я игриво бью его по руке. Элиас ухмыляется и оглядывается на меня.
— Расскажи мне.
— В последнее время я вижу много бабочек.
— Я тоже.
На днях я поймала одну на волосах, а на следующий день одна пролетела прямо перед моим лицом. Еще мы видели несколько на ее могиле.
Он обнимает меня, вдыхая мой запах.
— Новые духи? — спрашивает он.
Кажется, он удивлен.
Я никогда не пользуюсь духами. Только цветочным мылом для тела, которое пахнет потрясающе. Не думала, что он заметит.
— Да.
Элиас делает глубокий вдох.
— Пахнет небесно.
Я все еще чувствую себя странно, когда он делает мне комплименты. Думаю, мне придется привыкнуть к этому, ведь добрые слова и ласка — это его язык любви.
Моим языком любви оказался уход за собой, хотя я очень суетилась по этому поводу.
Эния говорит, что ей сейчас нечем заняться. Она лжет. Я убираюсь, но у меня ничего не получается. У нее еще много дел, и даже если бы я могла справиться без нее, она стала для меня такой важной. Я не могу представить свою жизнь без нее.
Не очень-то правильно говорить, что наша жизнь стала в чем-то лучше. Но это правда. Не потому, что она ушла, а потому, что ее отсутствие сделало нас лучше. Мы стараемся изо всех сил, потому что знаем, что она наблюдает за нами сверху.
Я не хочу разочаровать ее. Или бабушку. И я не буду.
— Мне нравится, что ты больше не носишь контактные линзы, — говорит Элиас, глядя в мои глаза.
Мне нравится, что он любит мои глаза и говорит об этом при каждом удобном случае.
Мне все в нем нравится. Я не в восторге от того, как странно он завязывает шнурки, но, думаю, с этим я пока справлюсь.
— Если только мы не попробуем ролевые игры, — поддразниваю я, тыкая ему в грудь.
Он смеется, запрокидывая голову назад.
— Ты и твои глаза цвета индиго.
КОНЕЦ
Перевод группы: https://t.me/dreambooks1 совместно с https://t.me/readershall