Сам хозяин дома спал, сидя на своем единственном лежбище и откинув назад, на засаленную до черноты спинку дивана, седую голову. Михаил осторожно уселся в коварное кресло и с досадой посмотрел на солидную батарею порожних бутылок из-под водки.

"Ну вот, так и есть! Его теперь и пушками не разбудешь".

Но, словно опровергая его мысли, Васян коротко и мучительно простонал, затем закашлялся, в горле его что-то забулькало, и, приподнявшись с дивана, он начал долго и звучно отхаркиваться в старое ведро рядом со столом. Нумизмат с содроганием подумал о том, сколько он сейчас вдыхает туберкулезных палочек Коха. Размышления его прервал их хозяин, обнаружив наконец в своих роскошных апартаментах гостя.

-- А, Мишка! Пришел. А я тут сижу... разлагаюсь... -- с трудом восстанавливая нарушенное дыхание, заговорил Федотыч, снова откидываясь на подушки. -- Лежать уже не могу... задыхаюсь... Скоро поцелуемся, безносый и курносая...

Он как-то квохчуще хохотнул над своей шуткой, и Михаил по-особому ясно увидел в разрезе расстегнутой рубашки неестественно выпирающие ключицы, серую кожу шеи и кусок синей "нагрудной живописи", что-то полукруглое и узорчатое.

-- Собака-то твоя куда делась, съел, что ли? -- спросил Силин.

-- А, Чифир? Нет, сучьи свадьбы начались, теперь его все равно на цепи не удержишь.

-- Чем же ты его кормишь? -- не удержался от давно волновавшего его вопроса Михаил. -- Морковкой, что ли?

-- Ты что, этот силос я сам хаваю. Сосед у меня есть, на мясокомбинате работает, в охране. Раз в неделю костей для Чифира приносит, бесплатно.

-- Что ж он такой добрый?

Васька ухмыльнулся.

-- Да, раз Чифир с голодухи всех его куриц ночью передушил. С тех пор он его и подкармливает.

"Сосед, похоже, больше тебя боится, чем собаку", -- подумал Нумизмат, а потом наконец спросил о главном:

-- Ну, ты хоть что-нибудь узнал?

Почему-то он был уверен, что эти дни, деньги, надежды -- все ушло впустую. Прошвырнулся дядька по кабакам, гульнул напоследок жизненного пути. Но тот неожиданно сказал прямо противоположное:

-- Ну а как же. Если я сказал, то что тебе, фуфло буду гнать?

-- Ну? -- нетерпеливо спросил Силин, невольно подавшись вперед всем корпусом. -- Кто?

-- Подломили тебя два моих старых кента, с одним еще на "крытой" жил, с другим пару раз на пересылке хорошо покнацался. Все я тебе тогда точно раскумекал, и наколка была, и заказ...

Михаил затаил дыхание, но дядька снова закашлялся, правда, на этот раз быстро справился с остатками собственных легких, и, тяжело отдуваясь, закончил свой рассказ:

-- ...Гараня на твое барахло глаз положил.

-- Гараня?! -- удивленно переспросил Нумизмат. -- Это у которого дом на Первомайской, двухэтажный?

-- Да, ты его сам-то знаешь?

-- Нет. Этот дом другая бригада строила, какие-то армяне из Карабаха.

-- Гараня из настоящих блатарей, я его еще юнцом знал, первую чалку он тогда одел. Лет на десять меня помладше. А сейчас все, ссучился. Во всем городе масть держит, пристяжных себе набрал, амбалов, зоны никто не нюхал. Из старой рыгаловки балаган себе соорудил, "Золотым" назвал..

-- А, это тот бар на пустыре, -- догадался Михаил.

-- Ну, а я тебе про что талдычу? -- даже обиделся дядька. Что делать, если Силин по-прежнему не все понимал из рассказа своего родственничка...

-- Только не пойму, на кой черт ему моя коллекция? -- скорее сам себя, чем Васяна, спросил Нумизмат.

-- А ее у него уже и нет.

-- Как так -- нет? -- поразился Силин.

-- А так. Кенты мои как утром хабар к нему притартали, в "Золотой", Гараня сразу расплатился. Они еще по пивку не приняли, а он уже все твои железки в Железногорск отправил.

Это был жесточайший удар. Михаил считал, что он уже рядом со своей коллекцией, что она близко, здесь, в Свечине.

-- Что же мне делать? -- растерянно спросил Силин.

-- Что теперь делать? Один хрен, тебе надо на Гараню выходить. Только он тебе адресочек подскажет.

-- Что ж, придется идти к этому бандюге, спросить, зачем ему нужны мои монеты.

Федотыч не засмеялся, просто как-то странно заквохтал, что вызвало новый приступ кашля. Перегнувшись через валик дивана, он долго отплевывался, а когда снова обернулся лицом к Силину, тот с содроганием души увидел на подбородке старика розоватые следы крови.

"Да, жить ему, похоже, действительно не много осталось," -- подумал он. Между тем Васян отдышался и с подобием усмешки на ввалившихся губах сказал:

-- У меня по зоне как-то была кличка Дурак. Ну а ты, племяш, похоже, по жизни дурак. Гараню на бога не возьмешь, уговорами, и на арапа тоже. Вилы ему ставить надо! Силу свою показать, понял? Ну, прижать надо, лоб зеленкой помазать, чтобы он безносую рядом почувствовал! Но не просто так, надо, чтобы он тебя еще и зауважал. На стойку его держать надо, картину гнать!

-- Как это? -- не понял Михаил.

Дядька долго всматривался в него своими выцветшими глазами, но потом все-таки попробовал объяснить:

-- Иной жульман и пушку на тебя наставит, а глаза-то бегают и ручонки дрожат! Посидеть бы тебе годков десять, все сам бы понял.

-- Да нет, спасибо, -- поперхнулся Силин. -- В зону что-то не тянет.

-- Так что надо тебе как минимум волыну завести перед разговором, -продолжил свои рекомендации Васян.

-- Чего? -- снова не понял Михаил.

-- Ну, пушку, пистолет или обрез. И до самого Гарани тебе трудно будет добраться. Все разгонщики в городе под его началом, магазины трясут. Двое с ним постоянно пасутся, вон как мой шкаф размером, -- Васян кивнул на остатки своей мебели за спиной Силина. Попробовали его грохнуть год назад, да в химкину хату не он, а его амбал угодил.

-- За что же его так?

-- Я ж тебе говорю, Гараня ссучился! Он ведь из настоящих воров, а тут ментов начал прикармливать. Жизнь другая пошла, бодяга. Мы-то все по старинке, по воровскому праву. А Гараня ушлый, быстро все раскумекал...

Он оборвал свою речь, прикрыв глаза, откинул голову на спинку дивана и коротко простонал.

-- Тебе что, плохо? -- спросил Силин, обеспокоившись.

-- А, загнусь, похоже, скоро... Доплываю уже. И жизни как не было, так... Пересылка, вагонзак из детства на кладбище.

-- Может, "скорую" вызвать? -- тихо спросил Михаил.