Глава 23

Индиго

Едва я начинаю расслабляться в объятиях Элиаса, как холодное прикосновение к моему плечу возвращает меня к реальности. Я знаю, кто это, не глядя. Поэтому делаю глубокий вдох и не свожу взгляда с Элиаса.

Он медленно кивает и осторожно опускает меня на землю.

Я все еще не смотрю на родителей, пока поправляю платье и надеваю туфли. Элиас кладет руку мне на талию и сжимает ее достаточно сильно, чтобы убедить меня посмотреть им в лицо.

Моя правая рука касается руки Элиаса, и моя первая реакция — убрать ее, но потом я вспоминаю, где мы находимся. Поэтому сжимаю ее крепче. Он глубоко вдыхает и улыбается моим родителям.

— Мама, — наконец говорю я, глядя на ее облегающий наряд, — папа.

Я киваю головой в его сторону, и он кивает в ответ, быстро переводя взгляд с меня на остальную часть комнаты, потягивая свой мартини.

— Я вижу, ты последовала моему совету.

Она поднимает подбородок и показывает на мое платье. Ни привет. Ни как дела? Прямо к делу, как обычно.

— Если не считать жира на руках, ты сегодня выглядишь на удивление хорошо.

Она говорит это с таким выражением лица, которое жутко напоминает то, как я выгляжу после поедания огурцов. А я ненавижу огурцы. От одного только запаха мне хочется блевать.

Элиас тихо ворчит. Его грудь вздымается, и я с удивлением вижу, как он берет мамину руку и целует ее.

Он выглядит так, будто тоже ел огурцы. Я чуть не фыркнула на это, но промолчала, когда мама подняла брови, подмигнув мне, когда Элиас склонил голову к ее руке.

Элиас пожимает руку отцу, они обмениваются именами и любезностями.

— Очень приятно познакомиться, — вежливо говорит он.

Папа возвращается к своей игре — смотреть на всех, кроме своей дочери, и тут мама начинает расспрашивать Элиаса.

— Итак, Элиас, расскажи мне, каково это — быть врачом?

Ее глаза сверкают вызовом, и я чувствую, как он напрягается рядом со мной.

— Вообще-то, не очень.

Мамины брови удивленно взлетают вверх. Она большая поклонница драмы.

— Не то, чтобы я не любил свою работу, но она может быть очень тяжелой, когда ты можешь потерять кого-то.

Он не совсем лжет. В конце концов, растения — это его пациенты. Он имеет дело с потерями, так что это, вероятно, помогает моей маме не учуять ложь.

Она кивает головой в знак согласия, держа рот на замке. Она играет со своим ожерельем и покусывает нижнюю губу. Меня охватывает облегчение, когда я понимаю, что она не будет продолжать эту линию вопросов.

— Что ж, — начинает она, беря отца за руку в знак того, что они уходят, — мы можем рассчитывать на то, чтобы увидеть вас в следующие выходные?

Элиас открывает рот, чтобы ответить, но она быстро говорит, опережая его.

— Если вы не заняты спасением жизней, конечно.

Я содрогаюсь от ее голоса, полного неверия и неповиновения. Думаю, она не может молчать дольше двух секунд. Или уважать.

— Конечно, — улыбается он, и я слышу его фальшивый тон, даже если мама этого не прослеживает.

Мои родители поворачиваются, чтобы уйти, но Элиас останавливает их, положив руку на мамину руку. Она смотрит вниз, где он прикасается к ней, но не успевает отстраниться, как Элиас что-то шепчет ей на ухо. Она не выглядит довольной, и я не могу сказать, что меня это не радует.

— Хорошей ночи, — говорит он, отступив в мою сторону.

Они поспешно уходят, мама прислоняется к папе, вероятно, рассказывая ему о том, что сказал ей Элиас.

— Я даже не хочу знать, — смеюсь я и показываю в сторону бара.

Он следует за мной, ни разу не убрав руку с моей спины, пока мы идем через весь зал. Я пытаюсь идти быстрее, чтобы отомстить ему за то, что он сделал со мной на танцполе, но он сжимает мою талию и не отстает от меня.

Мы садимся на табуреты покрытого хрусталем бара, и я заказываю напитки для нас обоих. Коктейль «Хьюго³» для меня и красное вино для него. Похоже, он из тех, кто будет это пить.

Наши напитки приносят довольно быстро, но я с удивлением вижу, что он отказывается от своего и заказывает бутылку воды.

— Подождите.

Я останавливаю бармена поднятием руки, в то время как мои глаза прикованы к Элиасу.

— Почему?

Он пожимает плечами, а я дуюсь. Я всегда выпиваю, когда мама не обращает на меня внимания, хотя сегодня все по-другому. Я пью не для того, чтобы отвлечься, а потому что сегодня мне хорошо.

— Кто будет вести машину? — спрашивает он.

Теперь моя очередь пожимать плечами, рассеянно играя соломинкой в своем стакане. Мы можем легко вызвать Uber, но я думаю, что это должно быть предлогом для него, чтобы поскорее уехать отсюда.

Я всегда пью одна, и я подумала, что сегодня, может быть, у меня будет кто-то, с кем я смогу расслабиться. Я качаю головой от своего эгоизма, понимая, что было бы нечестно заставлять его.

— Знаешь что? Забудь об этом. — Говорит он и придвигает свой стул ближе к моему.

— Спасибо. — говорит Элиас бармену, беря свое вино.

Я пытаюсь остановить улыбку на своем лице, но ничего не могу с собой поделать. Он тоже улыбается, и я делаю глоток из своего бокала.

— Мой отец много пил, когда я был маленьким, — говорит он.

Это заявление застало меня врасплох. Том не был похож алкоголика. Невозможно даже представить, что у него проблемы с алкоголем. Он выглядит здоровым и счастливым, но я думаю, что это лишь результат того, через что он прошел.

— Я стараюсь не пить, насколько это возможно.

Я киваю, все еще глядя на свой напиток, чувствуя себя виноватой за то, что заставила его оставить свое вино.

Он кладет кончик указательного пальца мне под подбородок, приподнимая его и заставляя меня смотреть в глаза, затем опускает руку и хватает свой стакан, рисуя им круги на стойке.

— Тот период не был приятным ни для кого из нас, а мама ненавидит запах алкоголя.

Он пристально наблюдает за моей реакцией. На мне линзы, но его взгляд достаточно силен, чтобы пронзить их.

Элиас указывает на мой бокал. Я делаю глоток, и он тоже. Но это больше не кажется веселым. Я не хочу, чтобы его мама злилась на него, и я определенно не хочу вызывать плохие воспоминания.

— Я закончу, и тогда мы сможем уйти. Тебе лучше взять воды, — предлагаю я.

Он быстро отбрасывает эту мысль.

— Я просто переночую в отеле.

— Серьезно. Мы можем уехать когда угодно.

Элиас вздыхает:

— И я тоже серьезно. Я не могу вспомнить, когда в последний раз веселился.

Я киваю. Он делает это только для меня, и я пока не знаю, как к этому отнестись. Ощущения странные. Неправильные.

— Твое здоровье, — улыбается Элиас, и я чувствую трепет в груди.

— Твое здоровье.

Я поднимаю свой «Хьюго», и мы звеним бокалами в унисон.